Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

— Да она ненавидит котов! Я сама видела, как она гонялась за ними с зонтиком!

— Потому что они затоптали цветы на ее клумбах!

— Какие там цветы! В саду, сколько я себя помню, сплошные сорняки!

Мнения о старой маркизе резко разделились: одни считали ее ангелом во плоти, другие — эгоисткой и жадиной.

— А птицам хоть бы когда хлебных крошек кинула!

— Она их приютила! Вам этого мало?!

— Ну да, так же как и комаров. Все они отсюда, из ее водоема. Летом житья от них нет, и все по милости проклятой маркизы!

— Еще про мышей забыли!.. Их здесь целые полчища. Прорыли норы под сухими листьями и по ночам делают набеги.

— Ну, тут уж пускай коты позаботятся.

— Держите карман шире! Если рассчитывать на этих котов…

— В чем дело? Что вы имеете против котов?

Обсуждение постепенно выливалось в перебранку.

— Пора властям реквизировать эту виллу! — восклицал один.

— По какому праву?! — возмущался другой.

— В таком современном, благоустроенном квартале, как наш, развести мышей!.. Нет, запретить это, и все тут!

— А вот я выбрала эту квартиру именно потому, что отсюда виден островок зелени!

— Тоже мне зелень! Представляете, какое прекрасное высотное здание можно было бы здесь построить!

Марковальдо тоже хотелось высказаться, но он никак не мог вклиниться в перепалку. Наконец улучил момент и единым духом выпалил:

— Маркиза украла у меня форель!

Это неожиданное сообщение послужило козырем для противников старухи, сторонники же расценили его как доказательство бедственного положения знатной дамы. Однако и те и другие согласились, что Марковальдо следует постучаться к ней и потребовать объяснений.

С виду было неясно, заперта ли калитка, но стоило ее толкнуть, как она с жалобным скрипом отворилась. Марковальдо прошагал по листьям среди котов, поднялся на ступеньки и решительно постучал в дверь.

На окне (том самом, откуда высовывалась сковородка) приоткрылись ставни, и в прорези замаячил круглый синий глаз, над ним — прядь крашеных волос неопределенного цвета и сухонькая ручка. Марковальдо явственно уловил запах кипящего масла.

— Кто там? Кто это стучит? — послышался пронзительный голос.

— Видите ли, маркиза, я по поводу форели, — пояснил Марковальдо. — Ради бога, извините за беспокойство, я только хотел сообщить вам, что эту рыбу кот украл у меня, я ее поймал, понимаете, и леска тоже…

— Везде, везде эти коты! — прогнусавила маркиза из-за ставен. — Они — мое проклятье! Вы себе не представляете, что это значит — день и ночь быть в плену у этих тварей! Мало того, еще люди назло мне бросают через ограду мусор.

— Но моя форель…

— Ваша форель? Откуда мне знать о вашей форели?! — Голос маркизы почти сорвался на крик, словно она хотела заглушить шипенье масла на сковороде и запах жареной рыбы, проникавший сквозь ставни. — Что вы от меня хотите, когда в доме такое творится!

— Но ведь это вы взяли мою форель, разве не так?

— Мне от котов сплошное разорение! Просто голова кругом! Я ни за что не отвечаю! Вы меня спросите, сколько они всего потаскали отсюда. Годами разбойничают и в доме, и в саду! Вся моя жизнь во власти этих тварей. Не к хозяевам же идти, чтоб возместили мне убытки! Да что там убытки — они мне жизнь покалечили! Я здесь как в тюрьме, шагу ступить не могу…

— Простите, но кто вас здесь держит?

В щели между ставнями теперь показался и рот с двумя торчащими клыками, на миг Марковальдо увидел все лицо, очень напоминающее кошачью морду.

— Они, они держат! Эти коты! Ах, если б я могла вырваться отсюда! Мне ничего не жаль отдать за чистую удобную квартиру в новом доме! Но они меня не выпускают. Преследуют, не дают проходу! — Она почти перешла на шепот, словно раскрывала тайну. — Боятся, что я продам участок… Поглядели бы вы на них, когда ко мне приходят предприниматели с контрактом. Бросаются между нами, выпускают когти, даже нотариуса из дома выгнали! Однажды я собиралась подписать контракт, так они вломились в окно, опрокинули чернильницу и изорвали в клочья все бумаги.

Марковальдо внезапно вспомнил, что перерыв подходит к концу, что ему надо на склад, иначе влетит от начальника. И он на цыпочках удалился по сухим листьям, а вдогонку ему несся из-за ставен голос вместе с запахом жареного:

— Они и меня всю исцарапали! До сих пор шрамы видны… Я такая несчастная — брошена на растерзание этим исчадьям ада!

Наступила зима. Снег белой пеленой лег на ветви, крыши, кошачьи хвосты. Под ним догнивали опавшие листья. Кошачьи гулянья прекратились, кошатницы тоже носа на улицу не казали, и пакеты с потрохами перепадали теперь тем котам, которые являлись за ними на дом. О маркизе давно не было ни слуху ни духу. Даже дым не шел из трубы на вилле.

Но однажды, когда валил густой снег, в садике собрались все коты, словно наступила весна, и принялись мяукать, как в лунную ночь. Соседи поняли: что-то случилось. Стали стучаться к маркизе, но никто не откликнулся: старуха умерла.

Весной на месте садика заложили большое строительство. Экскаваторы рыли глубокие траншеи под фундамент, железную арматуру заливали бетоном, высоченный подъемный кран подавал балки рабочим, которые монтировали каркас. Но работать было практически невозможно. Коты разгуливали по лесам, сбрасывали кирпичи и ведра с известковым раствором, копошились в кучах песка. Только рабочие соберутся поднимать арматуру, как на нее забирается кот и яростно шипит. Коты, мурлыча, вспрыгивали каменщикам на плечи, и согнать их нельзя было никакими силами. Птицы же тем временем вили на лесах гнезда, а будка подъемного крана напоминала вольер… И никто не мог набрать воды, чтобы в ведре не оказалось полным-полно прыгающих и квакающих лягушек.

Трехмачтовое судно «Аделаида» вышло в открытое море. Легкий бриз вздувал паруса, и корабль мерно покачивался, разрезая носом волну. Но постепенно ветер усилился, грозя порвать паруса, а волны все яростней набегали на борт.

Капитан приказал свернуть паруса, и юнга Джиромино взобрался на грот-мачту, чтобы привязать их к флагштоку. С вершины Джиромино видел, как разверзлась черная морская бездна. Грот-мачта гнулась под порывами ветра, пенные гребни волн вздымались все выше, и Джиромино почудилось, что он падает прямо в пасть огромной зубастой акулы. Из морских недр до него донесся сквозь грохот урагана напевный голос королевы сирен:

— Джиромино, Джиромино, ну чего ты прижимаешься к этой мачте, брось ее, спускайся в подводное царство, где все движенья гибки и мягки, давай станцуем средь Саргассовых водорослей, промчимся над коралловыми рифами, мимо раковин, медленно раскрывающих створки, чтобы озарить тьму блеском жемчужин… На дне моря тоже есть небо, в котором столько лун, сколько рыб-месяцев, а медузы плывут, словно облака… Я поведу тебя в мой замок из китовой кости и обломков древних галер.