Эльвира Смелик - Неправильный ангел [СИ]

Мартин смущенно крякнул.

— В замке с огнём нет проблем.

— Цивилизация, — опять пробормотала Даша себе под нос.

— Можно высечь искры из камня! — внезапно озарило Мартина. — Тут верх уже обожжен, должно неплохо заняться. На! — он ткнул в Дашу факелом, а затем принялся шарить по полу в поисках подходящих камешков.

— Только держи крепче и не дёргайся!

— Ты меня что ли поджигать собираешься? Почему не дёргаться?

Даша увидела совсем близко лицо Мартина, а потом раздался звонкий удар. Брызнули крохотные искры, разлетелись в разные стороны, на мгновенье блеснули в мальчишеских глазах и бесследно погасли.

— Да-а-а!

Мартин хмыкнул невозмутимо.

— Подставляй ближе!

И снова — звонкий удар, маленький фейерверк, грозящий закончится ничем.

— Ну!

Внезапно одна искра вспыхнула ярче, разгорелась, упала прямиком на обугленную паклю факела, взвилась слабым белым дымком.

Даша вовремя вспомнила, что огонь нужно раздувать, аккуратно выдохнула на дымок.

— Ну!

Из черной пакли выглянул жалкий малюсенький язычок пламени.

Мартин выхватил у Даши факел.

— Ты что? Осторожно! Потухнет!

Но огонь заполыхал сильнее, раздвинул мрак, озарил каменные стены коридора, слегка поднял настроение.

— Что теперь? ‒ поинтересовалась Даша, и Мартин воскликнул воодушевлённо:

— Пошли!

— Куда?

Коридор разворачивался в обе стороны, которые ничем не отличались. Даже не скажешь: вперёд или назад, налево или направо. Стоит развернуться и направление поменяется.

— Да куда-нибудь! ‒ беззаботно отозвался Мартин. ‒ Коридор всегда куда-то ведет!

— Хорошо бы к выходу, — выразила общую надежду Лала, и её дружно поддержали:

— Хорошо бы.

Но, оказалось, коридор тянулся бесконечно. Нет, он не оставался все время одинаковым, изменялся. То сужался так, что едва удавалось протиснуться, то становился широким, как многополосным автомобильный тоннель, извивался, понижался, поднимался вверх. Камень поблескивал в свете факела, чёрные тени дрожали и ломались на линии между стеной и полом, но преданно тащились следом.

Ребята шли и шли, почти не разговаривали, смотрели перед собой, и каждому казалось, что — вот-вот! — ещё минутка, и впереди блеснёт долгожданный солнечный луч, и внезапный порыв ветра принесет влажный воздух с болота. Но даже одно на всех желание никак не хотелось сбываться.

Вокруг только каменные стены и темнота, отступающая при появлении огня, но вновь с высокомерным торжеством смыкающаяся за спиной.

— По-моему, мы здесь уже были! — не выдержав, воскликнула Лала. Её голос дрогнул слезами. — У меня, вообще, такое впечатление, что мы ходим туда-сюда по одной линии. Дотопали до конца, развернулись и двинулись обратно.

— Мы же не разворачивались, — возразила Даша, но принцесса не успокоилась.

— Может, мы просто не замечаем? — Она почти закричала: — Тут всё не так! Потому что этого вовсе не должно быть.

— Лала… — как можно мягче начала Даша, но подруга не стала слушать.

— Что? Ну что? Я не могу больше идти! Я устала.

— Так давайте отдохнём, — предложил Мартин.

— Зачем? — принцесса вскрикнула возмущённо, но тут же отвернулась и, прямо там, где стояла, уселась на пол.

Даша опустилась рядом, а Мартин устроился чуть поодаль, не выпуская из рук факела, привалился спиной к стене, откинул голову.

Лала так и сидела отвернувшись, будто обидевшись и отгородившись от остальных, и вид у неё был обиженный. Даша уткнулась подбородком в согнутые колени.

Когда читала книги, она, конечно, представляла себя на месте героев. А что оставалось делать? Разве в реальной жизни ей удастся пережить что-нибудь подобное?

Её и от обычных-то трудностей и невзгод стараются оберегать. Считается, что на её долю и так их выпало достаточно. Хватит уже преодолевать! А ведь есть инвалиды, которые штурмуют Эверест, прыгают с парашютом, катаются на горных лыжах. По праву считают себя такими же, как все. Вот и Даша сейчас — как все, тоже ходит, переживает приключения.

Но приключения… они не только захватывающие и увлекательные. Они ещё и трудные. И порой мелькает мысль, что лучше бы сидела она сейчас дома в своей коляске, в тепле, в покое, в определённости.

— Даш! — прозвучал голос Мартина. Тот, похоже, заскучал в тишине без дела. — А ты где там у себя живёшь?

Даша не совсем поняла вопрос. Точнее не поняла, что точно хочет услышать Мартин.

— В обычном городе, — проговорила неуверенно.

— Большом?

— Не очень.

До Москвы и до Питера Дашиному провинциальному городку далеко.

— Но побольше вашего. И дома у нас в основном многоэтажные, и автомобили ездят.

— Интересно, ‒ Мартин задумчиво хмыкнул, но Даша не согласилась:

— Ты что? У вас интересней.

— Ну, и долго мы тут будем сидеть? — восклицание Лалы прозвучало сердито и резко.

Она всё чаще раздражалась, злилась, теряла надежду, тяжелее всех переносила выпавшие на долю ребят испытания. И это и не удивительно. Лала была всего-навсего изнеженной принцессой, привыкшей к комфорту и чужой заботе. Даша всё прекрасно понимала и старалась относиться к ней тактично и терпеливо. Даже Мартин отказался от своей обычной насмешливости, поинтересовался осторожно:

‒ Идём дальше?

Принцесса стиснула зубы. Видимо, опять хотела воскликнуть, например, такое: «Куда дальше? А в чём смысл хождений, если конца пути не предвидится?» Но не стала. Ведь сколько ни возмущайся, сколько ни кричи, толку от этого не больше, чем от хождения.

Есть ли разница между тем, чтобы сидеть на месте в ожидании благосклонных подарков судьбы и тем, чтобы бесконечно блуждать по лабиринту, из которого не существует выхода? Но всё-таки ребята поднялись и опять двинулись вдоль по коридору.

Потому что, когда идёшь, создаётся впечатление хоть какой-то деятельности, и значит, ты не смирился, значит, располагаешься выше обстоятельств, и ещё не все потеряно. Или это сплошная видимость, обыкновение нежелание замечать правду, и уже давно стоит посмотреть правде в глаза и признать непременный финал? Вот такой: успокойся, покорись. Сказке — конец!

Время шло, захотелось есть и пить, но об этом никто даже не заикался. Не стоило подливать масла в огонь, тем более что ни еды, ни воды взять все равно неоткуда.

Даша никогда не была большой любительницей покушать, и воспитатели в садике и персонал в больницах часто жаловались родителям на её плохой аппетит. Но сейчас есть хотелось так — ну… просто жуть! Дашин желудок, кажется, превратился в голодного хищного монстра, из живота раздалось его возмущенное и грозное рычание. Такое громкое, что едва не разбудило эхо в каменном коридоре. И Даша смутилась. Уши залило краской и нестерпимым жаром.