Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла

— Ну, если никто не знает, зачем открывать Священный ларец, тогда мы все можем не беспокоиться, верно, уважаемый иллантин?

— Это так, великий вогнор!

— А если я не верю?! Допустим, я считаю, что вся эта суета вокруг маленькой коробчонки — не что иное, как дешевый колдовской трюк одного очень маленького и очень бессовестного иллантина?

— Тогда я сказал бы, что могущественный великий вогнор Лингардии допускает величайшую несправедливость по отношению к столь же могущественному магу, который не напрасно носит пояс Туландероны и который знает цену колдовским трюкам! — Олли, не в силах больше сдерживаться, высказался предельно ясно.

В тронном зале Урмока воцарилась глубокая тишина. Какая муха укусила этого тщедушного мальчишку, что он отважился, не получив соизволения Ксиксинксириги, высказать свое мнение, да еще в столь непочтительной форме!

Великий вогнор сперва был озадачен, а потом громко и искренне расхохотался. Если что и восхищало лингардцев, так это смелость. Смех владыки громко и раскатисто прозвучал в тронном зале, и присутствующие облегченно вздохнули.

— Хорошо сказано, рыжий! Ты мне нравишься: наконец нашелся парень, который на что-то отваживается. Ты мог бы стать хорошим лингардцем, и твой пращур Лаурин наверняка гордится тобой. Верно?

Увидев озадаченные лица собравшихся, Ксиксинксирига снова хохотнул и пояснил:

— Мальчишка — одно лицо с нашим добрым Лаурином, это ведь слепому ясно! Знаешь ли, мой мальчик…

Но тут зазвучали фанфары, возвещая о прибытии нового гостя. Перед входом в тронный зал тихо зазвенели колокольчики. Гигантские окованные железом ворота распахнулись — и в зал рысью въехал Лаурин на своем благородном жеребце.

— Ну, одно к одному! Лаурин, старый охотник за крестьянами, заходи! Угадай, кто здесь… Твой пра-пра-пра-пра-пра-правнук! Ты удивлен, верно? — Он обратился к Олли: — А кстати, как тебя зовут, мальчик?

— Оливер Куш… Для друзей — Олли.

— Для таких друзей, как я, — великий вогнор. — Лаурин подъехал к трону и остановил коня. — Привет, Олли, как дела?

— Спасибо, Ваше Величество, хорошо.

— «Друзья, друзья», а сам — «Величество»! — фыркнул великий вогнор. — Что это за приветствие? Олли, ну-ка расцелуй своего родственничка покрепче, как положено внучку.

Как бы ни были жестоки лингардцы, но, прежде чем ребенок их племени вступал на путь воителя или воительницы (они не делали различий между мальчиками и девочками), он жил как в раю. Ни один народ не был так нежен к своим детям. Лингардцы обожали баловать своих малышей, и те пользовались абсолютной свободой, а весь род выполнял любое их желание. У самого великого вогнора было сто двадцать три потомка, которые еще не вышли из безмятежного детства. И каждый из них в любое время имел доступ к своему дедушке, и тот целовал и ласкал их перед всей своей челядью.

— Как это ни жаль, но Олли, увы, только мой друг, а не внук. Я наводил справки, — самозабвенно врал король гномов. — Но мы оба рыжие и должны держаться друг друга, верно, Олли?

— Конечно, Ваше Величество! А где же Рагги, его нигде не видно!

Великий вогнор был озадачен. Это невероятно: лживая собака Лаурин не признает свою плоть и кровь! Ксиксинксирига насквозь видел заклятого дружка: жадный гном боялся, что его внезапно явившийся потомок заявит права на наследство. Он только собирался высказать свое возмущение на этот счет, как в зале мелькнула тень и опустилась прямо на руку Олли.

— О, Рагги! Это ты? Где же ты болтался, маленький бродяга, я так по тебе скучал!

— Да так, подкрепился по дороге. Привет, — чирикнула пичуга, стряхнула с клюва последнюю каплю крови только что растерзанного быка и уютно угнездилась на руке мальчика, старательно пряча когти, чтобы не поранить друга.

Великий вогнор потерял дар речи. Да кто он, этот мальчишка? Признаться, владыка Лингардии инстинктивно втянул голову в плечи, когда в зал влетел вулканический орел, и хотел уже попенять Лаурину, чтобы тот, являясь сюда, держал на цепи своего головореза, а тут такое дело.

— Олли, это правда, что ты всего лишь человек? — спросил он осторожно.

— Да. А почему вы спрашиваете, государь?

— Доставь мальчику удовольствие, великий вогнор. — Лаурин разглядывал Олли. Счастливо смеющийся мальчуган: на одной руке — крохотные гномы в крохотных темных очках, на другой — воркующий Рагнур. Такого странного зрелища лингардцы еще не видели. Лаурин поклонился Клинингу:

— Приветствую, иллантин. Снова на Этой Стороне?

— Как видите, Ваше Величество!

— Нашли, наконец, вашего таинственного героя?

— Нет пока. Но он найдется, в этом я уверен. А здесь мы ищем наших сородичей.

— Каких сородичей? — Милый дедушка Ксиксинксирига был так же невинен, как любой из его ста двадцати трех внуков.

— Тех, кого отсюда отправили на рудники Грандиски.

— На рудники Грандиски? Неужели в этих старых штольнях все еще что-то добывают? Там же никто не может работать, это слишком опасно. Уважаемый иллантин, там вам никого не найти, я могу поклясться жизнью своих ста двадцати трех внуков. — И великий вогнор поднял руку для клятвы.

В этот миг дверца в стене за троном распахнулась, и в зал вбежала забавная малышка. Она поцеловала дедушку-вогнора, указала маленьким пальчиком на Олли и гномов и что-то прошептала ему на ухо.

— Ой, смотри-ка, Ринхен, ну разве она не мила? — Олли указал на малышку, которая устроилась на коленях у наводящего страх владыки и с любопытством их разглядывала.

— Он говорит правду, — прошептал Клининг. — Ни один лингардец не будет клясться жизнью детей или внуков, если он лжет. Что же нам теперь делать?

— Я считаю, мы все равно должны заглянуть в старые штольни, — еле слышно прошептал Вальмин.

— Поверьте, друзья мои, вам не надо на рудники Грандиски. У меня есть предложение получше: моя маленькая внучка приглашает вас на свой четвертый день рождения, и я просил бы дорогих гостей провести еще пару дней в компании друзей на радость моим внукам и всем лингардцам.

Сразу скажем, великий вогнор озвучил не совсем то, что прошептала ему на ухо внучка. Малышка сказала буквально следующее: поскольку она уже достаточно взрослая и завтра ей будет четыре года, она очень хотела бы, чтобы дедушка подарил ей пару этих живых куколок для ее игрушечной камеры пыток. Ксиксинксирига едва не лопнул от гордости: он мог только мечтать о том, чтобы молодое поколение рода так рано и так явно проявило свойственные ему таланты и наклонности. Маленькая Ксиксина пошла в дедушку, а ведь дедушка не зря был великий вогнор. Ребенок завтра получит куколок — сюрприз к именинному столу.

— Мы не можем отклонить приглашение, но найдем подходящий момент, чтобы сбежать, — прошептал Клининг так тихо, что слышать его могли лишь Олли и крохотные гномы.