Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно

– Но это же только до конца ночи. Утром мы сможем подать сигналы платками. Они к тому времени как раз высохнут. Кто-нибудь снизу заметит и выпустит нас отсюда.

– Да-а, да-а, – уныло протянул Сирил. – Заметят платки, поднимутся, обнаружат сифон и отправят нас за воровство в тюрьму.

– Но ты же нам говорил, что это не воровство. Ты полностью был уверен, что это не воровство, – подчеркнула Антея.

– Тогда был, а теперь не уверен, – коротко и ясно обосновал свою нынешнюю позицию старший брат.

– А давайте-ка выкинем эту гнусную штуку прямо туда, где гуща деревьев, – указал вниз Роберт. – Кто нам тогда чего сделает?

– И она засандалит кому-нибудь по башке и убьет, – трагически хохотнул Сирил. – И станем мы, кроме воров, еще и убийцами.

– Но нам нельзя оставаться тут на всю ночь, – прохныкала Джейн. – Мне обязательно нужно съесть то, что нам полагалось к пятичасовому чаю.

– Тебе совершенно не нужен пятичасовой чай, – возразил ей Роберт. – Ты только что пообедала.

– Нет нужен, – упорствовала она. – Я не смогу без него просидеть здесь всю ночь. Ох, Пантера, хочу домой! Хочу домой!

– Ну, ну, не надо, моя дорогая, – принялась успокаивать ее та. – Все как-нибудь образуется. Перестань, перестань.

– А может, пусть лучше как раз и ревет! – в полном отчаяньи выкрикнул Роберт. – Если она будет это делать долго и громко, может, кто-то услышит и выпустит нас.

– И увидит эту штуковину для содовой, – глянула на сифон Антея. – Роберт, не будь бездушной скотиной. А ты, Джейн, наберись мужества. Нам сейчас всем одинаково плохо.

Джейн попыталась набраться мужества, и вопли ее постепенно стихли до едва слышного похлюпыванья носом.

Повисла весьма продолжительная пауза. А потом Сирил сказал:

– Нам нельзя рисковать. Сифон – недвусмысленная улика. Я сейчас спрячу его под пиджак и застегнусь на все пуговицы. Тогда, может, никто ничего не заметит. А вы должны прикрывать меня спереди. В доме священника горит свет. Значит, спать там еще не легли. Поэтому мы сейчас станем орать. Роберт, ори, как гудок паровоза. Я буду орать, как австралийский бушмен, меня папа недавно этому научил. А девчонки просто могут орать, как им нравится, главное, чтобы как можно громче. Начинаем на мой счет три. Ну, раз, два…

Идиллию тихого летнего вечера прорезал душераздирающий вопль. Служанка священника стояла как раз у окна на втором этаже, собираясь задернуть штору, да так и застыла с шнурком от нее в руке.

– Раз, два, три! – снова скомандовал Роберт, и новый разноголосый пронзительный вопль всполошил сов и скворцов, затрепыхавших крыльями под сводами звонницы, над которой стояли дети.

Служанка отпрянула от священнического окна и кинулась вниз по священнической лестнице в священническую кухню, где почти тут же лишилась чувств, но не раньше, чем рассказала слуге, кухарке и кухаркиному кузену, что видела привидение. Это, конечно, была неправда, но, по-видимому, у девушки от ужасных криков временно пострадали нервы.

– Раз! Два! Три!

Третий залп жутких воплей окончательно убедил священника, или, точнее, викария, тамошнего прихода, что это не слуховая галлюцинация, и он стремглав вылетел из гостиной в прихожую.

– Кажется, моя милая, на колокольне творится смертоубийство, – сказал он стоявшей рядом жене. – Дай мне поскорее шляпу и толстую трость. И вели Эндрю, чтобы он шел со мной. Боюсь, нам придется иметь дело с тем самым безумцем, который украл язык.

Он распахнул дверь на улицу, и дети увидели вспышку света. А затем он вышел за дверь, и дети увидели его черный силуэт. И, прекратив крики, они решили чуть отдышаться, а заодно посмотреть, что он собирается делать дальше. Когда он повернулся взять шляпу из рук у жены, Сирил обеспокоенно проговорил:

– Он считает, ему показалось, что он что-то слышал. Орем снова и очень громко. Раз, два, три!

Это был вопль максимальной силы. Жена викария обхватила мужа за шею и в свою очередь возопила, что, впрочем, в сравнении с грандиозным воплем детей звучало не более впечатляюще, чем писк комара.

– Ты не должен туда идти, – взмолилась она. – Я не пущу тебя одного. Джесси!

Служанка уже пришла в чувство и, вылетев пулей из кухни, остановилась перед хозяйкой с разинутым ртом в ожидании приказаний.

– Пришли к нам немедленно Эндрю, – распорядилась жена викария. – В церковь проник опасный безумец. Пусть идет туда и поймает его.

Джесси кинулась к кухне, на ходу с обожанием бормоча:

– Уж такой-то мужчина как пить дать поймает. Такой-то мужчина видный. Эндрю! – проорала она, едва оказавшись на кухне. – Там, в церкви, ктой-то как сумасшедший вопит. И от хозяйки тебе приказание пойти и поймать его.

– Один не пойду, – тихо, но твердо ответил ей видный мужчина Эндрю, а хозяину он ответил громко и коротко: – Да, сэр.

– Ты эти крики-то слышал? – поинтересовался викарий.

– Да вроде, кажись, чегой-то такое было, – ответил слуга.

– Ну вот и пошли, – сказал викарий. – Дорогая, я должен, – мягко, но решительно затолкал он в дом стоявшую на пути жену, изо всех сил пытавшуюся предоставить слуге возможность единолично сразиться с опасным безумцем, и, захлопнув дверь, потащил Эндрю за руку к церкви.

Их встретил новый залп воплей, а когда они стихли, видный мужчина Эндрю, почему-то не торопясь им навстречу, остановился и крикнул:

– Эй, вы там! Это чего, вы нас звали?

– Да-а! – прокричали в ответ четыре далеких голоса.

– Феноменально! – воскликнул священник. – Можно подумать, они где-то в небе.

– Эй, где вы есть-то? – по-прежнему не двигался с места слуга.

И Сирил ему в ответ прокричал самым низким из всех голосов, на которые был способен:

– Церковная! Колокольня! На крыше!

– Ну и спускайтесь оттуда живо! – грозным голосом гаркнул видный мужчина Эндрю, но в тоне его не ощущалось уверенности, что он мечтает о встрече.

А Сирил опять отозвался самым низким из всех голосов:

– Не можем! Дверь! Заперта!

– Святые небеса! – всплеснул руками викарий. – Эндрю, беги в конюшню за фонарем. А может быть, даже стоит позвать на подмогу людей из деревни.

– Ежели остальная часть ихней банды вокруг ошивается и свой момент ожидает, чтобы напасть, то очень даже и стоит, – с большим воодушевлением поддержал предложение о подмоге видный и смелый мужчина Эндрю. – Чтобы мне лопнуть, сэр, коли на колокольне это у них не ловушка. Здесь, кстати, сейчас возле кухни, у черной двери кузен кухаркин стоит. А он егерь, сэр, с опасными личностями дело иметь привычный. И ружье при нем, сэр.

– Эй, там! – прокричал с колокольни Сирил. – Идите сюда! Нас нужно скорее выпустить!

– Скоро придем! – проорал в ответ Эндрю. – Только за полицейским и за ружьем сперва сбегаю!

– Эндрю, побойся Бога, – с осуждением покачал головой викарий. – Это ведь ложь.