Тито Брас - Алладин и демоны глубин

Несколько глотков воды вернули ему силы. Горы были совсем недалеко. Через час юноша должен был достичь их подножия. Вот только небо заволокло странной жёлтой мутью. Жара уменьшилась – сумрачная пелена закрыла солнце.

Вдруг послышались звонкие, прозрачные звуки. Высокие, нежные, они походили на пение серебряных арф. Звуки повторялись, нарастали, звучали громче и пронзительнее, сменялись протяжными стонами, полными жалобы и тоски. Сердце юноши забилось от страха, который несла эта жуткая мелодия.

Песчаные холмы пришли в движение. Миллиарды песчинок, соприкасаясь, рождали эту далёкую от всего живого песню. Пески пели песню смерти, гимн песчаной бури.

Жёлтая мгла налилась багрянцем, затянула всё небо. Гребни песчаных дюн зловеще задымились. Юноша ускорил шаг. Он хотел достичь подножия гор, прежде чем песчаные волны накроют его.

Позади нарастал гул несущегося ветра. Воздух наполнился песчаной пылью – роем мельчайших песчинок. Чтобы дышать, Алладину пришлось сдёрнуть с плеч накидку и укутать лицо.

Пустыня пришла в неистовое движение. Песок тёк вокруг, как вода. Шум волн заглушал свист ветра. Алладин уже бежал, подгоняемый бурей. Отвесная каменная стена была совсем рядом. Только бы успеть... Юноша отыскал взглядом узкую расщелину и устремился к ней.

Внезапно ветер стих. Стало немного светлее. На какой-то миг проглянуло солнце. А потом мир закружился, завертелся в ужасной карусели. Песчаная волна заполнила весь горизонт. Казалось, её гребень касается солнца.

И вдруг волна взорвалась. Спустились густые сумерки. Усилились завывания ветра, и грохот.

Юноша забился в расщелину, стараясь укрыться от песчаного цунами. А пустыня грохотала и ревела за его спиной. Она протягивала свои жаркие лапы, чтобы схватить ускользнувшую от неё жертву, закружить её в яростном вихре, засыпать тоннами песка.

Сердце юноши отчаянно билось. Каждый удар болью отдавался в голове. Дышать было нечем – песок проникал даже через плотную материю. «Нужно ждать, – твердил себе Алладин. – Буря не может длиться вечно. Нужно держаться и ждать. Всему на свете есть предел. Должен быть предел и ярости бури.»

Потеряв всякое представление о времени, юноша впал в оцепенение, наполненное всё теми же жуткими видениями. Вновь гигантские каракатицы раскинули свои щупальца на всё небо, а сквозь их чернильные кляксы горели ненавистью оранжевые глаза повелителя Элатона.

Буря стихла только на следующее утро. Алладин выбрался из своего убежища, отыскал флягу с водой и сделал несколько глотков. Затем аккуратно закрыл горлышко пробкой – вода понадобится на обратном пути.

Утреннее солнце начало обжигать спину. Но юноша не обращал внимания на жару. Он внимательно рассматривал почти вертикальную каменную стену и запоминал, куда можно поставить руку или ногу.

Малейшие детали – неуловимые трещинки, небольшие выступы, неглубокие вмятины – всё откладывалось в его памяти, могло помочь во время восхождения. Двадцать пять метров вертикального подъёма. Дальше начинался каменный карниз, по которому можно добраться до пещеры.

Алладин схватился за выступ. Юноша осторожно попробовал, выдержит ли он его вес. Оказалось, что выдержит.

Прижавшись к тёплой скале, не глядя ни вверх, ни вниз, Алладин медленно стал подниматься, цепляясь за выступы. На высоте двадцать метров он едва не сорвался. Камень зашатался, не выдержав тяжести тела, и покатился вниз.

На шум из узкой трещины выползла потревоженная ящерка. Она зашипела, сердито глядя на пришельца, и разинула розовую пасть.

– Кыш, мелюзга!

Алладин напряжённо шарил рукой в поисках опоры. Его пальцы цеплялись за шероховатый камень, двигались вверх, в стороны и вот нашли, наконец, ту трещинку, из которой выползла ящерица.

Алладин перевёл дух.

Однако ящерице совсем не нравилось вторжение чужака. Эти владения она считала своими. Зелёная тварь жадно разинула пасть и схватила юношу за палец.

– Эй, ты! Потише! – закричал Алладин, отдёргивая руку. Маленькая, а такая кусачая!

Юноша ухватился за другой выступ, передвинул ногу повыше и подтянулся. Камень под ногой зашатался. Алладин уцепился за крохотную щербинку, прежде чем гранитный кусок вывалился из-под ноги.

Осколок падал долго. Ему понадобилось много времени, чтобы долететь до поверхности и разлететься каменными брызгами. К счастью, Алладин нащупал коленом другой выступ, где мог бы поместиться кончик ноги. Он поднял ногу на это место, опробовал его.

– Годится, – облегчённо вздохнул юноша и покосился на ящерку. – Ах ты, мелкая дрянь! Ты, как скилосон. Нет, ты гораздо хуже самого последнего скилосона! У того хоть немного мозгов есть, а у тебя в голове совсем пусто. А если бы я сорвался? Не хватало только, чтобы решающая битва была проиграна из-за твоего укуса! Ты хоть понимаешь, что судьба мира зависит от твоей сдержанности?

Ящерица вновь разинула маленькую пасть и зашипела. Она ничего не понимала.

– Глупое, бестолковое создание! – Алладин правой рукой пошарил наверху и нащупал острый выступ. – Сиди в своей тесной трещине... – Носок ноги нашёл впадину. – И пусть все народы мира сражаются с Демонами Глубин... – Память подсказывала, что каменный карниз уже близко. – ... Пусть они сражаются за то, чтобы ты могла спокойно сидеть в своей тесной расщелине.

Рука шарила наверху, но ничего не нащупала. Алладин не мог поверить, что достиг карниза. Он подтянулся, закинул ногу на каменный козырёк и вылез на щербатую поверхность карниза. В нескольких метрах от него темнел вход в зелёную пещеру.

Вход был завален каменными валунами. Алладину пришлось немало потрудиться, прежде чем он смог проникнуть внутрь. Юноша очутился в прохладном зелёном полумраке. Пористые стены пещеры напоминали застывшую морскую пену. Они слегка светились.

Алладин осторожно шагнул вперёд. Он опасался коварных ловушек, грозивших мучительной смертью. Но его опасения оказались напрасными. Если ловушки и существовали, то минувшие столетия обезвредили их.

Пещера была огромной. Алладин сделал шаг, другой... Что-то звякнуло под ногами. Юноша посмотрел вниз и замер. Только сейчас он увидел, что вокруг него в беспорядке разбросаны несметные сокровища.

Драгоценные камни лежали везде – под ногами, вдоль стен. Они горели и переливались, отражая неверный зеленоватый свет. Даже толстый столетний слой пыли не мог погасить их волшебного сияния.

Алладин нагнулся и поднял с пола восьмигранный алмаз. Свет заиграл на его полированных гранях. Юноша был потрясен чистотой и прозрачностью камня. Никакой другой камень не преломляет свет так, как алмаз.

А рядом пламенел всеми оттенками красного цвета крупный рубин. А вон голубой сапфир...