Дмитрий Нагишкин - Амурские сказки (с рис. автора)

Рассердился бурундук. «Ну, — думает, — проучу я обманщика!»

Пошли они на охоту в другой раз. Сел бурундук на загривок медведю: ему на маленьких лапках за другом не поспеть.

Учуял медведь добычу. Косулю словил. Только он хотел схватить ее зубами, тут бурундук между ушей у медведя прыгнул, чтобы прежде брата зубы в добычу вонзить.

Медведь испугался, выпустил косулю, и она ушла. Остались оба брата голодными.

Пошли дальше. Увидел медведь еврашку. Подкрался, только хотел словить — бурундук тут как тут. Опять перепугал медведя до полусмерти. Опять добыча пропала. Рассердился медведь, а брату ничего не говорит, за глупого считает: кто же из зверей сам себе охоту портит?

Повстречались они с молодым кабаном. В другое время медведь и задирать не стал бы кабана. А тут у него от голода живот к спине прилип. Озлился медведь! Пошел на кабана, заревел так, что тот попятился от медведя. Пятился, пятился, уткнулся хвостом в дерево — дальше некуда. Тут на него медведь и насел. Пасть раскрыл, зубами щелкает.

Только приступил он к кабану, а бурундук опять с загривка между ушей медведя на кабана — прыг! Хочет первым вкус мяса попробовать. Тут медведь совсем разозлился. Как хватит кабана лапой по голове, так и натянул ему всю шкуру на рыло. Как хватит бурундука другой лапой, так все пять когтей и вонзил в спину, чтоб под лапу не попадался, не мешал!

Рванулся бурундук — всю шкуру себе от головы до кончика хвоста распорол когтями. Взвыл от боли. Прыгнул на дерево, да на другое, да на третье. Как пошел от боли о ветки на ветку перепрыгивать, только его медведь и видел. Позвал медведь брата, когда кабана заломал:

— Эй, брат! Иди свеженину [11] Свеженина — свежее мясо. кушать!

Нет бурундука, будто и не было никогда.

Пошел медведь домой.

А бурундук так и убежал. На деревьях долго жил, пока раны на спине не зажили. Только пять черных паюс от когтей медведя так и остались у бурундука.

Теперь бурундук к медведю и не подходит и мяса не ест. А случится ему поблизости оказаться, он со злости в медведя шишками кедровыми кидается. А как только медведь голову поднимет, бурундук убегает прочь.

У нанайца Бельды был сынок Чокчо́. Совсем маленький. Едва ходить умел.

Всю зиму Бельды охотился. Много пушнины [12] Пушнина — меха. накопил. И соболь у него был, и горностай, и белка, и лисица, и медведь, и куница, и волк. Смотрит Бельды на меха и радуется:

— Вот поеду в Сань-Син [13] Сань-Син — китайский город. В давние времена нанайцы ездили туда торговать. , меха продам, еды, припасов-привезу на целый год. Сетку новую куплю, ружье, патроны, порох, платье, игрушки.

Летом, и верно, собрался Бельды в Сань-Син ехать.

— Отец, возьми меня с собой в город, — попросился Чокчо.

Но Бельды не хотел брать сына с собой. В те давние времена дорога была опасна. В пути встречались разбойники. Бельды сказал:

— Что ты, сын, как это можно, чтобы дома мужчин не осталось? Кто же будет мать и сестренок защищать? Надо тебе остаться.

Уехал отец.

Много времени прошло. Чокчо учился ножом владеть. Сидит, стругает. Ложку сделал, лодку маленькую сделал. Оленя вырезал из дерева, медведя. Много сделал разных вещей… А отца все нет. Листья на деревьях пожелтели. Трава желтая стала. А Бельды не едет домой.

Потом из соседнего стойбища приехали люди.

Мать Чокчо угостила гостей юколой.

Сидели, сидели они, курили, курили, юколу ели, ели, потом говорят:

— Мы вместе с Бельды в Сань-Син ездили. Торговали. Обратно вернулись…

— А где отец? — спрашивает Чокчо.

Люди очень смутились.

— Твой отец, — говорят, — торговал с одним человеком по имени Лян. Тот у отца всю пушнину купил. Пошел Бельды к этому купцу, чтобы рассчитаться, и не вернулся. Не купец Лян, а разбойник. Всю пушнину Бельды взял и его самого убил.

Чокчо спрашивает:

— А почему вы за отца моего не заступились?

Гости говорят:

— У того человека большая шайка. А нас мало. Нс могли мы заступиться за твоего отца. Побоялись. Люди Ляна могли нас догнать, всех перебить и товары отнять.

— Плохо вы сделали! — сказал Чокчо.

Гости обиделись, сели в лодку и уехали.

Мать Чокчо стала плакать, сестренки тоже. Плакали они до того, что у них глаза опухли.

— Что теперь будет с нами? — спрашивал» они друг друга.

Но делать нечего — слезами Бельды не вернешь! А жить надо. Поплакали, поплакал» они и за дело взялись. Старшая сестра пошла в лес — охотиться. Младшая в оморо́чку [14] Оморочка — долбленная из тополя или сделанная из березовой коры лодочка на одного-двух человек. села, по Амуру поехала — рыбу ловить. Мать дома осталась — шкурки мяла, обед варила.

А Чокчо сказал матери:

— Сшей мне унты [15] Унты — обувь из кожи лося. , испеки лепешку. Пойду Ляна искать. Найду, отомщу за отца и товар верну.

Мать удивилась:

— Что ты, Чокчо? Куда ты пойдешь? Ты маленький!

Но Чокчо был упрямый мальчик.

— Отец сказал, что я мужчина. А мужчины должны защищать род, должны мстить врагу! — молвил он.

Видит мать — Чокчо на своем стоит, не уговорить его.

Испекла лепешку. Сшила унты. Взял Чокчо свой нож, охотничью повязку на голову надел, юколы в мешок положил, простился с сестрами, с матерью и пошел.

Шел, шел Чокчо — видит: на пути большой лес. Деревья высокие-высокие. Сосны, дубы шумят, вершинами качают. Конца-края лесу нет. Не побоялся Чокчо. Идет по лесу, лепешку жует, ножом играет, песню поет. Вдруг слышит голос:

— Куда идешь, маленький нанаец?

Оглянулся Чокчо. Никого вокруг нет. А голос опять окликает его. Отвечает Чокчо:

— Иду за отца мстить!

— Помоги мне, и я тебе помогу! Другом буду, — говорит тот же голос.

Видит Чокчо: лежит на камне жолудь. Падал с дерева на землю, а упал на камень. Лежит и высыхает.

— Возьми меня с собой! — говорит жолудь. — Пригожусь!

Взял Чокчо жолудь. Пошел дальше. К реке вышел. Видит — на мели щука лежит. Рот открыла, глаза вылупила, задыхается. Спросила щука, куда Чокчо идет. Мальчик ответил. А щука говорит ему:

— Помоги ты мне, и я тебе помогу! Другом буду.

Пустил Чокчо щуку в воду. Напилась щука воды, надышалась. Глаза на место стали. Чешуя у нее заблестела. Попросила щука Чокчо взять ее с собой.

— Пригожусь, — говорит.

Положил мальчик щуку в мешок. Дальше пошел. Повстречал покинутую избушку. Остановился отдохнуть. Снял унты, ног» повыше положил. Лепешку откусил. Вдруг слышит скрипучий-скрипучий голос: