Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Ху Лун, удобно устроившись в орлином гнезде, внимательно следил за своим другом. Ему казалось, что тот читает его мысли.

Однажды они вот так же сидели, размышляя, как вдруг усы на морде Ху Луна задрожали: они были очень чувствительны и заменяли пару глаз и ушей. Дракон вздрогнул и насторожился.

А в следующий миг сорвался с места, да так поспешно, что от удара его хвоста прогремел гром.

— Ху, куда ты? — воскликнул Ахаб: раньше дракон никогда себя так не вёл.

Ахаб испугался: неужели единственный друг его покинул?

Но через час Ху Лун вернулся.

Дракон склонился перед Ахабом, и тот понял, что его приглашают прокатиться. А затем Ху Лун сделал две вещи, которые навсегда изменили жизнь молодого охотника на драконов.

Сначала он унёс Ахаба в неведомые земли. Они пересекли море, равнины и в конце концов оказались посреди зелёных холмов, уходящих к самому горизонту.

Там он познакомил Ахаба со старым мастером Ху Цзе Чу и его особенным зелёным чаем. А главное, с его несравненной мудростью!

Ху Цзе Чу, по-детски непосредственный и наивный, был маленьким незаметным китайцем. Говорил он застенчиво, как ребёнок. Ху Цзе Чу объяснил гостям, что посвятил свою жизнь созерцанию природы, каллиграфии [5] Каллиграфия — искусство писать красивым почерком. и боевым искусствам.

— Боевым искусствам? — удивлённо переспросил Ахаб.

Ху Цзе Чу достиг такого мастерства в стихосложении и каллиграфии, что свои стихи записывал исключительно на поверхности рек, ветрах и листьях деревьев, а вместо чернил использовал воду. Случалось, он наносил их на плоды, заячьи уши, птичьи клювы и земляных червей.

Сражался же он только с солнцем, собственной тенью или с драконами проворнее себя. И однажды он познакомился с Ху Луном, который с той поры на рассвете, пока все спали, улетал к старой хижине Ху Цзе Чу, чтобы поупражняться в боевых искусствах.

В течение трёх месяцев Ахаб брал уроки у старого китайца. Он созерцал рождение травы и появление на свет крошечных личинок, невидимое дыхание воды и трепет облаков, которые подхватил ветер и понёс по небу весёлой стайкой. Он научился выводить буквы на мушином крылышке. Он освоил — это стоило ему сломанного ребра, выбитого зуба, двух сорванных ногтей и синяков по всему телу — лучшие боевые приёмы в сражении с драконами. А главное, научился управлять собственным даром понимать животных, а также выяснил, почему в нужный момент этот дар ему изменяет.

— Ты чуешь драконов сердцем, — говорил старик, подливая ему своего любимого зелёного чая «Драконий колодец». — Но сердце у тебя не только драконьей природы, но и человеческой. А в человеческом сердце много ненависти. Когда ненависть берёт над тобой верх, она омрачает драконье сердце. И в этот момент ты начинаешь думать как человек, а не как дракон.

Он научил Ахаба специальному дыханию, которое помогает не думать. А думать нельзя было для того, чтобы не чувствовать ненависть во время боя.

Ахаб осознал: дар оставляет его в тот миг, когда он позволяет гневу ослепить себя. Он понял, что дракон способен драться в полную силу, но всегда делает это естественно: сражается лишь потому, что должен сражаться.

А однажды Ху Цзе Чу посвятил Ахаба в тайны китайской медицины. Он рассказал, как использовать травы, мази, настойки и иглы, чтобы оказать раненому неотложную помощь. А потом осмотрел обрубок оторванной руки, всё ещё защищённый обломками драконьего панциря.

— Запомни, — пробормотал он. — То, что дракон у тебя забирает, он же тебе и возвращает.

Он велел Ахабу подать ему зуб небольшого дракона, который тот носил на шее. Затем попросил открыть рот и вставил этот драконий зуб вместо выбитого в последней битве. Как ни странно, чужой зуб мигом прижился в десне Ахаба. Прямо-таки ожил и пустил корни!

Тогда Ху Цзе Чу что-то прошептал на ухо Ху Луну.

— Садись на своего дракона! — приказал он Ахабу. — Нового зуба недостаточно: тебе нужна новая рука.

И тогда Ху Лун сделал Ахабу второй подарок.

Тигровый дракон поднимался всё выше и выше в небо. Ху Цзе Чу накрепко привязал Ахаба к драконьей спине ремнями из верблюжьей кожи: место, куда они направлялись, отличалось от всего, что Ахаб видел прежде.

Они взмыли в небо быстрее орла, когда тот падает на землю за добычей. Ху Лун пронзил облака и вылетел прямо к звёздам.

Они проносились сквозь слои воздуха — всё более холодные и разреженные. Летели сквозь метели и вьюги, которые мешали дышать. В последних слоях атмосферы кружились ледяные кристаллики: возможно, это была звёздная пыль. Опускалась ночь. Земля внизу стала голубой и очень далёкой. Вдали, за полукруглой линией горизонта, мерцало северное сияние. Ахаб задремал, а может быть, потерял сознание.

Ху Лун доставил его прямиком на Луну.

Ахаб и Ху Лун открыли глаза. Со всех сторон их окружали инструменты и огромные машинные колёса, токарные станки, насосы, поршни, ремни и рычаги. Над головой они увидели купол из горного хрусталя, опиравшийся на гигантские кварцевые колонны. А из-за колёс и машин улыбались, глядя на них во все глаза, крошечные человечки. Они надели на Ахаба и Ху Луна маски, чтобы те могли дышать в безвоздушной лунной атмосфере. Мастера тянули к ним носики в форме молоточков, кивали и делали какие-то непонятные знаки. Газ, который вдыхал Ахаб благодаря своей маске, был сладковатый и по-своему даже приятный. С каждой секундой он дышал всё глубже, и ему вдруг захотелось ни с того ни с сего шутить, смеяться и обнимать этих трудолюбивых крошек. А человечки меж тем времени не теряли: суетясь и бегая туда-сюда, они снимали мерку. С Ху Луном они общались на странном языке, напоминавшем короткие отрывистые похрюкивания, которые Ахаб слышал от дракона и раньше, особенно после пробуждения.

Пока человечки работали (а трудились они не покладая рук), из их уст и крошечных тел вырывался равномерный звук «дыг-дыг-дыг-дыг-дыг». Как будто они были механизмами, созданными для выполнения той или иной работы. На самом деле у каждого из них имелись папа и мама (внешне удивительно похожие друг на друга). Когда же их спрашивали, как они появились на свет, человечки пожимали плечами и разводили крошечными руками, не выпуская инструментов, словно говоря: «Они нас построили. И мы тоже когда-нибудь построим себе детей!»

Ахаб спросил, кто был первым лунным мастером. Человечки переглянулись, пожали плечами и снова задвигались: «дыг-дыг-дыг-дыг-дыг».

Он заметил, что их пальцы касаются его руки. Потом они сняли с него сапоги из драконьей кожи, и он почувствовал, что ему щекочут пальцы на ногах. Перед глазами сонного Ахаба замелькали картины из детства. Вот он бежит за матерью и старшим братом, все вместе они встречают отца, который вернулся с охоты: отец выследил волка, убивавшего скот. Ахаб что-то кричит, тянет к нему руки. Он заметил: во сне у него две руки. Он снова рядом с отцом и матерью и обнимает их. Двумя здоровыми руками. Во сне Ахаб улыбался.