Тим Робинс - Алладин в стране теней

Стены замолчали. А Алладин спросил:

– А что случилось с вашей прежней хозяйкой?

– Этого мы не знаем, как не ведаем и того, где мариды держат других джиннов и джинний, – ответили каменные исполины.

Гость поблагодарил своих каменных спасителей и стал подниматься вверх. Вокруг стало тихо, стены не издавали даже тихого гула. Их рты превратились в едва заметные трещины, а углы и выступы исчезли. Наконец, лестница вывела Алладина к огромной черной двери. «В эту дверь и в самом деле входил какой-нибудь великан или великанша», – подумал Алладин, глядя на ручку, которая расположилась выше его головы. Под ручкой, где обычно находится замочная скважина, висел большой паук, сделанный из серебра. Юноша подошел к нему поближе, чтобы осветить его лампой и получше рассмотреть. Но не успел Алладин и руки поднять, как услышал знакомый тихий голосок:

– Мой господин, наконец-то ты добрался.

И тут же на одной из паучьих острых ножек юноша увидел своего бирюзового бархатистого друга.

– Рана от разбойничьей стрелы дала о себе знать. Я зацепился, – прошептал коврик.

Алладин освободил своего летающего друга, и тот, свернувшись трубочкой, продолжал:

– Мне пришлось стать невидимым, потому что марид летел прямо к этой двери, а потом он свернул на потайную лестницу. Но, слава Аллаху, дух не заметил тебя.

– Меня спасли стены, – сказал Алладин.

Коврик задвигал своими бархатниками и, слегка улыбнувшись, проговорил:

– О родные стены, великие и мудрые, они старше многих джинний и джиннов и столько всего наслушались на своем веку...

Коврик завздыхал. А Алладин, который пристально рассматривал холодно сверкающего паука, спросил:

– А что находится за этой дверью?

– Раньше здесь жила джинния-вышивальщица. Но тогда вход здесь был совсем другой, белый и чуть прозрачный. И этого паука здесь раньше я не видел, – ответил летающий попутчик и настороженно захлопал своими подсолнухами.

И вдруг лампа любопытного гостя случайно дотронулась до одной из острых лапок необычного украшения. И серебряная ножка, чуть звякнув, задвигалась. Жук, несколько раз повернувшись вокруг своей оси, открыл спину. И кругленький глазок, светящийся зеленоватым светом, посмотрел на испуганных друзей. А через мгновение послышались резкие скрипучие голоса.

– Мы у логова маридов, – испуганно проговорил коврик и, собираясь лететь дальше, торопливо добавил, – давай побыстрее уйдем отсюда.

– Не имеет смысла, – остановил своего друга Алладин. – Мы не знаем, где искать Хатиба. Видишь это тайное окошко. Подними меня, быть может, нам удастся что-нибудь разведать.

– Ну что ж, чему быть – того не миновать, – прошептал коврик и послушно всплыл вверх, аккуратно поднимая свои бархатистые края, чтобы не зацепиться за паучьи лапки.

То, что увидел Алладин, заставило его содрогнуться...

Посреди огромной залы, освещенной факелами, которые горели зловещим зеленым огнем, сидел страшного вида исполин. Его полупрозрачное тело, будто сделанное из черного густого дыма, прикрывал темный плащ, на котором красовался серебряный жук. Только в отличие от того, что висел на дверях, он был нарисованным. Вокруг пыльными вихрями кружились два марида.

Коврик чуть шевельнулся и, заглянув в глазок, шепнул на ухо Алладину:

– Этот черный исполин – колдун-ифрит, могущественный злой джинн.

Юноша знаком попросил своего бархатистого друга замолчать и продолжал смотреть во все глаза и слушать во все уши.

– Скоро, скоро, наш господин, ты станешь владыкой этой страны, – скрипели мариды.

– Да, мне не было ходу в эти края уже ни одну тысячу лет. А теперь я сижу в покоях той, что отвергала меня, не пуская даже на порог, – с еще более пронзительным скрипом заговорил ифрит. Его пустые глазницы засветились. И мариды, перестав кружить, замерли...

Этот мерцающий свет означал, что колдун погрузился в воспоминания. А он не любил, когда в это время кто-то мельтешит вокруг него и мешает спокойствию течения мыслей. Правда, на этот раз его размышления были не из приятных. Из головы не шли слова прекрасной джиннии-вышивальщицы: «Не смей приближаться ко мне, проклятый изгнанник. Кто ты есть? Пять метров сажи, крупинка ума, а остальное – злость! Таков был ее ответ на предложение стать моей супругой и Владычицей Заоблачной Страны... Но теперь-то джинния уж наверняка раскаялась, ведь быть семечкой в омерзительном коконе – занятие не из приятных... Но – поздно», – так думал ифрит. Наконец мерцание прекратилось, и он недовольно рявкнул своим замершим слугам:

– Все мои беды из-за этой Птицы Рух...

Мариды опять закружились вокруг своего господина и, издав протяжный свист, заговорили:

– О, Великий ифрит, ей уже немного осталось... Скоро все джинны и джиннии станут подчиняться Великому Маграбинцу, а...

– Интересно, чем это он велик, – оборвал их колдун-ифрит. Мариды застыли пыльными столбами у ног своего господина. И тот зловеще заскрипел:

– На Маграбинце лежит заклятие джинна Хатиба. Пусть и забирает его. А все другие должны остаться здесь и подчиняться мне... – ифрит замолчал, вглядываясь в едва заметные пятнышки-глаза маридов.

А сердце Алладина, который весь превратился в слух, лихорадочно забилось. «Маграбинец! Это же тот колдун, который хотел похитить лампу, – вспомнил юноша, – и я сказал Хатибу, чтобы...»

Но тут ифрит заговорил снова:

– Я буду повелителем Заоблачной Страны. А со временем мои владения расширятся. Пора заняться этими людишками, которые так любопытны, что лезу во все дыры...

Алладин отпрянул. Ему показалось, что ифрит заметил тайного соглядатая. Но скрипучий голос продолжал:

– Они пытаются изучить тайные колдовские книги, писанные не для них. А такие ловкие и хитрые, как Маграбинец, начинают властвовать над нами. Не забывайте, что когда-то он был человеком.

Мариды заговорщицки засвистели.

– Маграбинец знает, – говорил ифрит, – как могущественна и мудра Птица Рух... От одного ее взгляда любой колдун, марид или ифрит превращается в пепел. И он послал нас на это опасное дело. Нам удалось заточить Птицу. А теперь он хочет, чтобы мы отдали ему ее сердце. Хитрец!.. Ведь, вкусив его, он познает все премудрости и волшебства Великой Рух... И тогда он распорядится нами по своему желанию...

– Мы не пустим его сюда, – наперебой кричали взволнованные мариды.

Ифрит поднял руку, и духи зла затихли.

– Сколько вздохов осталось сделать Птице? – спросил черный джинн.

– Ровно семь вздохов, о великий господин, – отвечали мариды.

– Ты, – обратился ифрит к одному из своих слуг, – лети в Маграбинию и сообщи этому хитрецу, что Рух осталось жить еще три луны. Вот тогда пусть и является.

– Слушаюсь, мой господин, – сказал тот и черным вихрем вылетел в окно. Ифрит посмотрел ему вслед замерцавшими глазницами и, повернувшись к притихшему мариду, проскрипел: