Лиз Брасвелл - Время желаний. Другая история Жасмин

— Обещать тебе любовь я не могу, — сказала она, собрав все мужество. — Но насчет замужества — даю тебе слово.

Уголки губ Джафара судорожно дрогнули, кривясь в жуткой, но впервые по-настоящему искренней улыбке.

До зала аудиенций двое воров добрались без особых приключений. Он оказался не менее впечатляющим, чем бани, хотя поменьше размером и не такой роскошный. Самую широкую стену украшала мозаика в виде карты Аграбы и земель, лежащих между Великой Западной пустыней и Атразакскими горами. Фреску на другой стене совсем недавно подновляли, судя по свежей краске: она изображала вполне современную и весьма подробную карту города, вплоть до самых мелких переулков. Аладдин даже пожалел, что у них не было времени изучить эту карту поподробнее.

— Ха, — шепнул Дубан, указывая на Квартал Уличных Крыс. — А вот тут они приврали… этого фонтана на площади не существует еще со времен моей бабки.

— Да уж, — хмыкнул Аладдин. — Но лучше помоги мне найти на мозаике бродячего дервиша… он должен быть затерян в пустыне, точь-в-точь как в старой легенде.

Дубан немного растерялся, но сделал, что было сказано, добросовестно водя пальцем по мозаике вместе с Аладдином.

— Ага! — воскликнул Аладдин, первым отыскав фигурку старика с сумой на плече, собранную из крохотных коричневых пластинок. Он прижал палец к их потрескавшейся от старости поверхности и надавил.

Раздался явственный щелчок, и незаметная панель на одной из торцевых стен скользнула в сторону, открыв темный ход.

Аладдин ухмыльнулся:

— Жасмин мне рассказывала, что ее отец часто опаздывал на встречи… вот он и обустроил этот потайной ход, чтобы попадать сюда напрямую из пиршественного зала!

Дубан лишь тихо присвистнул.

Они ступили в проход, тщательно задвинув панель позади себя на прежнее место. Вдалеке мерцали маленькие масляные лампы, едва освещая узкий коридор.

— Отсюда всего…

— Кто идет?

Дубан и Аладдин уставились друг на друга, разинув рты. По словам Жасмин выходило, что это потайной ход. Что подразумевало, что о нем известно только самому султану и его ближайшим советникам.

Из сумрака впереди выступили двое особо рослых и крепких стражников с ятаганами наголо.

— Никому не позволено патрулировать тайные ходы дворца, кроме меня, Али и людей в нашем подчинении, — проворчал тот стражник, что держался правее.

— А нас как раз Али и прислал, — быстро выпалил Аладдин. — Ему пришлось заняться пленницей, которую нужно было срочно доставить в темницу внизу, и…

— Врешь. Ну ничего, Джафар узнает об этом. Самозванцы!

Судя по всему, бестолковых сюда не посылали.

Для схватки на мечах коридор был слишком узок, да и в любом случае Аладдин и Дубан не слишком хорошо умели биться на ятаганах, как и прочие воры. Поэтому они тут же побросали оружие, прилагавшееся к форменной одежде стражников, и схватились за свои верные кинжалы.

Стражник слева не колебался ни секунды и тут же сделал выпад своим ятаганом, намереваясь насадить на него Аладдина, как шашлык. Аладдин успел отклониться назад, и смертоносный кончик лезвия рассек воздух прямо над его запрокинутым лицом — именно там, где мгновением раньше был его живот.

Он снова резко распрямился, прежде чем стражник успел нанести новый удар, и крутанул кинжал, так что тот заплясал вокруг его большого пальца, и в последнюю секунду резко выбросил руку вперед.

Но стражник оказался не только сообразительнее, но и проворнее, чем обычный дворцовый служака: его ятаган сделал выпад в сторону и ловко отбил клинок Аладдина.

К счастью, удар оказался недостаточно силен, чтобы выбить оружие из руки. Аладдин извернулся и прыгнул, на лету оттолкнувшись ногами от стены коридора и приземлившись на пять футов позади. По крайней мере, теперь у него было пространство для маневра.

Бросив взгляд на Дубана, он увидел, что тот тоже схватился в поединке со вторым стражником, ловко орудуя двумя кинжалами сразу. Вертя клинками, как опытный мясник, он успевал зажать и блокировать ятаган противника, как только тот оказывался в опасной близости.

Видя, что Дубан неплохо справляется, Аладдин сосредоточился на собственном противнике и, улучив момент, метнул свой кинжал, резко крутанув запястьем.

Стражник успел заметить это движение и попытался отклонить полет кинжала, запоздав всего на долю секунды. Рукоять его ятагана лишь слегка задела кончик брошенного клинка, отчего тот завертелся в воздухе, отклоняясь от цели. Впрочем, он все же полоснул врага по шее пониже уха, оставив на ней рваную кровоточащую рану.

Стражник почти не отреагировал, разве что вздрогнул немного, и то больше от досады, чем от боли.

Он широко замахнулся ятаганом и вдруг нырнул, метя Аладдину в ноги.

Не ожидая, что враг так быстро оправится от удара и тут же нападет, Аладдин высоко подпрыгнул и перекувырнулся в воздухе, опершись руками на плечи стражника и перемахнув через его голову.

Стражник моментально развернулся и попробовал атаковать в новом направлении, выбросив вперед ятаган неуловимо-резким движением, похожим на выпад кобры.

Но Аладдин оказался проворнее и успел подсечь его ударом под коленки.

Стражник тяжело рухнул на пол.

Аладдин еще усугубил его падение, со всей силы ударив его наотмашь по ребрам, а потом еще добавил, сцепив ладони вместе и вырубив противника окончательно сильным ударом по шее.

Стражник остался лежать без движения, уронив голову на плечо.

Аладдин тут же повернулся, чтобы поспеть на помощь Дубану, и обнаружил, что второй стражник тоже распластался на полу.

Но и Дубан тоже.

Он лежал прямо на своем поверженном противнике, зажимая ладонью бок.

— Дубан? — Аладдин осторожно перекатил друга на спину.

— Я в порядке. — Морщась от боли, но не позволяя себе ни единого стона, Дубан кое-как поднялся на ноги и захромал вперед, по-прежнему придерживая раненый бок.

— Пойдем.

Аладдин хотел было возразить — и не нашелся, что сказать. Чтобы их план удался, им непременно нужно было действовать вместе. А кроме того, было очень похоже, что ничто не остановит Дубана на пути к спасению его семьи.

Доковыляв до конца потайного хода, они сдвинули стенную панель и оказались в громадном пиршественном зале.

Большую часть помещения занимал чрезвычайно длинный резной стол, за которым обычно пировал султан и его гости. Сейчас, однако, на нем не было ни блюд с кушаньями, ни столовых приборов. Стулья стояли вкривь и вкось, лампы не были зажжены. Очевидно, Джафар не находил такого удовольствия в пышных трапезах, как предыдущий правитель. Единственным источником света в этом запустении было зловещее красное свечение возле дальнего конца стола, у самого входа в тронный зал. Когда глаза Аладдина немного привыкли к полумраку, он осознал, что свечение исходит от мертвого лица человека, загораживающего двери.