Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Сейф-Эль-Мулук, увидав это, очень испугался и заплакал, продекламировал следующие стихи:

И затем он вздохнул и сказал еще стихи:

Царь-великан, услыхав его стенания, сказал:

– Какой приятный голос и напев у этих птиц, как мне понравилось их пение. Посадите-ка их в клетки.

Вследствие этого путешественников рассадили по клеткам и клетки повысили над головою царя, для того чтобы он мог наслаждаться их пением. Таким образом Сейф-Эль-Мулук и его мамелюки были заключены в клетки, а эфиопы их кормили и поили. Они то плакали, то смеялись, то разговаривали, то молчали, но царь и эфиопы восхищались их пением, и они довольно долго оставались в таком положении.

У этого людоеда-царя была замужняя дочь на другоме острове, она, узнав, что у ее отца имеются какие-то птицы с чудными голосами, послала своих слуг просить у него несколько птичек. Отец послал к ней с присланными ею слугами Сейф-Эль-Мулука и трех его мамелюков в четырех клетках. Птицы очень ей понравились, и она велела повысить их над своею головою. Сейф-Эль-Мулук, раздумывая о том, что с ним случилось, и о том, как он хорошо и счастливо жил прежде, начал плакать о своей судьбе, и мамелюки тоже заплакали о себе; а царская дочь думала все время, что они поют. Царская дочь имела обыкновение делать своими любимцами людей, попадавшихся ей в руки и почему-нибудь нравившихся ей. Сейф-Эль-Мулук очень ей понравился, и она приказала обращаться с ним и с мамелюками как можно лучше, и нередко ласкала его, но он выказывал ей отвращение, что страшно бесило ее, и она так вознегодовала на него и его мамелюков, что приказала им служить ей и носить воду и дрова. Четыре года работали они у нее таким образом, и это так утомило Сейф-Эль-Мулука, что он послал просить царицу сжалиться над ними и отпустить их на все четыре стороны; но она отказала ему в этом; Сейф-Эль-Мулук и мамелюки его остались при ней в прежнем положении. Жители острова знали, что это птицы царской дочери, и поэтому никто из них не смел сделать им что-либо; и царица была совершенно спокойна, зная, что убежать с острова они никуда не могли. Они уходили от нее дня на два, на три, по пустым местам собирали лес для топлива и приносили его к ней на кухню. Так прожили они и пятый год.

Случилось, что однажды Сейф-Эль-Мулук седел со своими мамелюками на берегу морском и разговаривал о том, что с ними случилось, и Сейф-Эль-Мулук, вспомнив о своем отце, матери и брате Саэде и о своей прежней привольной жизни, заплакал, заохал, как заплакали и мамелюки.

– О царь веков! – сказали ему мамелюки, – долго ли будем мы плакать? Слезами мы не поможем. Все, что случилось с нами, было нам на роду написано; Господь (да святится имя Его!) наложил на нас это наказание, и нам остается только терпеть. Может быть, Аллах, наславши на нас это испытание, и расстилает его.

– О братья мои! – вскричал Сейф-Эль-Мулук. – Как бы нам устроить бегство от этой проклятой женщины? Я не знаю, как нам поступить, разве только Господь Бог поможет нам. Все-таки мне кажется, что мы могли бы бежать и избавиться от этого тяжкого труда.

– Но куда же мы, о царь, – возразили они ему, – пойдем отсюда, ведь остров этот занят людоедами и нас сейчас же съедят. Они везде выищут нас и съедят, или захватят нас и приведут обратно к царской дочери, и та страшно рассердится на нас.

– Я выдумаю что-нибудь, – отвечал Сейф-Эль-Мулук, – и, может быть, Господь (да святится имя Его!) поможет нам освободиться и мы уйдем с этого острова.

– Что же ты намерен делать? – спросили они.

– Мы нарубим бревен, – отвечал он, – а из коры совьем веревок, свяжем их и сделаем плот, который спустим в море, нагрузим на него плодов, сделаем весла и поплывем. Может быть, Господь даст нам возможность спастись на нем, так как все находится в Его власти, Он может послать нам попутный ветер, который принесет нас к берегам Индии, и мы избавимся от этой проклятой женщины.

– Эта мысль хорошая, – сказали мамелюки, и все были очень рады.

Они тотчас же принялись рубить бревна, чтобы строить плот. Затем они навили веревок и на этой работе пробыли целый месяц: каждый день вечером они брали дров и уносили на кухню царицы, а весь день работали над плотом, пока совершенно не выстроили его. Окончив плот, они спустили его в море, нагрузили плодами и к вечеру сами собрались, никому не сказав о своем намерении. Сев на плот, они четыре месяца плыли на нем, совершенно не зная, куда они направляются. Запасы их истощились, и они терпели страшный голод и жажду, как вдруг однажды море вспенилось, надулось, и из волн показался громаднейший крокодил, который высунул четыре лапы, схватил одного из мамелюков и проглотили его. Сейф-Эль-Мулук, увидав, что сталось с мамелюком, горько заплакал. Он остался на плоту с двумя оставшимися мамелюками, и они со страхом поспешили отойти от того места, где был крокодил. Они продолжали плыть в страхе до тех пор, пока не увидали страшно высокой горы, поднимавшейся до самых небес. Горе этой они очень обрадовались, и она оказалась на острове. Они поналегли на весла и поспешили к этому острову. В это самое время море вспенилось, поднялось, и все изменилось. Затем показалась голова крокодила, который высунул лапы и, схватив двух мамелюков, проглотил их и скрылся.

Таким образом Сейф-Эль-Мулук один прибыл на остров и не успокоился до тех пор, пока не поднялся на гору, где вошел в лес и стал есть плоды. Тут он вдруг увидал более двадцати обезьян величиною с мула, спускавшихся с деревьев. Сейф-Эль-Мулук, увидав обезьян, сильно испугался, а обезьяны, спустившись с деревьев, окружили его и повели. Они шли все довольно долго, пока, наконец, не пришли к высокому, прелестно отстроенному замку. Обезьяны вошли в замок, Сейф-Эль-Мулук вошел вслед за ними и увидал замечательные редкости и такие бриллианты и драгоценные каменья, каких и не описать. В этом замке они встретили молодого человека, у которого еще не начинала расти борода; но он был очень высоким ростом. Увидав этого молодого человека, Сейф-Эль-Мулук очень обрадовался, тем более что в замке никого, кроме него, не было. Молодой человек при виде Сейф-Эль-Мулука тоже был несказанно рад.