Анчутка - Не чета ведовству [СИ]

Когда радостная и смущенная Василиса развернула перед зрителями готовый подарок кикиморе, Яга восхищенно всплеснула руками, Колобок восторженно заверещал, и даже скептичный обыкновенно Баюн покосился одобрительно.

Девушка держала в руках молочно-белое платье. Ткань мягко струилась, мерцая серебром в складках. Ворот и рукава были украшены прозрачным бисером росы. Подол украшало кружево из плавных завитков тумана. На ощупь платье было невесомым и прохладным. Василиса прикрыла тканью руку и поднесла к солнечным лучам. По поляне пронесся восхищенный вздох. Платье растаяло, словно дымка поутру, сделав и руку девушки прозрачной и почти невидимой.

— Вот порадовала старуху, — ласково произнесла Яга. — Стала ты, Василиса, настоящей мастерицей. Могу тебя со спокойной душой к семье отпустить, не пропадешь теперь…

Бабка поспешно отвернулась, но зоркий Колобок успел с удивлением заметить, как заблестели влагой ее глаза.

Наступила пора прощаться. Августовское утреннее солнышко пригревало полянку. Воздух был прозрачен и свеж. На крыльце избы лежал узел с тканями и нитками, купленными Ягой и Васькой накануне. Невесомый сверток с платьем кикиморы девушка предусмотрительно спрятала на груди. Кроме него, из своих изделий она взяла с собой только тот нарядный сарафан, сшитый по ее собственной мерке. Перед избушкой собрались все ее новые знакомые: бабка, Колобок, Баюн, Кощей и Леший. Иван стоял чуть поодаль — царевич вызвался проводить Василису до знакомых ей мест. Коня при Ванюше не было, и все присутствующие сделали вид, что так и надо. Видимо, ни Иван, ни Василиса не торопились. Всем собравшимся было грустно и немного неловко — как всегда бывает, когда пора расставаться, и надо что-то сказать, а что — не знаешь.

— Кхм… - прокашлялся наконец Кощей, но в этот момент из кустов раздался громкий треск и на полянку выкатился запыхавшийся Блазня.

— Фух, думал — опоздаю, ищи потом вас по лесу, — зачастил он. — Обходил я опушки, да третьего дня и наткнулся на это. Думаю — уж не твое ли, девица?

Лукаво улыбаясь, помощник Лешего протянул Василисе сверток из лопухов. Развернув его, девушка радостно вскрикнула — внутри лежала знакомая куколка.

Когда Василиса и Иван скрылись в лесу, остальные немного постояли молча, а потом начали расходиться. Отправляясь домой, Васька оставила каждому из них что-то на память. На Кощее красовался новый кафтан, ладно сидящий на его нестандартной фигуре. Чародей, лишившийся своего привычного изодранного в хлам облачения, выглядел незнакомо и импозантно. Колобок и Баюн делили на двоих лоскутное одеяло. Леший уносил полотенце — пригодится в его шумном и беспокойном хозяйстве. Блазне, нашедшему куклу, обрадованная девушка отдала кусочки меха, чтобы прикрывать зимой огромные мягкие уши.

Вскоре на крыльце избушки остались только Яга и Кощей. Бабка ласково поглаживала расшитую лесными цветами и травами телогрейку.

— Да, мастерство ведовству не чета, — задумчиво произнесла она. — Вот придет Василисушка домой, начнет работать, потом замуж выйдет, детишек станет нянчить… Вроде бы и чудеса своими руками творит, а все не ведьма — ни от людей прятаться не надо, ни травы чародейные ночами по холоду собирать, в темноте спотыкаясь, ни кота содержать, охламона такого…

— Ты не отвлекайся, — предложил Кощей. — Выучила ты ее хорошо, не спорю, но ты же вроде хотела со мной о чем-то посоветоваться?

— И правда, — спохватилась бабка. Она прошла в избу и вернулась с широким блюдом и какими-то бутылочками. Плеснув в емкость загодя припасенную ключевую воду, старуха покрошила туда какие-то травы, капнула разноцветных зелий и зашептала заклинания. Через некоторое время на поверхности появилось нечеткое, размазанное изображение.

— Вот это — купец, Василисин батюшка, — принялась объяснять Яга. — Здесь корабль его, там — команда. А что оно все вместе означает, не пойму что-то.

Кощей склонился над чашей и внимательно всмотрелся в мигающую картинку.

— Сдается мне, без Водяного тебе не разобраться, — с сожалением заключил он через несколько минут.

— Плохо, — протянула бабка. — Водяной-то уж месяцев семь на поверхность не поднимается, захандрил чего-то, старый.

Кощей укоризненно взглянул на нее.

— И зачем я вам только амфибию создавал, сам не знаю, — сказал он. — Только жалобы от вас и слышу, а как свойствами ее воспользоваться — так вы даже не сообразите. Гушка под водой может сутки просидеть. Хватит ей этого времени, чтобы с Водяным посовещаться?

Яга просветлела, убрала реактивы и пригласила Кощея к столу.

С опушки леса виден был Василисин родной город. Она и Иван стояли у кромки леса, освещенные закатными солнечными лучами. Момент расставания можно было бы назвать печальным и даже немного трагичным, если бы между влюбленными не происходило какое-то бурное обсуждение. Иван на чем-то настаивал, Васька отнекивалась. В конце концов Василиса, непримиримо расправив плечи, решительно направилась к дороге, а Ваня, проводив ее взглядом, понуро скрылся в лесу.

Добравшись на следующий день до избушке Яги, царевич заглянул внутрь. Бабка, ожидавшая его возвращения, уже напекла блинов. Мрачный Иван поприветствовал хозяйку и прошел к столу. Есть не хотелось. Прихлебывая пустой чай, Ваня вяло отвечал на расспросы бабки о том, благополучно ли они добрались. Уяснив, что в дороге между спутниками произошла какая-то размолвка, Яга наконец задала наводящий вопрос:

— Что Васенька про свои планы рассказывала? Скоро ли к нам в гости соберется?

Иван, насупившись еще больше, нехотя ответил:

— Кто ее знает. Может, и не соберется никогда. Хотел ее до дома проводить — не пустила, руками замахала. Когда свидимся, спросил — не ответила…

Царевич горько вздохнул, а Яга довольно подытожила:

— Молодец девка, сдержала слово. Даже тебе не проболталась, значит, можно не беспокоиться. А ты не кручинься. С семьей ее познакомиться успеешь, тем более, что она там пока не в полном комплекте. Прежде, чем вам с Василисой на будущее планы строить, надо ее батюшку отыскать.

Иван встрепенулся.

— А он живой?! Бабушка, давайте я поеду! Пока не отыщу — не вернусь…

Яга пристально посмотрела на спасателя-добровольца и не сразу ответила:

— Поедешь, почему бы и нет. Только не один.

После возвращения Василисы жизнь в купеческом доме пошла своим чередом. Правда, не сразу. Первое время, конечно, соседки пошумели. Зато мачеха, на удивление, Ваське слова дурного не сказала, молча впустила в дом, выслушала рассказ про швею-мастерицу и рассмотрела пошитую новоявленной рукодельницей обнову — нарядный сарафан. Ее дочери в это время опасливо выглядывали из-за двери, но, увидев, что Прасковья не гневается, подошли ближе. Агафья даже зашмыгала носом и в конце концов порывисто обняла сводную сестру.