Дженнифер Доннелли - Красавица и Чудовище. Заколдованная книга

Отто склонил голову и разглядывал шелковое сердце, затаив дыхание. Щеки порозовели у него от восторга. Он поднял голову и улыбнулся.

— Вот теперь я знаю! — воскликнул он. — Знаю, что значит быть живым! У Любви своя магия! И сильная! Очень сильная!

Он закружился, раскинув руки в стороны.

— Я люблю тебя, Белль! Я люблю тебя, паучок! И тебя, жук, тоже!

Сердце Белль запело. Она улыбнулась в ответ.

Люцианос закатил глаза.

— Замечательно, Отто, я рад за тебя. Честно, рад. Но если мы не заберем монету у Анри, Белль… в общем, она умрет.

— Я помогу вам! Обожаю помогать! — Отто продолжал вертеться.

— Если хочешь нам помочь, остановись наконец и скажи, где Анри! — не выдержал Люцианос. — Ты знаешь, как вернуть монету? Нам придется что — то придумать, ибо я очень сомневаюсь, что Анри так расчувствуется, глядя на твое вырезанное сердце, что сам отдаст ее Белль!

— Белль! — ревел Чудовище, рыская по библиотеке в уверенности, что найдет ее здесь. — Белль! — он остановился посередине комнаты и сжал кулаки.

Остальные тоже разбежались по углам, выкрикивая ее имя.

Но она не отзывалась.

— Мессир, ее здесь нет, — сказал Люмьер.

Когсворт, миссис Поттс и Плюметт подошли к Чудовищу.

— Мы везде посмотрели.

— Значит, она ушла от нас — Чудовище наконец произнес то, что боялись сказать остальные. — Сбежала в свой Вилльнёв.

— Но, хозяин, волки… — испуганно начала миссис Поттс.

— Принесите пальто, — хмуро приказал Чудовище. — Пойду ее искать.

— А вдруг уже поздно? — жалобно пискнула Плюметт, и ее перышки задрожали. — Что, если волки…

— Молчи! — набросилась на нее миссис Поттс. — Не смей даже думать об этом!

Чудовище почесал затылок.

— Подождите. Получается какая — то ерунда. Как Белль могла уйти? Двери в библиотеку были заперты изнутри.

— Через окно! — воскликнул Когсворт. — Она выпрыгнула из окна в сугроб. Точно так же я сбежал из прусской тюрьмы, куда угодил после сражения при Фелинггаузене…

Все бросились к окнам, не дослушав историю Когсворта.

— Из этого окна она не могла выпрыгнуть, — крикнул Люмьер. — Оно закрыто!

— Это тоже! — откликнулась миссис Поттс.

Чудовище в замешательстве смотрел на нетронутый снег за окном.

— Если бы она сбежала через окно, на снегу остались бы следы. Но их нет! Где же она? Куда она могла исчезнуть?

В этот момент из глубины комнаты донесся громкий отчаянный лай. Секунду спустя из-за шкафов вылетел запыхавшийся Чип. Фру — фру неслась впереди него.

— Сюда! — кричал он. — Скорее!

— Ты нашел ее? — всполошилась Миссис Поттс.

— Нет, но идемте за мной! Скорее! — в нетерпении подпрыгивал он. — Мне кажется, я знаю, куда она ушла!

— Белль, я люблю тебя, — радостно промолвил Отто.

Белль обернулась и приложила палец к губам.

— Я тоже тебя люблю, Отто, но можно чуть тише? — прошептала она.

Отто энергично закивал.

— Я люблю тебя, Арана! — громко прошептал он и неуклюже побежал за Люцианосом, летящим рядом с Белль.

— И тебя я тоже люблю, добрый черный жук!

— Боже праведный, приятель, возьми же себя в руки! — Люцианос дрожал от возмущения.

Отто схватился за грудь.

— Твои слова разбили мое сердце, — произнес он.

— У тебя будет разбито не только сердце, но и все остальное, если Анри найдет нас раньше, чем мы его! — зашипел Люцианос.

Отто сердито глянул на жука.

— И можешь еще так не громыхать? — раздражительно спросил жук.

— Не могу, — проворчал Отто. — Мои суставы совсем…

— Тише! — Белль обернулась и сделала им знак глазами.

Они вышли из кабинета и отправились на поиски Анри. Где — то в доме кто — то продолжал играть на клавесине.

— Не уверен, что он нас услышит сквозь эту ужасную музыку! — заявил Отто.

Они подошли к оранжерее, и нестройные звуки зазвучали громче.

— Может, это Анри играет? — спросил Люцианос.

— Есть только один способ проверить, — ответила Белль.

Огромные двери, ведущие в оранжерею, были распахнуты. Белль спряталась за одной из них и тихонько заглянула внутрь.

Анри сидел за клавесином, судорожно поднимая руки и со всего размаха опуская их на клавиши. Белль отступила за дверь.

— Это он? — спросил Люцианос.

— Он, — прошептала Белль. Она прислонилась к двери; легкая дрожь пробежала по ее плечам. — Как же мы заберем монету?

— Нет ничего проще! — сказал Отто. Люцианос вытаращил глаза.

— И что ты предлагаешь? Задушить его в объятиях?

— Нет, перерезать его нитки. Он же марионетка? Значит, у него должны быть нитки.

— Отто, это гениально! — прошептала Белль.

— Если ему перерезать нитки, он не сможет погнаться за нами!

Отто ухмыльнулся.

Люцианос подполз к дверям, посмотрел на Анри и вернулся.

— Я не вижу никаких ниток, — сказал он.

— Это не значит, что их нет, — ответил Отто.

— Когда графиня заколдовала его, она сделала их невидимыми. Подкрадемся и покончим с ним!

— Да уж, неплохо придумано, — задумчиво произнес Люцианос и бросил тревожный взгляд на двери. — Если только он…

— Если только он что? — нахмурился Отто.

— Если только он не покончит с нами первым.

Белль стояла в дверях оранжереи, зажав в руках ножницы.

Сердце у нее в груди стучало так громко, что она была уверена — Анри наверняка услышит.

Глубоко вздохнув, собрав волю и мужество в кулак, она шагнула за порог. Еще шаг. Пауза. Еще. Люцианос и Арана бесшумно ползли за ней. Отто остался за дверями, чтобы ненароком не скрипнуть. Так, крадучись, замирая и вздрагивая, они пересекли комнату.

Анри продолжал свою жуткую нестройную пьесу. Белль молилась, чтобы он и дальше был так же поглощен музыкой и не заметил ее. Подойдя ближе, она увидела, как над ним что — то подрагивает. Нитки! Отто был прав!

Магия графини рассеивалась, теряя власть над Анри. Нитки становилось видно все отчетливее. Они тянулись от его головы, челюсти, плеч и запястий, но больше всего ниток было прикреплено к ногам. Белль проследила за ними взглядом — они исчезали где — то в вышине.

«Какие перерезать сначала? — думала она. — Те, что двигают руками, чтобы он не схватил меня? А вдруг он вскочит и погонится за нами? Тогда лучше отрезать нитки от ног…»

Белль вспомнила злобную ухмылку Анри, когда тот заполучил ее монету. Вспомнила, как он загнал ее в летний домик. Пальцы предательски задрожали, и она чуть не выронила ножницы. Что если Анри заметит ее раньше, чем она перережет нитки? Или они настолько прочные, что она вообще не сможет их перерезать?

Страх и отчаяние чуть не заставили ее бросить эту затею и бежать прочь, но усилием воли она принудила себя остаться.