Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Слушаю и повинуюсь, о царь правоверных, если на то будет воля Аллаха (да святится имя Его!), – отвечал Аладин.

Аладин взял десять подносов, и положил на них богатые подарки, и с этим подарками пошел на следующий день во дворец. Халиф сидел в зале суда на троне, когда Аладин вошел в дверь и прочел такие стихи:

– Добро пожаловать, о Аладин! – сказал халиф.

– О царь правоверных! – проговорил Аладин. – Поистине пророк (Господь да благословит его) принимал подарки, а эти десять подносов со всем, что на них, мой подарок тебе.

Царь правоверных принял от него подарки и, приказав дать ему почетную одежду, назначил его купеческим старшиной и посадил в совет. В то время как он заседал в совете, его тесть, отец Зубейдех, пришел туда же, и, увидав, что он занимает его место и облачен в почетную одежду, он обратился в халифу с такими словами:

– О царь правоверных, почему этот человек сидит на моем месте и облачен в почетную одежду?

– Я, – отвечал халиф, – назначил его купеческими старшиной; и должность эта не наследственная, и потому ты ее лишился.

– Он из нашей семьи и наш родственник, и лучшего выбора ты сделать не мог, о царь правоверных. И дай Аллах, чтобы нашими делами всегда руководил лучший из людей, а между тем сколько ничтожных людей сделались знатными!

Халиф написал Аладину жалованную грамоту и передал ее вали, а вали передал ее для исполнения, и глашатай заявил в совете: «Теперь купеческий старшина не кто иной, как Аладин Абу-Шаман, и слово его должно служить приказом, и все обязаны оказывать ему уважение!»

Когда совет был распущен, вали вышел вместе с глашатаем ранее Аладина, и глашатай провозгласил: «Теперь купеческий старшина не кто иной, как господин мой Аладин Абу-Шамат!»

Они пошли перед Аладином по всем улицам города, и глашатай все время провозглашал его.

На следующее утро Аладин открыл лавку для своего раба и посадил его, чтобы продавать и покупать, а сам отправился во дворец и занял место в совете халифа. Случилось так, что во время заседания один из приближенных сказал халифу:

– О царь правоверных! Твой любимый собутыльник приказал тебе долго жить.

– А где Аладин Абу-Шамат? – спросил халиф.

Аладин тотчас же явился к халифу, который подарил ему еще почетное платье, назначил своими собутыльником и дал ежемесячное жалованье в тысячу червонцев. Аладин сделался, таким образом, собутыльником халифа. И вот однажды случилось так, что во время заседания к халифу явился эмир с обнаженным мечом и сказал:

– О царь правоверных! Старший из султанов приказал тебе долго жить! Сегодня он скончался.

Халиф приказал принести почетную одежду Аладину Абу-Шамату и назначил его старшим султаном вместо умершего. У последнего не было ни сына, ни дочери, ни жены, и Аладин должен был отправиться к нему и получить все его состояние.

– Похорони его, – сказал ему халиф, – и возьми себе все, что осталось после него из имущества, возьми рабов, рабынь и евнухов.

Халиф махнул платком, и заседание кончилось. Аладин отправился с начальником гвардии халифа Мукадамом Ахмедом Эд-Денефом, и около правого стремени его шли сорок его служителей, а около левого – сорок человек телохранителей халифа. Аладин посмотрел на начальника телохранителей халифа Мукадама-Гассана-Шумана и просил его быть его ходатаем перед Мукадамом Ахмедом Эд-Денефом, и просил, чтобы тот усыновил его. Ахмед Эд-Денеф выразил согласие усыновить его и обещал ежедневно сопровождать его во дворец вместе со своими воинами.

После этого Аладин продолжал служить халифу. Однажды, выйдя из дворца, он пошел домой и, отпустив своих телохранителей, прошел к своей жене. Зубейдех, засветив свечи, вышла в другую комнату; вслед же затем он услыхал громкий крик. Аладин тотчас же бросился узнать, кто это крикнул, и увидал жену свою Зубейдех, навзничь лежащую на полу. Он приложил руку к ее груди и почувствовал, что она умерла. Дом ее отца стоял насупротив, и там крик тоже был слышен. Старик прибежал и спросил у Аладина:

– Что случилось, господин Аладин?

– Дочь твоя Зубейдех приказала тебе долго жить. Теперь нам с тобою надо похоронить ее.

На следующее утро они похоронили тело молодой женщины, и Аладин и тесть его стали утешать друг друга. Аладин надел траур, перестал являться ко двору и продолжал плакать и горевать.

– О визирь, – сказал халиф Джафару, – почему это Аладина не видно при дворе?

– О царь правоверных, – отвечал визирь, – он горюет по своей жене Зубейдех и принимает знакомых, являющихся к нему с соболезнованием.

– Нам тоже следует выразить свое соболезнование, – сказал халиф.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал визирь.

Халиф и визирь пошли в сопровождении своих приближенных вниз, сели на мулов и приехали в дом Аладина. Аладин встал, чтобы встретить их, и поцеловал прах у ног царя.

– Да пошлет тебе Господь счастье! – сказал ему халиф.

– Да продлит Господь дни твои, о царь правоверных! – отвечал ему Аладин.

– О Аладин, – продолжал халиф, – что за причина, что ты не являлся ко двору?

– Не являлся потому, что горевал о Зубейдех, моей жене, о царь правоверных, – отвечал Аладин.

– Перестань тосковать, Аладин, – продолжал халиф, – ее взял к Себе Господь, чтобы осыпать Своими милостями, и тоской ты ее не вернешь.

– Я не перестану горевать о ней до самой смерти, пока меня не похоронят рядом с ней.

– Все, что мы теряем, мы теряем по воле Аллаха, и ни власть, ни богатство не спасут человека от смерти. Справедливы следующие слова:

Халиф, употребив все свои старания, чтобы утешить его, взял в заключение слово, что он снова появится ко дворцу.

Аладин провел эту ночь дома, а утром сел на мула, поехал во дворец и, явившись к халифу, поцеловал прах у ног его. Халиф слегка приподнялся на троне, ласково поздоровался с ним и, указав ему на место подле себя, сказал:

– Сегодня ты мой гость, Аладин.

Халиф довел его к себе в покои и, подозвав рабыню по имени Кут Эль-Кулуб, сказал ей:

– У Аладина была жена Зубейдех, умевшая развлекать и забавлять его, но она взята от него Господом (да святится имя Его!), и теперь я желаю, чтобы ты усладила слух его музыкой и заставила бы его забыть всякое горе.

Рабыня сыграла чудную пьесу и спела.