Иоганн Музеус - Сказки и легенды

Бедный Стефан не менее томился досадой и скукой в козьем хлеву. Он был так подавлен и так оробел, что не решался постучать в дверь. Наконец, выйдя из сарая, он нерешительно постучался и позвал унылым голосом:

— Дорогая жена, проснись и впусти своего мужа.

Как легкая серна, вскочила Ильза с кровати, заслышав его голос. Она подбежала к двери и радостно бросилась ему на шею. Но он холодно и безучастно отвечал на ее теплую ласку и, сняв короб со спины, угрюмо опустился на деревянную скамью. Когда счастливая женщина увидела его грустное лицо, она прониклась к нему жалостью.

— Какая беда с тобою приключилась, дорогой муж? — спросила она озадаченно.

Он отвечал только стонами и вздохами. Но она скоро выведала у него причину горя, ибо сердце его было так переполнено, что он не выдержал и рассказал нежной супруге о постигшем его несчастье. Узнав, что Рюбецаль разыграл над мужем злую шутку, она легко догадалась о благожелательном намерении духа и не могла удержаться от улыбки, за которую в другое время Стефан рассчитался бы с нею по-свойски. Но теперь он оставил безнаказанным очевидное легкомыслие жены и только робко спросил о козах. Этот вопрос еще больше развеселил женщину, ибо она поняла, что глава дома уже успел все обследовать.

— Что ты так беспокоишься о моей скотине? Ты еще не спросил о детях, козы сейчас на пастбище и чувствуют себя превосходно. И стоит ли тебе так огорчаться кознями Рюбецаля. Почем знать, а может, он или еще кто с лихвой вознаградит нас за это?

— Долго же придется тебе ждать этого, — ответил в отчаянии Стефан.

— Не говори так — счастье иногда неожиданно стучится в дверь, когда не ждешь его, — возразила жена. — Не падай духом, Стефан. Ты потерял свое стекло, я — коз, зато у нас есть четверо здоровых детей и четыре здоровых руки, чтобы прокормить себя и малышей. Это все наше богатство.

— Ах, да смилуется над ними господь! — вскричал убитый горем муж. — Если нет у нас коз, то остается только побросать всех четырех малышей в воду, прокормить их я не смогу.

— Ну, так я смогу! — сказала Ильза.

При этих словах вошел добрый пастор; он слышал всю беседу за дверью и теперь вмешался в разговор. Он прочел Стефану длинную проповедь о том, что скупость — корень всех зол и, должным образом вразумив его, рассказал евангельскую притчу о богатом наследстве жены. Затем извлек итальянское письмо и вычитал из него, что приходский пастор их села назначен, по воле завещателя, ее душеприказчиком и уже принял в надежные руки наследство скончавшегося зятя.

Стефан оторопел и молчал как истукан и только временами кивал головой, когда, при упоминании светлейшей республики Венеции, пастор почтительно дотрагивался пальцами до шапочки. Придя в себя, он упал в объятия верной жены и второй раз в жизни объяснился ей в любви, так же горячо, как и в первый, хотя теперь явно из других побуждений, но Ильза тепло приняла его слова. Теперь Стефан превратился в покладистого, услужливого мужа, любящего отца детей и к тому же прилежного и дельного хозяина, ибо праздность была не в его характере.

Честный пастор постепенно обменял золото на звонкую монету и на эти деньги купил большую крестьянскую усадьбу, где Стефан с Ильзой хозяйствовали всю свою жизнь. Излишки он отдавал под проценты и распоряжался капиталом своей подопечной столь же добросовестно, как и церковной казной, не беря за это никакого вознаграждения, если не считать церковного облачения, которое оказалось столь великолепным, что его не устыдился бы сам архиепископ.

Нежная и верная мать в старости дождалась большой радости от своих детей, а любимец Рюбецаля вырос храбрым юношей, долгое время, в Тридцатилетнюю войну, служил в армии императора под командованием Валленштейна [35] Валленштейн Альбрехт (1583–1634) — главнокомандующий императорскими войсками в Тридцатилетней войне (1618–1648). и стал таким же знаменитым воякой, как Штальханч [36] Штальханч — шведский офицер, герой Тридцатилетней войны. .

тех пор как гном так щедро наградил матушку Ильзу, о нем долгое время не было ни слуху ни духу. Хотя в народе и ходили всевозможные чудесные истории, созданные фантазией кумушек на посиделках в зимние вечера, длинные и красивые, как нить кудели, выходящая из-под их прялки, — но это были пустые басни, придуманные, чтобы скоротать время. Подобно тому как на сотню глупцов и сумасшедших приходится один одержимый, на сотню фанатиков — один подлинно вдохновенный, на сотню мечтателей — один духовидец, — так и в Исполиновых горах на сотню вымышленных народных преданий о Рюбецале приходится одно истинное.

Графиня Цецилия, современница и ученица Вольтера [37] Вольтер М. Ф. А. (1694–1778) — знаменитый французский писатель-просветитель и философ. , последней, уже в наши дни, повстречалась с гномом до того, как он окончательно отбыл в подземный мир. Эта дама, страдавшая подагрой и всеми аристократическими недугами, добычей коих становятся изнеженные тевтонские дочери, ведущие вредный образ жизни и злоупотребляющие галльской кухней, совершала путешествие в Карлсбад с двумя здоровыми, цветущими дочерьми. Мать очень нуждалась в курортном лечении, а девушки в курортном обществе, балах, серенадах и других развлечениях, поэтому они ехали день и ночь.

Случилось так, что они замешкались в пути и очутились в Исполиновых горах уже на закате солнца. Спустился прекрасный летний вечер. Не было ни малейшего ветерка. На темном небе высыпали сверкающие звезды, ясный серп луны своим молочно-белым светом смягчал черные тени высоких пихт, а блуждающие огоньки бесчисленных светлячков, мерцавшие в кустах, как бы иллюминировали роскошную естественную сцену. Впрочем, путешественники почти не замечали красот природы: маменька, убаюканная мерным покачиванием экипажа, не спеша поднимавшегося в гору, пребывала в легкой полудреме, а дочери с камеристкой прикорнули каждая в своем уголке и тоже дремали. Лишь бдительный Иоганн, сидя на облучке, словно на дозорной башне, не смыкал глаз. Все истории о Рюбецале, которые он некогда слушал с таким восторгом, здесь, на арене этих приключений, снова пришли ему на память, а он хотел бы ничего о них не знать. О, как тосковал он о спокойном Бреславле, куда духу не так-то легко пробраться. Он робко озирался по сторонам, менее чем в минуту успевая окинуть взглядом все тридцать два направления розы ветров [38] Роза ветров — графическое изображение направления ветров. , и если замечал что-либо подозрительное, озноб пробегал у него по спине и волосы становились дыбом. Иногда он высказывал свои опасения кучеру почтовой кареты и усердно выспрашивал, все ли благополучно в горах. И хотя тот ручался за это головой и крепкой кучерской клятвой, все же страх холодной рукой сжимал сердце старому слуге.