Элизабет Рудник - Аладдин

— Не лезь не в свое дело, крыса уличная! — закричал Джамал. Они явно знали друг друга.

Маленькая обезьянка взобралась по руке молодого человека и воинственно застрекотала. Но юноша потянул питомца за хвост и отрицательно покачал головой. Потом повернулся и посмотрел прямо на принцессу. На миг она обомлела. В его глазах было что-то необычайно притягательное: доброта, загадочность и решительность. Он был совсем еще молод, но уже узнал жизнь.

Паренек подошел поближе, наклонился и прошептал на ухо:

— Деньги есть?

Когда девушка отрицательно покачала головой, он нахмурился.

— Ладно, — сказал он наконец. — Ты мне доверяешь?

Жасмин удивленно взглянула на него. Доверять? Да она его только что встретила. Но особого выбора у нее не было. Если отказаться от его помощи, то скорее всего придется расстаться с браслетом или еще хуже — ее тайна будет раскрыта. Принцесса молча кивнула.

Все еще глядя ей в глаза, молодой человек сдернул с ее руки браслет. Повернувшись, он подал его Джамалу. Торговец выхватил драгоценность, поднес к глазам, а затем попробовал на зуб, чтобы убедиться, что это настоящее золото.

— Ты же этого хотел, правда? — спросил молодой человек. Джамал кивнул. — Вот и хорошо. Яблочко за неудобства? — сказал он и бросил мужчине яблоко.

Сделка была завершена. Юноша взял Жасмин за руку и увлек в толпу. Правда, только после того, как ловко схватил браслет, который лишь мгновение назад положил на прилавок Джамал, оставив на его месте еще одно яблоко из тех, которыми жонглировал. Едва они отошли на несколько шагов, нежданный спаситель наклонился к девушке и прошептал так тихо, что та едва расслышала:

— Приготовься бежать.

Бежать? У Жасмин расширились глаза и сердце снова застучало. Он это серьезно?

Будто по команде, Джамал, обнаруживший, что его одурачили, яростно завопил. Тут же стражники, которые замедлили шаг, когда дело, казалось, было мирно улажено, припустили бегом.

— Вдоль по переулку! — бросил молодой человек, пока Жасмин лихорадочно переводила взгляд с него на стражников. — Абу знает дорогу.

Маленький зверек перескочил с его плеча на руку девушки. Потом молодой человек стремительно запрыгнул на ближайший прилавок и замахал рукой в воздухе. Драгоценность, которую он забрал у Джамала, переливалась и сияла на ярком солнце.

Жасмин стояла, будто приросла к пыльной земле под ногами, пока юноша снова не велел ей бежать. На этот раз она все поняла и помчалась по переулку, слыша громкие тяжелые шаги стражников за спиной.

К несчастью, хоть она и неслась во весь опор, но не до конца понимала куда, а обезьянки нигде не было видно. Парнишка только сказал ей: «По переулку», а переулок то заворачивал, то раздваивался. Наудачу она свернула направо, потом налево и уже не обращала внимания на крики «Ой!» и «Осторожно!» со всех сторон. Вдруг совершенно неожиданно за следующим поворотом у нее на пути возникла обезьянка, а с ней и ее хозяин. На мгновение тот замер, уставившись на нее, а затем схватил за руку и потащил по улочке в ту сторону, откуда они пришли.

Аладдин бежал, по улице, победоносно ухмыляясь. Им едва удалось улизнуть, вообще-то он не рассчитывал, что ситуация станет настолько критической. В похожих случаях он предпочитал действовать в одиночку. Конечно, с ним всегда еще был Абу, но Абу — это почти продолжение его самого. До этого дня ему не доводилось улепетывать от Джамала, когда под ногами путалась незнакомая служанка. Но, так или иначе, все вышло просто отлично. Улыбка стала шире при воспоминании об искреннем недоумении Джамала, когда тот обнаружил пропажу браслета.

Аладдин завернул за угол и замедлил шаг, когда увидел, что к нему приближается спасенная девица. Он не колеблясь встал между ней и торговцем. Это как-то так само случилось. Скрытое под капюшоном накидки лицо девушки было плохо видно, зато юноша заметил, как задрожали у нее руки при звуках разъяренного голоса хозяина лавки, и просто не смог не помочь. Она явно не привыкла к рынку и к детям, попрошайничающим между лотков. И все же она не потеряла самообладания, стояла прямо с высоко поднятой головой. И даже не подумала прогнать детей. Она отдала им хлеб, даже не подумав о том, что придется расплачиваться собственным браслетом. Редко кто проявлял доброту к маленьким беспризорникам, и Аладдин задумался, что бы он почувствовал, если бы в свое время кто-то так вот отнесся к нему самому. Как же не помочь такой девушке, да к тому же ему даже нравилось периодически бегать от стражников. Это держало в тонусе.

Капюшон сполз с головы девушки, и Аладдин наконец смог увидеть, как она выглядит. И чуть не забыл, как дышать.

Служанка была самой прекрасной девушкой из всех, что он когда-либо знал. Густые темные волосы волнами спадали на плечи и спину, а глубокие карие глаза смотрели с лица, нежная кожа которого будто светилась изнутри.

Услышав, что стражники приближаются, Аладдин заставил себя оторваться от этого чудесного зрелища. Нужно было двигаться дальше. Он протянул руку, схватил незнакомку за запястье и устремился вперед по переулку.

— Послушайте, клянусь, я не воровала, — произнесла девушка, запыхавшись. — Дети были голодны, а у него был хлеб, так что я просто…

— Это и зовется воровством, — заметил Аладдин, оборвав ее. — И если тебя сцапают, следующие три недели ты проведешь в колодках!

Когда они выбежали из переулка на одну из множества маленьких площадей Аграбы, молодой человек кивнул в сторону двух неотесанных досок, между которыми были зажаты чьи-то руки и голова:

— Как поживаешь, Омар?

Девушка побледнела при виде заключенного в колодки человека. Аладдин искренне удивился. Похоже, она была совсем незнакома с суровой жизнью бедняков Аграбы. А браслет? Какая служанка наденет такое дорогое украшение, особенно на рынок? Что-то было с ней не так, но он не мог понять, что. По крайней мере пока. Будто прочитав его мысли, девушка спросила:

— Насколько серьезно наше положение?

Наивность вопроса поражала.

— Неприятности будут, только если нас поймают! — криво усмехнулся молодой человек. Позади раздавались крики стражников, и, прежде чем красавица успела хоть что-то возразить, Аладдин схватил ее за руку и снова бросился прочь.

Всю жизнь он бегал от стражников. Подобно детям, которым девушка подарила хлеб, он всегда был начеку, ожидая подвоха и не надеясь на подачки. Паренек крал не ради удовольствия, а потому что не мог позволить себе не красть. Он осознавал, что логика здесь не совсем правильная и кто-то скажет, что в Аграбе были и другие способы заработать на пропитание, но обычно он не обращал на это внимания. Присваивать чужое выходило у него лучше, чем у других. Но при любой возможности Аладдин делился с теми, кому везло меньше, и помогал им, хотя ему всегда хотелось сделать для них больше.