Максим Климкович - Русалочка: книга-игра

– Чур, сдаюсь! Я проиграл!

Майя, запрокинув руки, покачивалась на спине. Оранжево-красное небо тонуло в серой полосе океана на горизонте. Внезапно Майя села и прислушалась. Откуда-то донесся глухой и протяжный вой.

– Ага, поймал! – Крабс вцепился Майе в волосы, плывущие по воде, пнул в бок морского петушка. – Кыш!

– Погоди! – Майя подняла вверх палец.

Вой повторился.

– Киты-убийцы! – Крабс чуть не свалился с Майиных волос.

Надменные киты-убийцы мало общались с морским народцем Нептуна. Они жили стаями, повинуясь только течениям и своей прихоти. Русалочка и Крабс, заметив огромные тени, даже не сразу поверили, что обитатели океана могут быть такими громадными.

Русалочка коснулась венца на волосах, и этот признак принадлежности к царскому роду придал ей храбрости.

– Мне кажется, – сказал Крабс, – киты чем-то страшно напуганы!

Майя теперь и сама в их грозном вое различала страх и боль.

– Вот они! – краб перебрался на плечо к Русалочке.

Следом за стаей шло китобойное судно. Майя могла рассмотреть людей на палубе и гарпунщиков у самого борта, грозные стражи океана позорно бежали.

Русалочка нырнула, уходя в глубину.

– Скажи, – потребовала она у Крабса, – почему киты боятся людей? Ведь они в десятки, в сотни раз сильнее человека?

– Но у обитателей моря нет людской хитрости. Нет металлических крючьев, которые вспарывают кожу и раздирают внутренности.

– Люди едят их?

– Нет, хотя они и неразборчивы в еде. Ловля китов и акулья охота – для людей просто забава.

Русалочка рванула к себе стебель водяной лилии, машинально измочалив его, и решила, что никогда не будет иметь дело с жителями верхнего надводного мира. Люди оказались страшнее и бессовестнее акулийцев. Акулийцы – те хоть понятно, зачем воюют. Многие поколения акулийцев объявляли войну то одному, то другому государству. И всегда с позором убирались в собственное море.

Люди же убивали ради забавы. Русалочка не могла понять, как могли появиться на свет такие злобные создания.

– Кто-то плачет? – Майе показалось, что звук шел из трещины в скале.

Крабс замельтешил следом:

– Майя, не смей!

Но Русалочка уже заглядывала в пещеру. Крабс принюхивался.

– Теперь плач прекратился!

Крабс отвел глаза в сторону. Пахло китом.

– Ну, – заюлил хитрец, – может, это был просто звук. Так бывает: тебе кажется, кто-то есть, на самом деле у тебя слуховая гал-лю-ци-нация, – запнулся на малознакомом слове Крабс.

– Нет, – Русалочка обшаривала пещеру, переворачивая камни и пытаясь заглянуть в трещины в стенах, – я же слышала, кто-то звал на помощь!

– А может, – ехидно хмыкнул Крабс, – он звал свой обед?

Но Майя не стала его слушать.

– Я посмотрю за тем рифом, а ты поищи здесь.

Майя завернула за гребень скалы, похожей на пористую пемзу. Крабс принюхивался все с большей опаской: утешало то, что кит-убийца вряд ли тут поместился бы.

– Подумаешь, кит. И вовсе я не боюсь, – храбрился Крабс, притаившись у самого входа в пещеру.

Печальный вой накрыл Крабса с головой, и он тут же зарылся в песок. Крабс работал лапками изо всех сил, когда рука Майи подхватила его за край камзола.

– Что это значит? – и тут же выпустила – на них из бокового тоннеля смотрел глаз.

Глаз был огромный, лиловый и испуганно моргал.

– Ай, – пискнула Майя, подхватывая краба и повернувшись, чтобы удрать.

Китенок обиженно хрюкнул и забился в тоннель.

Майя опустила Крабса, как он ни цеплялся за нее. Подплыла ко входу, поманила китенка:

– Иди сюда! Ну, иди же! Все в порядке, малыш!

– Малыш? – ахнул Крабс. – Да из него можно наделать три тысячи отборных крабов, и еще останется на одну глупую девчонку!

Морда китенка высунулась на полметра и тут же спряталась.

Майя попыталась втиснуться между китенком и сводом тоннеля, чтобы толкнуть детеныша. Но китенок сидел прочно, как пробка в бутылке.

Майя махнула крабу.

– Уйди отсюда! Не видишь, он тебя испугался?

Если бы Крабсу сказали, что у него панцирь зацвел незабудками, он поразился бы меньше.

– Эта зверюшка – боится? – краб сложил клешни на груди, всем своим видом показывая: будь, что будет, а я умываю лапы!

Но Майя в его сторону не смотрела, и Крабс придвинулся поближе. Китенок тут же заерзал, еще прочнее застревая в проеме.

– Брось его, и поплыли! – посоветовал Крабс.

Китенок дрожал.

Майя досадливо отмахнулась:

– Какой же ты бессовестный, Крабс! – и нежно сюсюкала что-то, прижавшись к самой морде кита.

Крабс засопел, прислушиваясь. Его-то, небось, Майя никогда не называла бедным маленьким и одиноким ребенком.

– Никто его не любит! Родители сбежали! Бродит один-одинешенек! – напевала-приговаривала Майя, и китенок потихоньку, сантиметр за сантиметром, выбирался из тоннеля.

Майя старалась говорить шепотом, подманивая найденыша. Она твердо решила взять малыша с собой и окликнула краба:

– У китенка должна быть семья. Он будет моим китом!

У Крабса щелкнули челюсти: в жизни он не слышал подобной чепухи.

– А твой папочка обрадуется такому сыночку? – хихикнул Крабс, представив, как Нептун пытается оплыть этакую махину, чтобы поцеловать сынка перед сном.

– Значит, мы никому о нем не скажем! – не унывала Майя и погладила китенка по морде.

Детеныш, и точно перепуганный до смерти, прижался к Русалочке.

– Вот видишь! – победно глянула на краба Майя. – Он меня признал.

– Майя, – Крабс попытался в последний раз, – как ты себе это представляешь? В царском дворце бродит кит-убийца и убивает всех подряд?

Русалочка блаженно поглаживала детеныша.

– О, – легкомысленно отмахнулась она от Крабса, – он будет таким, каким мы его воспитаем.

– Мы? – краб потряс головой. – Ты говоришь «мы» так, как будто я нанимался его воспитывать?! Да я лучше поселюсь с морским змеем!

Майе удалось-таки выманить китенка. Но при первом же вскрике Крабса кит нырнул в безопасную норку.

– Ну, вот что, дружок, – пригрозила Русалочка. – Тебе, может, и впрямь доведется просить уголок в жилище морского змея, потому что в моем дворце злобным интриганам – не место!

Краб тут же пошел на попятную.

– Ладно-ладно, должен же уважающий себя краб все взвесить в такой ситуации и решить.

– Ты решил? – спросила Русалочка.

Китенок довольно хихикнул. Но Крабс и так уже объявил безоговорочную капитуляцию.

– Идем, – позвала китенка Майя. – Идем же, любовь творит чудеса. Идем же, Пятнышко!

Китенок неуклюже выплывал из пещеры следом за Майей. Крабс трепыхался поодаль, ворча про себя:

– Вот подарочек, так подарочек! И с чего это Майе нужно кого-то любить, если под боком такой одинокий краб?

Но Русалочка услышала:

– Не ворчи! Лучше проследи, чтобы нас никто не увидел.