Джулия Бертанья - Водный Мир

— Это же очень важно, — не унимается Гейл. — Представляешь, что будет, если мы явимся в этот прекрасный новый город оборванными, словно неуклюжая деревенщина?!

Внезапно на глаза ее наворачиваются слезы; она тщетно пытается сдержать рыдания. Мара обнимает подругу. Она знает: Гейл вовсе не легкомысленная дурочка; с помощью болтовни она просто пытается не думать об обрушившемся на них несчастье.

— Пойдем, — сурово говорит Роуэн, придерживая сестру за плечи. — Увидимся завтра, Мара.

— Да, — отвечает Мара, хотя ей с трудом верится, что это завтра когда-нибудь наступит. Она смотрит, как ее друзья поднимаются к церкви, в которой теперь живут, а потом поворачивается и бежит домой.

Подойдя к дому, Мара видит, что мама выпалывает овощные грядки — она до последней минуты не желает расставаться со своей жизнью на острове.

— Поставь нам какую-нибудь музыку, Мара, — просит Розмари.

Девочка бежит к себе наверх и, включив кибервиз, ныряет в Сеть. Она быстро находит сверкающую башню, сверху донизу заполненную всевозможными музыкальными записями, выбирает по каталогу воздушный вальс, а потом, выйдя из Сети, подключает кибервиз к древнему динамику, стоящему у нее в комнате. Она распахивает окно, и звуки вальса плывут над Вингом и окружающим его со всех сторон морем.

Мара сбегает вниз, хватает за руки Кори и кружится с ним по саду до тех пор, пока малыш не начинает хохотать. Розмари весело подпевает, с улыбкой глядя на детей, но потом лицо ее вдруг искажается, и она быстро уходит в дом. Мара бежит вслед за мамой на кухню и видит, что та складывает срезанные травы в маленький горшочек. Кухня наполнена бодрящим ароматом розмарина — маминого тезки. Мама развесила пучки этой травы сушиться над огнем.

Мара знает, для чего. Бабушка Мэри посадила розмарин в тот день, когда родилась Марина мама. И Розмари не уедет с Винга без розмарина. Мара отделяет от пучка несколько веточек и засовывает в карман джинсов. Через кухонное окно она видит отца, который выпускает их овец, коз и двух лошадей свободно пастись на холме.

Вечером Мара ставит себе фильм, который когда-то обнаружила в Сети, — про приключения героев в неведомых землях. У фильма счастливый конец, и от этого у нее становится чуть легче на душе. Она надевает очки Кори, уютно устроившемуся в кроватке, — пусть тоже порадуется.

Несмотря на жару, на закате все жители острова растапливают камины, хотя и сами не до конца понимают, зачем они это делают. В этот последний вечер воздух Винга наполняется дымным ароматом горящего торфа — так пахли здесь зимние вечера на протяжении многих сотен лет, с незапамятных времен.

Мара уверена, что запомнит этот вечер до мельчайших подробностей навсегда, на всю оставшуюся жизнь.

— Иди же, Мара, — говорит Тэйн. — Иди. И найди свое будущее.

Он подталкивает ее к лодкам; они все здесь — до последнего суденышка, способного держаться на воде. Лодки качаются на упругих волнах, ударяясь друг о друга бортами.

Марина семья рассаживается в лодке, которая уже и так выглядит переполненной.

— Мара, иди сюда.! — тревожно кричит отец, но девочка упрямо не отходит от Тэйна. Все старики стоят на склоне у кромки воды, с потухшими глазами, но не теряющие чувства собственного достоинства.

— Я не уеду без Тэйна! — кричит в ответ Мара. — Мест должно хватить на всех. Мы найдем места!

Люди, стоящие около нее, а также те, кто уже сидят в лодках, опускают глаза под ее яростным обвиняющим взглядом. Все, кроме матери. Вскочив со своего места, она пытается пробиться через толпу обратно на берег, к дочери.

Старики с ними не поплывут. Всё уже давно решено, но Мара не может в это поверить. Отказывается верить.

Они не могут бросить стариков на тонущем острове!

— У нас было полно времени, чтобы подготовиться к отплытию, а мы даже не проверили, хватает ли на всех лодок? Хоть это-то можно было сделать?! — Мара цепляется за рукав Тэйна, совсем как в детстве, когда она была его маленькой помощницей. Только сейчас она не в силах ему помочь. Нет от нее никакой пользы!

Алекс, отец Гейл, который правит последней лодкой, смотрит на нее со стыдом и отчаянием.

— Мест не хватает, Мара, ты же видишь. Ну, скажи, кого нам оставить — стариков или детей? Черноглазых или голубоглазых? — Алекс понижает голос. — Послушай меня. Путешествие будет очень тяжелым. Старики не выдержат его. А если даже и выдержат, то что дальше? Разве Тэйн сможет жить в новом городе? Старики сами сказали, что не поедут, они хотят остаться.

Мара одаривает Алекса яростным взглядом. Тэйн приказывает ей уходить, немедленно. Гейл умоляет Мару забраться к ним в лодку. Розмари в отчаянии кричит то на дочь, то на людей, которые загородили ей дорогу.

— Можно оставить кого угодно, только не Тэйна! — кричит Мара. — Ведь это он нас предупреждал, он велел подготовиться. Мы его не слушали, а теперь, когда оказалось, что он прав, мы бросаем его тонуть? Это нечестно! Пусть остаются те, кто не слушал его, кто говорил, что ничего не надо делать, что ничего не случится… Они, а не Тэйн!

И тут Мара слышит громкий крик, — это кричит мама. Она резко оборачивается, и ее с ног до головы обдает брызгами. В лодки ударила большая волна, и они завертелись, сталкиваясь и стуча бортами, оторвались от берега. Некоторые уже уносит в открытый океан. Мара лихорадочно ищет лодку, в которую еще можно забраться. Мамин крик звенит у нее в ушах.

Нет!

Родительскую лодку относит всё дальше и дальше. Между ней и берегом уже волнуется море — не допрыгнешь. Дым подвесных моторов застилает взор.

— Стойте, подождите! — кричит Мара. — Пожалуйста!

Она и представить себе не могла, что так получится. Мара пытается рассмотреть мамино лицо. Ни отца, ни Кори уже не видать, слышится только отчаянный рев братишки.

— Мы увидимся в городе! — кричит Мара, но стук лодок заглушает ее голос. Родительская лодка тает в дыму и брызгах.

Мара поворачивается к Тэйну, — он в ужасе и во всём винит себя. Собрав неизвестно откуда взявшиеся силы, старик хватает Мару на руки и почти закидывает девочку в последнюю лодку — Гейл с матерью втаскивают ее на борт. Но Мара упорно цепляется за руку Тэйна. До того, как лодка отходит от берега, она успевает уткнуться лицом в рукав его кожаной куртки и вдохнуть родные запахи соли, сыра и торфа — запахи Тэйна, Винга и самой Мары.

— Здесь я родился, здесь и умру, — Тэйн говорит ласково, но твердо. — Я хочу остаться дома.

Он упрямо выставляет подбородок, и Мара понимает, что Тэйн говорит правду. Он не хочет плыть в Новый Мир. Страх и надежда, вспыхивающие в его темных усталых глазах, относятся к Маре и ко всем остальным людям в лодках, но не к нему самому.