Тито Брас - Алладин. Путешествие во времени

– Странно, – пожал плечами джин, – как это можно ничего не хотеть?

– Впрочем, у меня есть одно желание, – сказал Алладин. – Какое? – оживился джин.

– Вернуться в город. Но с этим я справлюсь и без твоей помощи.

– Хорошо, – вздохнул джин. – Тогда я полезу в лампу, а ты, когда тебе будет нужно, позовёшь меня.

С этими словами он вытянулся в тоненькую струйку и в мгновение ока исчез в лампе.

Алладин и Абу направились в город.

Солнце уже поднялось высоко, и на улицах города было полно людей. Тут и там слышались голоса торговцев, которые на все лады расхваливали свой товар. Пахло жареным, пахло фруктами и овощами, пахло рыбой и булками, но Алладину и обезьянке впервые в жизни не хотелось есть.

– Держи, держи вора! – вдруг послышалось сзади.

Алладин, который привык, что эта фраза, как правило, всегда касалась его персоны, недолго думая и не оглядываясь на крик, бросился наутёк. Абу помчалась следом.

– Держи, держи негодяя! – неслось за ними.

Алладин и обезьянка повернули в узкий переулок.

Когда погоня прекратилась, Алладин постепенно перешёл на шаг и наконец совсем остановился.

– Слушай, мы же ничего не украли, чего они за нами гнались? – обратился он к обезьянке.

– Это они за мной гнались, – послышался чей-то скрипучий голос прямо над ухом Алладина.

Абу вскрикнула, а Алладин дёрнул плечом, только теперь почувствовав на нём какую-то тяжесть.

– Поосторожней! – с плеча юноши с криком взлетел попугай ярко-зелёного цвета, покружился в воздухе и сел на землю.

– Рад представиться:

– Яго, амазонский попугай. Спасибо, что в некотором роде помогли мне избавиться от погони.

– Что же ты такое сделал, что за тобой гналось полгорода? – насмешливо спросила обезьянка.

– К сожалению, ничего, – со вздохом ответил Яго. – Я только хотел пообедать, но тут оказалось, что виноград не ничейный, как я думал, а какого-то крикливого торговца.

– И что же, из-за этого винограда поднялся такой шум? – недоверчиво произнесла Абу.

– Ну, не то чтобы совсем из-за винограда, – как бы раздумывая, стоит ли говорить незнакомцам об истинной причине погони, ответил попугай. – Просто, когда этот торговец раскричался и стал гнать меня, я разозлился и выхватил у него из рук золотую монетку. Мне она, в общем-то, ни к чему, но я терпеть не могу жадин!

– А что же, приятель, тебя дома не покормили? – спросил Алладин.

– У меня больше нет дома, – печально ответил Яго.

– Он что, сгорел? – удивилась Абу.

– Я был бы не против, чтобы он сгорел! – признался попугай. – Вместе со всем добром!

– Похоже, у тебя серьёзные неприятности, – сказал Алладин.

– Ха, неприятности! – мрачно повторил Яго. – Что вы знаете о моих неприятностях!

– Да уж нам живётся не лучше твоего, и кое-что о неприятностях мы знаем, – заметила обезьянка недовольным тоном.

– Вот именно: не лучше! – ухмыльнулся попугай. – Я жил в таком огромном доме, что вам и не снилось! Я ел такое, что вы даже представить себе не можете...

– Ну, мы, положим, недавно тоже неплохо пообедали, – перебила Яго обезьянка.

– А вот теперь у меня нет ничего: ни огромного дома, ни вкусной еды, – продолжил попугай. – Только тот, кто имел всё и в один Миг всего лишился, знает, что такое настоящие неприятности.

– Так что же случилось? – спросил Алладин.

– Я улетел от своего хозяина, – обиженно буркнул Яго.

– Зачем же тебе было улетать? – недоумённо бросила обезьянка. – Вы что, поссорились?

– Поссорились! Она это называет ссорой! – нервно захохотал Яго. – Да он чуть не убил меня!

– За что? – спросил Алладин.

– О, это долгая история, – вздохнул попугай.

– Ну, если ты торопишься... – пожал плечами Алладин.

– Да нет, мне теперь некуда торопиться, – хмуро произнёс Яго и принялся рассказывать.

Дворец, в котором жил султан по имени Хасан, хозяин Яго, поражал своим великолепием и богатством. В нём было столько комнат, что Яго, чтобы облететь их, пришлось бы несколько раз останавливаться для отдыха. В этих комнатах почти всегда было пусто и тихо, если не считать времени, когда их убирали слуги. У Хасана не было друзей, вероятно, оттого, что во всём Багдаде трудно было сыскать человека более жадного и горделивого.

Хасан имел двух жён, которые мало чем отличались от его слуг – они должны были беспрекословно исполнять любое желание своего мужа. Хасан и относился к ним, словно к своим вещам, – никогда ни одна из них не услышала от него доброго слова.

Единственным, с кем любил разговаривать Хасан, был попугай Яго. Султан купил его совсем маленьким и так хорошо научил птицу человеческой речи, что вскоре та даже думать начала на языке людей. Где бы султан ни бывал, Яго всегда находился рядом с ним.

Однажды Хасан в сопровождении своих слуг гулял по Багдаду и увидел такую красивую девушку, какой ему ещё никогда не приходилось видеть.

– Как тебя зовут? – спросил Хасан у красавицы.

– Масуда, – ответила та, опустив глаза.

– Где ты живёшь? Кто твои родители?

– У меня нет родителей, – грустно ответила Масуда и пошла прочь.

Хасан подозвал одного из своих слуг и приказал следить за девушкой до тех пор, пока не узнает, где она живёт.

Прошло около получаса, слуга вернулся и рассказал Хасану всё, что ему удалось узнать о багдадской красавице.

– Я хочу взять её в жены, – решительно произнёс Хасан. – О, мой господин, боюсь, это будет не так-то легко сделать, – поклонившись, сказал слуга.

– Почему? – удивился Хасан.

– К этой девушке уже многие сватались, и она всем отказала.

– Вероятно, они были очень бедными, – усмехнулся султан. – Когда она узнает о моём богатстве, она с радостью согласится выйти за меня замуж.

– О, мой господин, – возразил слуга, – к ней сватались самые богатые люди Багдада!

И он назвал имена первых богачей города. – Хм, – покрутил головой Хасан, – всё равно она будет моей. Потому что я не только богат, но и умён!

В тот же день, возвратившись во дворец, Хасан позвал одну из своих служанок, женщину уже довольно преклонного возраста. Он с ней долго о чём-то разговаривал. Потом она переоделась в старые лохмотья, которые пришлось за бесценок купить в одной торговой лавке, и направилась по адресу, указанному слугой султана.

Старуха постучалась в дверь, и ей открыла та самая девушка, с которой утром беседовал Хасан.

– Что привело вас ко мне? – удивилась Масуда.

– Горе, – притворно вздохнула женщина.

– Что же с вами случилось? – спросила девушка.

– Не со мной, а с моей единственной дочерью, – ответила незваная гостья.

– Что же это за горе?

– Она влюбилась, – вздохнула женщина.

– Разве это горе? – улыбнулась Масуда. – Никогда бы не подумала!