Тито Брас - Алладин и демоны глубин

– Вперёд!

Клато приладил к своей колеснице острые, как бритва, косы. Ливиец гнал коней сквозь ряды врагов, оставляя позади широкие просеки.

Скилосоны рычали, выли, ревели, размахивая когтистыми лапами. Костяные гребни на их чешуйчатых спинах переливались всеми оттенками красного цвета, искрились под яркими лучами полуденного солнца.

Своими длинными хвостами они ломали лошадям ноги, изогнутые когти разрывали упавших воинов на части. А из воды выходили всё новые и новые ящеры. Но в бой уже вступили лучники с южных островов. Густой рой стрел накрыл ревущие орды скилосонов. Стрелы, длинные, как дротики, разили ящеров без промаха. Вскоре вся земля была устлана чешуйчатыми телами. Ящеры корчились в агонии, стараясь вырвать из тел зазубренные наконечники. Они издавали страшные крики, полные ярости и боли.

В зелёной мозаике скилосонов начали вспучиваться огненные взрывы. Это алероны метали горящие пузыри, наполненные жёлтым газом. Но разрывы и прорехи быстро заполнялись: место павших ящеров занимали их полные сил сородичи.

Скилосонов было слишком много. Они уклонялись от мечей, сбивали людей с ног и мгновенно разрывали в клочья. А из моря на помощь ящерам уже выбирались огромные крабы.

Вид этих чудовищ ошеломил Алладина. Они были неуязвимы. Копья отскакивали от прочных панцирей, а клешни с лёгкостью перекусывали людей надвое. И двигались они с удивительным проворством. Сплошные, закованные в костяную броню ряды крабов, ощетинившись лязгающими клешнями, надвигались на армию людей.

Алладин соскочил с колесницы, уклонился от когтистой лапы скилосона, пронзил мечом другого и побежал к стоящему в отдалении Белому магу.

– Куиран, не пора ли разбить стеклянный шар? – задыхаясь от усталости, закричал юноша.

Куиран с развевающейся на ветру бородой напряжённо следил за схваткой. Он видел залитых кровью воинов суши, отступающих под натиском бронированных чудовищ, видел выползающих из моря скилосонов.

– Ещё не время, – сказал маг. – Элатон близко, но он ещё не поднял свой лик над поверхностью. Свет, заключённый в шаре, лишь ранит его, но не уничтожит. Нужно сражаться. Скоро все его резервы иссякнут, и тогда...

В бой вступили воины Мубанги. Был слышен тяжёлый топот и пронзительные крики слонов.

Огромные животные двинулись вперёд, потрясая бивнями, удлинёнными стальными клинками. Темнокожие люди погоняли их крючьями багров. На спине каждого слона высилась башня, откуда воины стреляли из луков обмотанными горящей паклей стрелами. Слоны опрокидывали крабов на спину, хоботами вырывали клешни, топтали ногами, раскалывая панцири.

Крик, боль, кровь... Поле битвы было усеяно телами убитых и раненых. Небеса затянуло пылью, поднятой сражающимися армиями.

И вдруг это облако ещё больше потемнело, заклубилось, заворочалась, заняло полнеба и медленно закружилось над обезумевшими от крови бойцами. Повсюду мелькали когтистые лапы, хищные клювы...

– Птицы! – удивлённо воскликнул Алладин. – Здесь появились птицы со всего света!

– Это помощь Каролины! Не подвела моя любимица. Сумела убедить крылатых королей...

В небе кружились неисчислимые птичьи стаи – сотни, тысячи безжалостных воинов. Беркуты, соколы, вороны, канюки, совы, ястребы... Они носились тёмной грозовой тучей, и ветер, поднятый взмахами их крыльев, был похож на ураган.

Раздалось знакомое карканье Каролины, и птичьи стаи обрушились на головы скилосонов. Острые когти и клювы рвали в клочья чешуйчатую кожу ящеров. Бой закипел с новой силой. Пронзительные птичьи крики смешались с хриплым рёвом скилосонов.

С вершины холма Алладин наблюдал за бушующим морем сражения. Повсюду валялись убитые. Местами они образовывали горы. Раненые, которые лежали в лужах крови, кусали своих врагов за ноги, валили их на землю, чтобы вместе погибнуть от удара меча или под копытами конницы.

Рассеченная плоть, кровоточащие раны, трупы, лежащие в грязи. И среди этого кровавого безумия с мечами в руках бродили остатки нежити и убивали каждого, кто попа-дался им на глаза.

– Иногда мне кажется, что каждый день повторяет человеческую жизнь, – сказал Куиран. – Утро, как новорожденный ребёнок, поднимается из темноты и безмолвия, расцветает теплом, солнечным светом и смотрит на мир изумлённо и радостно. Строгий полдень определяет всему своё место, наводит порядок и изливает на мир свою щедрость, чтобы потом утомлённо спуститься под уклон, испить мудрость сумерек, насладиться скорбным покоем позднего вечера и уйти в темноту ночи.

– Боюсь, что нам до ночи не продержаться, – заметил Алладин. – Может, пора разбить шар?

– Рано! – отрезал Куиран. – Элатон ещё не вышел на поверхность.

– Может, он и вовсе не появится?!

– Появится, – заверил юношу Белый маг.

– А мы узнаем его? – засомневался Алладин. – Как он выглядит?

– Не знаю, – пожал плечами Белый маг. – Демоны Глубин могут выйти на поверхность только один раз, поэтому, сам понимаешь, никто из жителей суши никогда не видел Элатона. Говорят, он все время улыбается.

– Улыбается? – удивился Алладин. – Разве Демоны Зла могут улыбаться?

– Ты судишь о демоне, как о человеке, – сказал Куиран. – Конечно, демон может улыбаться, но его улыбку нельзя назвать человеческой или нечеловеческой, радостной или коварной, торжествующей или зловещей. Эти понятия не применимы к демонам, как не применимы они к пламени, которые согревает в холодные ночи или сжигает дотла, к ветру, что ласково наполняет паруса или поднимает свирепые бури, ни к воде, которая утоляет жажду или топит. Стихия двойственна. Она не подлежит точному определению, потому что находится вне человеческих понятий о добре и зле. Элатон – это Демон Глубин, демон одной из четырех самых могучих стихий.

– Но мы-то люди!

– Да, – кивнул Белый маг. – Мы ответственны за всё происходящее в мире. И мы никогда не увидим ни красоты, ни величия в замыслах Элатона, потому что в его планах для людей нет места. Нужно просто остановить Демона Глубин, и всё. Иначе что же мы за люди?

Куирану приходилось кричать, чтобы Алладин слышал его. Равнина Первого Слова, наполненная вихрями пыли и гулом боя, была похожа на гигантскую бездну, поглощающую всё новые и новые жизни. Битва рассыпалась на части, закружилась отдельными водоворотами.

Отряды самураев под началом Ямамото твёрдо стояли на месте. Они потеряли половину бойцов. Их чуть изогнутые мечи потемнели от крови, доспехи были изодраны и пробиты. Но гора зеленокожих тел перед ними продолжала расти.

Чудовищные крабы были уничтожены. Однако погибли почти все слоны. Скилосоны научились перегрызать сухожилия на их ногах. Подползая, ящеры распарывали животы слонов острыми когтями. Оставшиеся в живых гиганты, обезумев от боли, перестали реагировать на команды погонщиков и повернули назад. Чернокожие воины выскочили из башен и продолжали сражаться на земле. Птичье воинство вынуждено было взмыть в небеса. В густом облаке поднявшейся пыли птицы перестали отличать союзников от врагов.