Тито Брас - Алладин в стране гигантов

– А кто такой Левиафан? – полюбопытствовал Алладин.

– Это, приятель, чудовище, каких мало, – значительно произнес Лукино. – По сравнению с ним та акула, что не перестает кружиться вокруг нашей лодки, просто мелкая рыбёшка!

– Да не может быть! – ахнул юноша.

– Никто ещё не упрекнул Лукино во лжи, – набычился Прибрежный Карлик.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. – Алладин старался скрыть недоверие. – Просто то, что ты рассказываешь, слишком невероятно.

– Я и сам был удивлён, когда Вертолом вдруг схватил свой гарпун да запустил его в морское чудовище! С таким же успехом он мог загарпунить остров!

– Чудеса!..

– Вот-вот, чудеса, – подхватил Лукино. Именно это я ему и сказал, когда он наотрез отказался перерезать линь. Всё кричал, что такая добыча попадается раз в жизни и что, мол, только чучело этой рыбины может достойно украсить стены его замка. Ты не поверишь, но Вертолом три дня гонял эту рыбину по всему морю, то отпуская линь, то удерживая его, пока чудовище, наконец, не заметило, что ему что-то мешает плыть. Тогда оно посмотрело на нас одним глазом, а глаз этот был вот такой... – Лукино раскинул свои коротенькие руки, чтобы показать, какой был глаз. – А потом эта рыбина как мотнула головой – Вертолом и вылетел из лодки, как репка из грядки: линь-то он к руке привязал... Только башмаки в воздухе мелькнули. Ни прощай тебе, ни прости...

– Да, грустно... – протянул Алладин.

– Конечно, грустно, – вздохнул Лукино. – Целых два дня мне не с кем словом было перекинуться! Загрустишь здесь...

– Да я не о том... Впрочем, какая разница? – усмехнулся Алладин. – Но если бы эту историю мне рассказал кто-нибудь другой, а не ты, я бы ни за что не поверил!

– Истинно говоришь, – кивнул Лукино. – Я бы не поверил, даже если бы мне рассказал её сам Вертолом! Разве можно верить рыбацким да охотничьим байкам? Но своим-то глазам я должен верить?.. Кстати, это был ответ на шестой вопрос.

– И что мне теперь делать?

– Можешь всплакнуть у меня на плече, оттого, что так неважно истратил все свои семь вопросов, – ухмыльнулся Прибрежный Карлик. – А можешь спросить совета у Огерта. К нему все за советом обращаются. Всё-таки хранитель границ, не Чевелок какой-нибудь... Ой, прости, я не хотел тебя обидеть...

– Да с чего ты взял, что я – Чевелок? – удивился Алладин.

– Это уже восьмой вопрос, и я вовсе не обязан на него отвечать, – уклонился от ответа Лукино. – Скажи-ка лучше, в какой из девяти Земель ты родился? Мне ни разу не приходилось видеть таких забавных существ, как ты.

Алладин задумался. Как можно ответить на этот вопрос, если даже приблизительно не знаешь, где находишься? Юноше очень хотелось в отместку ответить так же коротко, как отвечал на вопросы он, но однозначного ответа не получалось, поэтому Алладин осторожно переспросил:

– Девять Земель?

– А я-то думал, – расхохотался Лукино, – что это ты отвечаешь на мои вопросы... Впрочем, из доброго расположения к тебе уточняю. Есть девять Земель. И ты не похож на обитателя ни одной из них. Например, есть Побережье и Чёрные Степи, которые издавна заселены Карликами, такими, как я. Но я вдвое ниже тебя ростом. Есть Каменный Край – территория пустынная, а потому полная загадок и домыслов. Про его обитателей ходят легенды, так, может, ты оттуда?

– Нет.

– Есть Ущелье Красотонов, но, как я успел заметить, ты не пользуешься ни дополнительным набором рук, ни запасными головами.

– Не пользуюсь, – ответил юноша. – Мне пока хватает своего набора рук и голов.

– Ты не с Равнин и не с Гор, потому что это владения Гигантов, а они вдвое, а то и втрое выше тебя ростом. На Прозрачных Скалах никто, кроме Огерта, не живёт, а Сердце Мира облюбовал прародитель всех Драконов Эйлах... Вот и получается, что ты с обратной стороны Земли, из мира Чевелоков, которые все делают наоборот, потому что живут вниз головой! Уж им-то закон не писан...

– Нет, – твёрдо сказал Алладин. – Я не принадлежу ни одной из Земель. И к роду Чевелоков я не имею никакого отношения, потому что Мир, откуда я прибыл, круглый, а не плоский, как блин. Так, во всяком случае, мне говорили мудрецы! Вот тебе и ответ на твой первый вопрос.

– Странный ответ, – задумчиво поскреб в затылке Лукино. – Впрочем, он может оказаться правдой, хотя трудно поверить, что Земля круглая, как яблоко. Но мой приятель Вертолом уже научил меня ничему не удивляться... А твоим Миром тоже правит прародитель Драконов Эйлах?

– Да нет, – махнул рукой Алладин. – Наши Драконы пострашнее. А имена их – Глупость, Сила и Жадность... Уж коли навалятся все разом – никакого спасения не жди!

– Так ваш Дракон – трехголовый? – оживился Лукино. – И где же он пребывает?

– Он избрал своим жилищем души и сердца людей, – поразмыслив, ответил Алладин. Похоже, Прибрежный Карлик понимал его слова слишком буквально. – И пусть это будет ответом на твой третий вопрос.

– Не по воле ли столь свирепого Дракона тебя забросило в наши края? – предположил Лукино.

– В каком-то смысле это так, – ответил Алладин.

– Не мог бы ты рассказать мне свою историю, – попросил Прибрежный Карлик. – Кто ты, откуда, каким ветром тебя занесло в наш Мир и особенно откуда у тебя на пальце это кольцо? Я его уже где-то видел... И пусть твой рассказ будет ответом на все мои оставшиеся вопросы.

Алладин взглянул на своего собеседника. Прибрежный Карлик ему нравился. Он был несколько заносчив, ироничен и самолюбив, но юноша чувствовал, что в душе Лукино скрываются ростки истинной доброты. Такой ради товарища в лепёшку расшибётся, всё поставит на карту и не пойдёт на попятную в случае опасности. Да и выбора у Алладина не было: в этом загадочном, непостижимом Мире Лукино был первым и единственным пока живым существом, проявившим к юноше участие. Алладин решил, что на Лукино можно положиться, и поэтому неторопливо, не упуская, подробностей, начал свой рассказ.

С высокой, ещё на рассвете сколоченной трибуны Алладин следил за парадом, который устроил в его честь король Кантабрии Герот. Зрелище было бы поистине великолепным, если бы не мелкий, с утра зарядивший дождь.

К началу парада тучи сгустились, потемнели, набухли влагой, и потоки воды буквально обрушились на город. Однако ничто уже не могло остановить запланированного празднества: широкая разноцветная лента процессии уже вилась по улочкам, вытекая на Королевскую площадь.

Первыми, по традиции, шли самые уважаемые и зажиточные люди города – купцы и торговцы. В своих ярких, дорогих одеяниях они казались похожими на тропических рыб, медленно и важно скользящих сквозь потоки дождя. Все они с любопытством посматривали на Алладина – полномочного посла багдадского султана, с которым Кантабрия только что заключила договор о торговле и добрососедских отношениях. Всех, похоже, удивлял совсем ещё юный возраст посла.