Александр Черных - Русские народные сказки Пермского края

С тех пор никто не беспокоил быка, барана, гуся и петуха, и жили они долго и счастливо. Волки же не только близко не подходили к их избе, но даже и по той тропе, на которой избушка стояла, ходить боялись.

Жили-были старик со старухой, ничего у них не было, лишь лошадка да дровенки.

Поехал старик осенью по дрова. Едет мимо валежины, а под валежиной медведь сидел. Стал старик с валежины сучки рубить и отрубил лапу медведю. Медведь заревел от боли и убежал. Ходил, ходил без ноги, а потом вместо лапы деревяшку приделал. А старик дров нарубил и домой вернулся. Бросил старухе лапу.

— На осними да суп свари, а со шкуры шерсть опряди.

А сам пошел рубить дрова на улицу. Слышит, медведь идет и поет:

А старуха уж печь истопила и поставила суп варить. Старик прибежал, кричит:

— Старуха, медведь идет. Что будем делать?

А старуха быстро сообразила:

— Ты, старик, под шесток [35] Шесток — место перед устьем (отверстием) русской печи. залезай, а я залезу в печь под чугунку [36] Чугунка, чугунок — объемный сосуд для варки пищи в русской печи . . Хоть жарко, да стерплю.

Медведь зашел в избу. Ходил, ходил — никого не видно, а пахнет вкусно супом. Полез в печь. Тут старуха как толкнет чугунку ногой. Суп пролился на медведя, он заорал, да по старику, старик заорал. Медведь испугался и убежал в лес. Зализал свои раны. Неделя, вторая прошла, старик снова поехал в лес дрова рубить. Слышит, медведь идет, опять поет:

Старик домой вернулся.

— Старуха, медведь опять придет. Что делать будем?

Старуха опять сообразила:

— Давай привяжем кадушку к матице [37] Матица, матница — поперечная балка, которая проходит посередине верхней части сруба и поддерживает бревна или доски потолка . , залезем и будем в ней сидеть. Больше некуда деваться.

Привязали быстро, да плохо, залезли туда оба и сидят. Медведь ходил, ходил — нигде старика и старухи нет. Увидел кадушку, и ну ее лапами болтать. А старик закашлял, и так разболтались они в этой кадушке, что та оборвалась и медведю на башку свалилась.

Медведь хоть и жив остался, но больше к старику и старухе не приходил.

Жили-были старик со старухой. Жили они плохо, даже хлеба у них и то не хватало. Старик и говорит: «Старуха, давай на покос посеем репу». Ваял семечек и поехал. Ладно, сеет, приходит медведь.

— Здорово, дедушка!

— Здорово, Михайло Иванович!

— Что, дедушка, делаешь?

— Репу сею.

— Ну, сей, а я буду стеречь, доглядывать.

Приехал старик домой и рассказал все старухе. Уродилась репа хороша: большая-пребольшая. Поехали старик со старухой репу рвать. Приехали. Тут и Михайло Иванович приходит, спрашивает:

— Что, дедушка, хороша ли репа?

— Хороша, хороша, — говорит дед.

— Только делить ее будем так: мой верх, а твой низ.

Старик думает: «Хорошо, мякина его, а репа моя». Медведь мякину в берлогу таскает, а старик со старухой репу рвут. Полные мешки набрали и уехали домой. Зимой поехал старик за дровами на покос. Старуха и говорит:

— Свези Михайло Иванычу печеночку [38] Печеночка — здесь: печеная репа. .

Старик медведя в лесу встретил и говорит:

— Вот старуха тебе гостинцу послала.

Съел медведь печеночку. Понравилось ему.

— А у меня, — говорит, — все изгнило.

Старик на другой год приехал пшеницу сеять. Приходит опять медведь и говорит:

— Сей, сей, старик, пшеницу. А я охранять буду. Только теперь мой низ, а твой верх.

Пшеница выросла хорошая. Жнут старик со старухой да на телегу кладут. А медведь корни да жниву в берлогу таскает.

Опять старик поехал зимой в лес за дровами. А старуха послала медведю пшеничничек [39] Пшеничничек — каравай хлеба, выпеченный из пшеничной муки. . Съел медведь хлеб, понравилось ему, он и говорит:

— Я тебя, старик, съем: два года ты меня обманывал.

Испугался старик, сидит в санях, пригорюнился.

Бежит лиса.

— Что, дедушка, пригорюнился?

— Лисанька, меня хочет медведь съесть.

— Не горюй, уедем. Клади дрова, а я побегу по полю и буду кричать.

Бежит и кричит:

— У-у, а-а, имайте [40] Имать — ловить. , у-у, а-а, имайте!

Медведь говорит:

— Не знаешь, дедушка, кто это?

— Это, — говорит дед, — охотники. Кругом все окружают.

— Не знаешь, что им надо?

— Они лисиц да медведей ловят.

— Куда бы мне деваться?

— А ты ложись на сани.

Лег медведь, поехали они. Бежит лиса и спрашивает:

— Что, дедушка, везешь?

— Колоду!

— Кабы колода была, тогда бы привязана была.

Ну, дед и привязал медведя. Едут они дальше. Лиса опять бежит и спрашивает:

— Что это ты, дед, везешь?

— Колоду, лисанька.

— Кабы колода была, дак топор бы воткнут был.

А медведь и шепчет старику:

— Ты воткни тихонько топорик-от.

Старик хлоп его по голове да и зарубил. Бежит лиса и спрашивает:

— Ну, как?

— Вот, — говорит дед, — засек я его.

— А что, дедушка, ты мне привезешь за мою помощь?

— Не знаю, что тебе, лисанька, надо?

— Привези мне два мешка кур.

Приехал старик домой, старухе все рассказал: мне, мол, лиса помогла и за это просила два мешка кур.

— Погоди, я ее угощу, — говорит старуха.

Пошла по деревне. Насобирала два мешка собак. Поехал старик, а лиса ждет на дороге и спрашивает:

— Что, дедушка, — привез?

— Привез!

— Как же я их есть-то буду? А вот что. Ты их по одной выпускай, а я их буду ловить да давить.

Старик оба мешка враз и развязал. Собаки выскочили, схватили лису и заглодали.

Жили-были старик да старуха. Как-то старик поехал рыбу ловить. Наловил воз рыбы, едет домой. Лиса услышала рыбий дух, обогнала старика, упала и притворилась мертвой. Старик видит: лиска мертвая лежит, — он и взял ее себе на воз. Едет, радуется, что везет старухе и рыбы воз, и лисий хвост на воротник. Едет, не оборачивается. А лиса в то время у него выбросила всю рыбу, а сама убежала. Старик приехал домой и хвастается старухе, что и рыбу привез, и воротник. Старуха обрадовалась, выскочила на улицу, глядь на воз, а там ни рыбы, ни лисы. Старуха и давай старика ругать. Старик посокрушался, да делать нечего. Так и остались ни с чем.

А лиса тем временем собрала всю рыбу в кучу и сидит ест. Идет мимо волк.

— Давай, кумушка, поделим рыбку, — говорит волк.

— Нет, кум, сам иди лови.