Дéнис Уоткинс-Питчфорд - Билл Барсук. Зимнее путешествие [litres]

По дороге дядюшка Билл то и дело поглядывал под ноги в поисках каких-нибудь следов. Он не находил ничего, кроме следов лесных зверей, пока не вышел на маленькую извилистую тропу среди лещины. Здесь следов было предостаточно: следы крупной собаки, следы больших, подбитых гвоздями ботинок, которые носят люди, и следы ботинок гораздо меньшего размера, тоже подбитых гвоздями – без всяких сомнений, они могли принадлежать только Буззи-Пуззи. А рядом с ними отпечатки лап, чем-то похожие на следы босых человечьих ног – это наверняка следы Крысы-попрошайки, которая никогда не носила обуви. А ещё здесь были глубокие и чёткие следы колёс! Дядюшка Билл напал на свежий след, и это придало ему сил. Ведь он читал отпечатки лап и когтей словно письмена в увлекательной книге, повествующей о путешествиях и приключениях. Теперь стало совершенно очевидно: Буззи-Пуззи и Крысу-попрошайку арестовал лесничий!

Всё прояснилось, загадка была разгадана, факты, словно кусочки головоломки, складывались в голове дядюшки Билла в чёткую картину.

Он шёл по следу, а лай становился всё громче и громче. Настойчивый, непрерывный, временами переходящий то в какое-то подобие волчьего воя, то в жуткий тоскливый стон – зловещие звуки! Дядюшка Билл не испытывал никакой симпатии к собакам. В прошлом он не раз вступал в яростные схватки с бессердечными лохматыми терьерами, которые пытались вытащить барсука из его жилища. Но сейчас на кону стояли жизни его друзей, поэтому отступать было нельзя.

Совсем скоро он различил меж деревьев тёмные очертания дома лесничего. Вечер только начинался, не было и шести, но в окнах нельзя было различить ни света, ни движения. Из трубы поднималась тонкая струйка дыма – значит, в доме всё-таки горел огонь.

Дело обстояло так: наступил канун Рождества, и лесничий с женой ушли на традиционный праздник, который в этот день каждый год устраивали для всех работников в большом особняке хозяев поместья.

Вот почему собака так надрывалась – она злилась, что её оставили дома.

Конечно, дядюшка Билл не знал всего этого. Он с большой осторожностью двигался по самому краю тропинки, не выпуская из лап пистолет, который всегда носил под толстым бушлатом. Барсук поглубже натянул кепку на голову, чтобы скрыть узнаваемые белые полоски на морде, и держался поближе к кустам.

Луна теперь плыла над верхушками огромных дубов, заливая всё вокруг мертвенно-бледным светом.

Вскоре дядюшка Билл увидел собаку – это был большой чёрный ретривер. Он сидел на цепи, прикреплённой к бочке рядом с задней дверью дома, и не заметил барсука. Пёс смотрел в другую сторону, то и дело поднимая морду вверх и издавая вой, от которого кровь стыла в жилах. Ветер дул от собаки в сторону дядюшки Билла, и вдобавок пёс так шумел, что ни за что не услышал бы приглушенные шаги барсука, когда тот шёл по тропинке.

Дядюшка Билл присел в тени, чтобы обдумать сложившееся положение. Он хотел убедиться, что пёс действительно крепко привязан. В этот момент раздался громкий звон цепи. Значит, с этим всё в порядке! Псина могла надрываться сколько угодно и даже удавиться, натягивая цепь – дядюшке Биллу не было до этого никакого дела. Теперь он должен выяснить, что приключилось с Буззи-Пуззи и Крысой-попрошайкой, если ещё не слишком поздно.

Рядом с домом стоял деревянный сарай, длинный и невысокий, с единственным окном, маленьким и грязным, обращённым в ту сторону, где стоял барсук. Дверь сарая была заперта на крючок. И, самое главное, следы лап и колёс вели прямиком к этой двери!

Осторожно оглядевшись вокруг, дядюшка Билл пролез через густые заросли бирючины, отделявшие маленький двор от огорода лесничего, разбитого рядом.

Теперь барсук оказался скрыт от собаки, хотя дверь оставалась у неё на виду. У задней стены сарая лежали чурбаки – запас дров, сделанный лесничим на зиму. Взять чурбаки покрупнее и выстроить из них под окном что-то вроде приступка – дело нехитрое.

Дядюшка Билл бесшумно подошёл к сараю. Поставив один чурбак на другой, он забрался на них, но приступок оказался недостаточно высоким, поэтому пришлось принести третий чурбак. Круглые и аккуратно распиленные, чурбаки крепко держались друг на друге, словно части каменной колонны. Барсук снова попробовал забраться наверх. Теперь ему удалось заглянуть в окно. Луна висела за его спиной и светила прямо сквозь грязные, покрытые изморозью и затянутые паутиной стёкла.

Дядюшка Билл прижался носом к окну и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. У дальней стены на деревянной скамье стояли две клетки. Спереди они были закрыты сетками из тонкой проволоки. В той, что слева, барсук увидел трёх упитанных белых хорьков с розовыми глазами, стоящих на задних лапах и царапающих сетку. Хорьки тихонько попискивали. Они хотели есть, потому что их не покормили в привычное для них время.

Вторая клетка на первый взгляд казалась пустой, но внутри лежала солома. Там вполне мог бы кто-нибудь сидеть. Прижав нос к ледяному стеклу, дядюшка Билл продолжал пристально вглядываться в окно. Вскоре он различил кое-что ещё. На полу под клетками стояла маленькая деревянная тележка. В тележке лежала ёлка!

Вдруг в сарае кто-то запел писклявым голосом – голосом, который дядюшка Билл слышал уже много раз. Этот голос он безошибочно узнал бы среди множества других голосов! Сердце барсука затрепетало от радости. Это был голос Крысы-попрошайки, которая даже в беде не теряла присутствия духа. Крыса как всегда фальшивила. Дядюшка Билл и Буззи-Пуззи хорошо помнили этот голос: они услышали его, когда были заперты на тонущей барже неподалёку от логова котов-разбойников (а это, да будет вам известно, другая история о похождениях наших отважных друзей).

Даже пёс прекратил лаять и, повернув голову в сторону сарая, слушал писклявую рождественскую песенку Крысы-попрошайки. При свете луны глаза у оторопевшей от удивления собаки горели словно угли.

Дядюшка Билл тихонько постучал по стеклу. Крыса-попрошайка, которая открыла было рот, чтобы затянуть очередной куплет, застыла на месте, словно изваяние.

Разглядывая вторую клетку сквозь тусклое стекло, дядюшка Билл увидел за сеткой длинный усатый нос, пасть, раскрытую от удивления, смешанного со страхом, и обращённые к окну глаза-бусинки. В этот момент рядом показалась ещё одна мордочка – забавная круглая мордочка Буззи-Пуззи. По его носику катились слёзы; дрожащие розовые лапки вцепились в проволочную сетку.