Максим Климкович - Русалочка: книга-игра

Крабс наткнулся на Алый грот случайно и решил придержать тайну для себя одного. Советы розовой жемчужницы порой кололи глаза, но Крабс отличался бесстыдством. Правду о себе – отбрасывал, правдой о других ловко пользовался. Правда не была однобокой и, если правильно извернуться, отлично служила прикрытием лжи и мелкому подхалимству.

Майя все чаще старалась отделаться от своего маленького приятеля. Пришло время для новой приманки.

– Раз надоели салки, может, сыграем в Шахматы?

– Отвяжись, ты шельмуешь!

– А может, навестим крестных в Голубом замке?

Русалочка встрепенулась. Но и общество фей ей показалось скучным. Она вяло шевельнула хвостом.

– Ну, тогда поплыли к Алому гроту!

Майя разом ожила.

– Алому гроту? Тому самому, о котором никто не знает?

Крабс презрительно выпятил брюшко.

– Кто-то, может, и не знает, а я говорю: поплыли!

И свистнул морскому коньку:

– Приятель, есть дело!

Пошептались. Майя искоса поглядывала на заговорщиков. Не очень-то верилось, что Крабс знал тайну и до сих пор не проболтался.

Майя плыла рядом с наездником Крабсом, время от времени заплывая вперед и раздвигая водоросли. Хотелось первой увидеть Алый коралловый грот. Показался дворец принцессы.

– Обманщик! – вскинулась Русалочка. – Так и знала, опять подвох!

Крабс, кряхтя, сполз с седла.

– Раз мне не доверяешь, ищи грот сама. Но, боюсь, так и состаришься, не узнав все о себе!

Майя могла закусить удила, но краб знал, любопытство сильнее. И в самом деле, Майя спокойно кивнула:

– Ну, ладно, поверю в последний раз!

В саду перед клумбой Русалочка все еще колебалась, верить ли обманщику в панцире. Но Крабс деловито выдергивал с корнями цветы. И Майя принялась помогать. Вскоре оранжерея напоминала поле битвы. Обнажился дерн. Теперь Русалочкой овладел азарт. Не хуже краба она зарывалась в чернозем, перемазавшись по уши в земле.

– Ну, а дальше что? – Майя оглядывала разгромленную оранжерею, представляя, что скажет Нептун.

Отец терпеть не мог растений, но дрожал над самым чахлым ростком из оранжереи и трясся и зверел, если кто-то приминал хоть травинку.

Крабс весь в песке и земле, ехидно перебирал клешнями. Майя кипела. Крабс понял, что терпения принцессы хватит ненадолго. Тогда, поднатужившись, он перевернул полку, на которой стояли ящики с рассадой. Полка грохнулась, открывая панель стены из темного стекла.

– Вот! – ткнул победно клешней.

Майя не видела ничего, кроме стены.

– Издеваешься? – Русалочка потихоньку подбиралась к приятелю.

– Все разжуй! – взвился краб, когда Майя сцапала его за камзол. – А что панель можно сдвинуть, глупым русалкам в голову не приходит?!

Майя притронулась к стеклу. Панель тут же дрогнула и вползла в неприметную щель в настиле.

В глаза брызнул ярко-розовый свет.

– Алый грот, – прошептала Русалочка, от удивления приоткрыв рот.

Грот светился, переливаясь всеми оттенками красного: от бледно-розового, до пунцового. Но ярче всего сияла раковина в центре пещерки.

– Спасибо! – Майя вспомнила о приятеле.

– Да чего уж там, – смутился Крабс, торжествуя: давно он не видел Майю такой счастливой.

Окружающие дивились: Майю как подменили. Прекратились безумства. Русалочка, притихшая, умиротворенная, казалось, все время прислушивается к чему-то. Часто улыбалась без повода. Ласкалась к отцу. Раздарила украшения сестрам. Но всякий день на несколько часов пропадала.

Никто не знал, что Майя готова неделями сидеть в Алом гроте, слушая розовую раковину. Раковина знала все, о чем ни спроси. Но чаще всего она рассказывала Русалочке о верхнем мире. И это было самым чудесным, что слышала Русалочка за всю жизнь. Как хорошо было, закрыв глаза, видеть снежную зиму, слушать, как звенят бубенцы санной тройки. Хотелось самой надкусить тронутое ноябрьскими заморозками упавшее яблоко. Ждать, когда весной зацветет подснежник. Каждый день навещать проталину в лесу и смотреть, как сходит снег. Майя могла приказать, и весь океан усыпали бы яблоки и цветы. Но волшебство прискучило. Всемогущество надоело. Русалочке хотелось стать земной девушкой, не умеющей творить чудеса. В верхнем мире, казалось Майе, чудеса ни к чему. Земля сама была чудом.

Все дольше и дольше оставалась Русалочка в Алом гроте, слушая рассказы раковины, пока как- то, забывшись совсем, перепутала день с ночью.

Во дворце всполошились. Бросились искать. Крабс дипломатично прятался по углам, вздрагивая всякий раз, когда слышал голос Нептуна:

– Майя! Русалочка!

В окрестностях Атлантики бродили разбойники-акулийцы. Русалочка могла застрять в расщелине и звать на помощь. Ужасы рисовались Нептуну. Поиски принцессы затягивались. Нептун бесновался, сжимая трезубец. Один за другим возвращались гонцы, докладывая:

– Ее нигде нет!

Когда прискакал самый поздний, посланный к самой границе царства Нептуна, сердце морского владыки подсказало: Алый грот! Это было единственное место, которое не обыскали.

Нептун сам приплыл в оранжерею, которую не посещал несколько лет. Дочь неотрывно смотрела на раковину. Губы неслышно шептали.

– Майя! – грохнул Нептун.

Русалочка отрешенно улыбнулась отцу.

– А ты знаешь, что принц Ариэль родился в один день со мной?

– Ошалела? – попятился царь, но почувствовал, что история повторится.

Когда-то, когда Нептун был лишь принцем, Алый грот тоже был его излюбленным местом. А рассказы розовой раковины он принимал с трепетной верой, каждое слово считая правдой. Раковина рассказала морскому принцу о рыбачке, живущей на берегу: как девушка выходит с рассветом в море, потом чистит на песке рыбу, ужинает в одиночестве. И принцу хотелось помочь ей тащить сети, от которых у девушки вспухли на ладонях белые волдыри, а потом обжигаясь, черпать из котелка уху.

Отец Нептуна перехватил принца на самой границе воздуха и воды. Тут же женил. Невеста была из знатнейшего морского рода. Историю с трудом, но замяли. Но временами Нептун тосковал о девушке-рыбачке, которую никогда не видел. Тогда-то он и решил спрятать Алый грот от всех. Теперь Майя его разыскала.

– Ты знаешь, Ариэль боится медуз! – доверительно продолжала Майя. – Он считает их омерзительными сгустками слизи. То-то бы разобиделась тетушка Медуза, узнай она об этом. Она так гордится своими щупальцами!

Нептун прикрыл глаза. Голова раскалывалась от боли. Раковина рассказывала правду о верхнем мире. Его дочь полюбила людей и землю. Нептун ударил в настил оранжереи трезубцем:

– Майя, выйди к отцу!

Русалочка безмятежно подплыла и встала напротив Нептуна. Мысли ее витали далеко от дворца и подводного мира.

Слова Нептуна точно окатили ее ледяной водой: