Яан Раннап - Клабуш

По крутикам Клабуша пробежала странная дрожь.

— Ага, так происходит, когда я что-то прозевал, — сказал Клабуш сам себе. — Надо же, там, внизу, совсем не готовы к приему высокого гостя!

И он завопил во все горло:

— Смир-рно! Равнение на середину! Ворон летит! Ворон летит!

Петух услышал, закукарекал и тут же привел себя в боевую готовность. Курица тоже услышала, закудахтала, растопырила крылья. И сейчас же все цыплята сбежались к ней, а тот, который потерялся, примчался быстрее всех.

Сердитый ворон опустился на край гнезда.

— М-да... И у нас еще бывают ошибки и промахи, — заворчал он. — И зачем я ему рот открыл? Кто меня торопил? Куда же это жвачка подевалась?

Но жвачка была уже в клювах птенцов. Закатывая от удовольствия глаза, жевали они то, что досталось каждому в справедливой борьбе. Старый ворон понял, что вернуть уже ничего не удастся.

К этому времени и у хозяйки гнезда назрело несколько вопросов.

— Слушай, старик, — проскрипела она, — ты зачем нам Клабуша принес? С какой целью? С какими намерениями? Можешь ты мне это объяснить?

Старый ворон мог.

— С самыми лучшими намерениями. Тебе в помощники по домашне-гнездовым работам. Ну что он там в школе будет сидеть сложа руки?

Больше он ничего не успел добавить. Клабуш начал подпрыгивать на своих пухлых ножках. Он почувствовал, как по его крутикам опять пробежала дрожь.

— Да здравствуют хорошие намерения! — закричал он. — Мне ужасно нравятся гнездовые работы! Что я там в школе буду сидеть сложа руки! Ур-ра-а! Сегодня у нас генеральная уборка!

И не тратя слов даром, он стал хватать и вышвыривать из гнезда все, что попадалось ему под руки: травинки, соломинки, пучки мха и комочки шерсти. Кружась и кувыркаясь, полетели разноцветные фантики. Серебряной молнией промелькнула лопатка для торта...

— Стой! Подожди! — в панике закричал ворон. — Не надо генеральной уборки! Это все необходимое имущество!

Но Клабуш буянил вовсю. Смотрите-ка, он совсем не был таким беспомощным, как думал! Скрепка по-прежнему держала его крутики, но ручки вертелись, будто крылья ветряной мельницы. Все, что вороны натащили в свое гнездо, летело вниз, словно подхваченное штормовым ветром.

Хозяйка гнезда сновала туда-сюда, пытаясь поймать свое добро.

— Боже мой! — рыдала она. — Помощник! Генеральная уборка! Сумасшедший старик! Того и гляди на закате жизни придется идти побираться! Крыла моего не будет дома, пока этот помощник отсюда не уберется. Ты слышишь, старый Ваакман? Или я — или он. Решай!

Но старый ворон уже все решил.

— Ты, ты, ну, конечно, ты, — затрещал он как сорока. — Сейчас ты, потом ты, и всегда только ты. А Клабуша я сейчас спроважу.

Ворон схватил Клабуша в клюв.

— Отьезд!.. Виноват, я хотел сказать — отлет! — заливался Клабуш, как маленький свисток. — До свиданья, крошечные воронята! Буду рад новой встрече с вами!

Наверное, он сказал бы еще что-нибудь, но как раз в это время один птенец высунул язык, на котором болтался кусочек жвачки. Р-раз! — промелькнул клюв Ваакмана, и рот Клабуша снова оказался заклеенным.

Лис Рейнхард брел по лесной тропинке, нос—вниз, хвост повис. Весенний лес был полон птичьего щебета, но навстречу лису почему-то попадались одни мыши. Две лесные мыши, три мышки-малютки, домовая мышь, желтогорлая мышь, полевая мышь и одна бурозубка. Не слишком ли много для одного дня?

