Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла

— Немного воды и пары крошек хлеба в день ему вполне достаточно.

— Похоже на тюремный рацион, — вырвалось у Лэндсберри.

— Иллантин, ты же не собираешься вести дела с этим жадным, противным делягой? — спросила Ринхен, когда они уселись в такси.

— Что за бредовая идея?

Клининг снова принял свой обычный облик и вместе с остальными сидел на ладони Олли.

— Но ты же подписал договор.

— Какой договор? Какая подпись?

— Ну, на этом договоре о сотрудничестве. Нам можно сразу продаваться в рабство.

— Когда первый день ярмарки игрушек?

Вергил назвал дату.

— Когда там будут представлять новый суперпродукт?

— Да в первый же день!

— Вот видите. И в первый же день ровно в полночь подпись на договоре превратится в ничто. Действующего договора просто не будет.

— Гениально! — Ринхен, как и остальные, была в восторге.

В тот же день Бен Миллен обнародовал план модернизации фабрики и обновления ассортимента, который давно разрабатывал и тщетно пытался предложить Фолдерсу.

Сложно сказать, что вызвало больший восторг работников фабрики — деловые планы Миллена или сообщение о его свадьбе с очаровательной мисс Дэйзи.

Это было начало новой жизни для всех сотрудников E&F.

Прощаясь, все всплакнули. Олли и его друзья поклялись, что обязательно прибудут на свадьбу Дэйзи и Бена. Мальчик оставил им номер своего мобильника.

— Так вы сможете в любое время связаться с нами. Верно, Клининг?

— Ну, не знаю. Та Сторона вне зоны действия сети. Но мы же всегда можем использовать озелес. Овангар нам наверняка поможет.

— Вот еще что: если не удастся связаться со мной по этому номеру, можете позвонить моему другу Паулю Райзеру. Пауль оставит ваше сообщение у Сказочного фонтана, и мы проявимся, как только получим его.

Клининг еще раз удивился тому, как разумно и спокойно мальчик устраивает дела. Ничего не осталось от маленького запуганного подростка, каким он был при их первой встрече.

Иллантин обратился к Дэйзи:

— Мы увидимся, самое позднее, на ярмарке игрушек в Нюрнберге. Я уже заранее предвкушаю, какие глупые лица будут у воротил из TFTW. Как и договорились, Дэйзи, мы займем большой стенд рядом с ними. А я привезу новые модели.

В этот момент небо потемнело, тихий шорох — и друзья внезапно исчезли.

— Ну что, великие предприниматели? Как там производство елочных шаров? Нет ли у вас на складе шарика, в который я помещусь? Пожалуй, это было бы хитом ярмарки. — Нандур гоготнул, как гусь, но тут же продолжал озабоченно: — Послушайте, друзья, ваш камарин хочет, чтобы Виддил и Вергил немедленно отправились домой. Там что-то происходит, так что каждый на счету. Ребята, вы оба уже можете готовиться к высадке. Через пару секунд мы будем на месте…

— А что ты имел в виду, говоря «что-то происходит»? — осторожно спросил Клининг, когда двое благополучно высадились на остров-континент.

— Не знаю точно, что имеет в виду ваш камарин. Он сказал, что испытывает чувство необъяснимой тревоги. Я не хочу «каркать», но, когда я забирал ваших с Той Стороны, с площади перед Залом фей, у меня было чувство, что не все пассажиры — ваши сограждане. К сожалению, гномы были очень взволнованны и прыгали вокруг, как блохи, поэтому я не мог их точно идентифицировать и организованно принять на борт… Впрочем, возможно, я зря беспокоюсь. Сейчас я доставлю вас в Дюссельдорф, к Сказочному фонтану. Вам снова надо на Ту Сторону, в Объединенное Королевство фей, эльфов и духов. Лингардцы не выпускают две тысячи триста сорок восемь ваших, приземлившихся в крепости Урмок. Овангар считает, что за этим стоят Кирмас и Лаурин. Вам надо поторопиться.

— Нандур, а ты не мог бы сразу доставить нас на Ту Сторону? Было бы лучше, если бы ты сбросил нас прямо над Урмоком, чтобы мы могли приземлиться в крепости.

— Это слишком опасно, Клининг. Лингардцы живьем вас зажарят, если вы вторгнетесь в крепость без позволения. Великий вогнор Ксиксинксирига — жесткий правитель и в этом отношении не знает жалости.

— И все же придется рискнуть: путь через фонтан слишком долгий. Учти, нам придется нанести визит Оберону. В последний раз он был не в духе и в лучшем случае отнимет у нас время.

— Ну хорошо, иллантин, но придется обойтись без Ринхен и Олли.

— Нандур?!

— Да, Ринхен!

— Послушай, ты, большой гусь…

— И такое летает в Космосе!.. — покачав головой, пробормотал Вильдо.

После успешной высадки в компании крохотных гномов трое агентов озелес спрятались в кустах и дождались темноты. Когда стемнело, они вышли на берег моря. Сориентироваться по звездам им не составило труда, и вскоре они знали координаты местности, куда приземлились.

Спустя несколько минут за тысячи километров от них связной короля фей Калгеран принял телепатическое сообщение от своих собратьев.

Оберон с интересом наблюдал за впавшим в транс связным. Наконец озелес очнулся, огляделся, встряхнулся, чтобы восстановить кровообращение, и почтительно склонился перед королем.

— Остров-континент в настоящее время находится в непосредственной близости от экватора. — Связной назвал координаты, подошел к карте и обозначил на ней место. — Объект дрейфует к северу со скоростью чуть больше трех узлов.

Глаза короля фей вспыхнули торжеством.

— Великолепная работа! Действительно впечатляюще. Вас ждет повышение.

— Я не считаю, что заслужил эту честь, Ваше Величество. — Калгерана, говоря по совести, не радовал успех секретной операции, которую не одобрили ни королева, ни канцлер.

— Не скромничайте, друг мой! — владыка Объединенного Королевства милостиво улыбнулся. — Повышение распространяется на всю команду.

Калгерану не оставалось ничего иного, как поблагодарить.

— Закройте за мной дверь! — Король фей поспешил из своих личных покоев в кабинет и отправил гонца к предводителю ледяных воинов. Начальнику службы охраны он приказал, чтобы его не тревожили, даже королева и канцлер.

Спустя несколько минут генерал Гуртуна вошел в королевский кабинет и замер в двенадцати шагах от огромного письменного стола, глядя на короля. Оберон не смог скрыть дрожь и инстинктивно протянул руку к Хрустальному жезлу. Химиз проследил за его движением, но не шелохнулся.

— Генерал Гуртуна, мне нужны ваши лучшие воины для операции по захвату одной страны.

— У меня все воины — лучшие, Ваше Величество.

Генерал говорил холодно и не выказывал волнения. Несмотря на это, Оберон почувствовал, что смертельно оскорбил химиза. Все знали, что жестокий и неумолимый кодекс чести химизов предписывал им немедленно уничтожить себя, если их честь оказывалась хоть в малейшей степени запятнана. Горе химизу, который допускал ошибку: для него не было спасения. Ледяной воин сам выносил себе смертный приговор и приводил его в исполнение. Только в этом случае его честь считалась восстановленной. Даже известные своей дикостью и жестокостью лингардцы проливали слезы при виде такого ритуала.