«Что же будет на земле

через сто ближайших лет...» —

напевал лис себе под нос. И вдруг он увидел Ваакмана.

Старый ворон сидел на ветке раскидистого дуба и держал в клюве что-то белое и круглое.

— Мне кажется, это яйцо, — пробормотал лис.

А яйцо означало приятное разнообразие в пище! Ноги сами подвели Рейнхарда к дубу. Не теряя ни минуты, он раскрыл рот и крикнул:

— Эй, ворон! Ты не мог бы уронить яйцо? Только поста­райся попасть прямо мне в пасть!

Ворон осторожно пристроил свое добро среди густых веток.

— Эх, Рейнхард, Рейнхард! — презрительно каркнул он. — И когда ты только поумнеешь? Ну разве так надо действовать, когда хочешь что-нибудь получить?!

— А как тогда? — лис задрал нос еще выше.

— «Как?» — передразнил ворон. — Хитростью надо брать.

Хитростью и проделками. Неужели я, ворон, должен учить этому старого лиса?

Лис задумался. Одну проделку он знал.

— Хочешь, я притворюсь мертвым? — предложил он. — Это очень хорошая проделка. Я лягу и закрою глаза. Ты спустишься с дерева и начнешь подходить все ближе и ближе, а я...

Ворон снова каркнул и пощелкал клювом.

— Рейнхард, Рейнхард! Думать надо головой, а не хвостом. Что за нужда мне мертвым лисом любоваться! У меня здесь, наверху, есть занятие куда приятнее.

Рейнхард грустно кивнул. Что правда, то правда. Зачем ворону глазеть на мертвого лиса, если у него есть вкусное яйцо. Теперь лис и сам понял, что эта проделка никуда не годится.

— А что же мне тогда придумать? — захныкал он.

Ворон помахал хвостом.

— Это же так просто. В учебнике на эту тему целая басня есть. Зайди как-нибудь в школу, узнаешь.

Но приглашение лису не понравилось.

— Да-а. А вдруг обратно не выпустят? Разве ты не знаешь, что моя шкура все время дорожает?! Научи меня сам, ну что тебе стоит!

Лис поднялся на задние лапы, а передними поскреб воздух. После такой вежливой просьбы ворон смягчился.

— Ну, ладно, поучу тебя немного. Но учти — я только намекну, а выводы делай сам. Так вот, ты должен сказать что-нибудь такое, чтобы я от неожиданности раскрыл клюв.

Лис обхватил голову лапами. «Раскрыл клюв?» Да, это хорошая мысль. Если ворон неожиданно раскроет клюв, яйцо обязательно упадет. И попадет, конечно же, в зубы тому, кто будет стоять внизу! Так что надо только дождаться подходящего момента и сказать что-то такое... такое... Только вот что бы такое сказать?..

— Послушай, Ваакман! — попросил лис. — Подбрось-ка еще один маленький намек. Что на вас, воронов, сильнее всего действует?

Ворон захихикал.

— Что, что?! То же, что и на других. Будто сам не знаешь! Ну конечно же лесть!

Ворон снова взял яйцо в клюв, склонил голову набок и замер. «Скажу, что у него замечательный черный фрак, — решил лис. — Нет, не то. Скажу, что замечательный изгиб крыла...»

И вдруг лис догадался!

— Ворон! — затрубил он. — Какое у тебя золотое горлышко! И ангельский быть должен голосок! На всю рощу! На весь ельник! Ах, милый ворон! Спой, светик, не стыдись!..

Довольный ворон покрутил головой.

«Наконец-то дошло! — подумал он. — Долго же мне пришлось ждать».

Пора было раскрывать клюв.

— Карр, — запел ворон, — кар, кар, кар!

И краешком глаза посмотрел, как Клабуш, кувыркаясь, летит вниз.

На маленькой полянке лис сделал остановку. Он положил свою добычу на пенек, чтобы рассмотреть ее получше.