Кэтрин Эпплгейт - Креншоу

Когда Робин пихалась ногами во сне, она попадала по коробке. Это было не так больно, как если бы она била по мне.

К сожалению, Арете нравилось спать со мной. Поэтому спастись от собачьего запаха не получалось.

К тому же сквозь стенки коробки чувствовался и запах папиных ног.

Я понимал, что нам повезло, что у нас есть наш старый мини-вэн «хонда», в котором достаточно места. Я как-то встречал ребенка, который целый год прожил в одной из похожих моделей «фольксвагена». Эта машина была красной и круглой, как божья коровка, и почти такой же крошечной. Бедному ребенку приходилось спать сидя, а по обе стороны его теснили младшие сестры.

Еще нам повезло потому, что моя спальная коробка была лишь декорацией. А некоторым людям действительно приходится жить в коробках на улице.

Я не то чтобы видел одни плюсы. Но если уж в машине приходится жить, лучше, чтобы она была большой, а не маленькой. А спать в коробке на улице гораздо хуже, чем в коробке в мини-вэне.

Таковы факты.

Я был совсем не как папа, который все повторял, что мы вовсе не бездомные.

Мы автотуристы.

Какое-то время я почти не думал о заднем дворнике, похожем на кошачий хвост. Все и так было очень странно, и мне не хотелось, чтобы оно становилось еще более странным.

Первая ночь в мини-вэне выдалась даже веселой. Мы остановились на стоянке у моста Золотые ворота. Там был мужчина с телескопом, наблюдающий за небом. Он показал нам Большую Медведицу и Ориона. По ту сторону пролива лениво, словно звезды, горели огни Сан-Франциско.

Мы собирались заночевать прямо на парковке. Но в окно постучал охранник. Он велел нам уезжать, помахивая в воздухе своим фонарем, словно световым мечом из «Звездных войн». Мы поехали в круглосуточный ресторан. У мамы среди поваров был знакомый, и он спросил у менеджера, нельзя ли нам заночевать на парковке у ресторана. Менеджер разрешил и даже угостил нас оладьями: они подгорели, и поэтому их нельзя было подавать посетителям.

Утром нас накормили еще сильнее подгоревшими оладьями. К тому моменту все уже были ворчливыми и раздраженными. Только Арета пребывала в хорошем настроении – она очень любит оладьи.

В тот день работы у родителей не было, поэтому мы направились в публичную библиотеку, чтобы убить время и умыться. Мама и папа по очереди стояли на улице с Аретой. Опасно оставлять собаку в душной машине.

В библиотеке работал кондиционер, а еще там были мягкие стулья. В туалетах царила чистота, что радовало.

Раньше я никогда особо не думал о чистоте ванной или туалета. Всякий раз, когда я шел купаться, мама говорила: «Надвигается ураган „Джексон“», потому что я оставлял после себя ужасный бардак.

Один из моих любимых экспериментов в ванной связан с тем, что ученые называют плавучестью. Он называется: «Что тонет?» Эксперимент может привести к небольшому беспорядку, но он очень интересный. Например, если бросить почти полную бутылку кетчупа в ванную, бутылка плыть не будет, но вода окрасится в очень красивый цвет.

А еще этот эксперимент раздражает маму.

Мы остались в библиотеке почти на весь день. Библиотекарша в отделе детской литературы поделись со мной и Робин своим сэндвичем. У нее даже нашлись крекеры, и она отдала их все Робин.

После этого Робин решила, что, когда вырастет, станет библиотекарем. Если у меня не получится изучать животных, я, может, и сам стану библиотекарем.

Мы прожили в мини-вэне всего каких-нибудь четыре дня, когда кто-то украл мамин кошелек, в котором хранились почти все наши сбережения, потому что папин бумажник разваливался на части.

Мы сообщили об этом в полицию, которая захотела узнать наш адрес, чтобы в случае, если деньги найдутся, их можно было нам вернуть.

– Адреса у нас сейчас постоянно меняются, – сообщила мама.

– А… – сказал полицейский. Он кивнул с таким видом, будто смог решить сложную математическую задачу.

Родители немного поговорили с ним. Он дал им адреса двух приютов для бездомных, где можно переночевать. Одно здание – для мужчин, другое – для женщин и детей, как он объяснил.

– Ни за что, – сказал папа. – Это никуда не годится.

Робин сказала:

– Мы просто автотуристы.

Полицейский взглянул на Арету, которая вылизывала его блестящий черный ботинок. И сказал, что в обе ночлежки с животными не пускают.

Я спросил, относится ли это к щенкам.

– К сожалению, – ответил полицейский.

Я рассказал ему, что у моего учителя, мистера Вандермеера, были ручные крысы.

– С крысами туда тем более нельзя, – сказал полицейский.

Я рассказал ему, что крысы бывают хорошие и плохие. Что белые, как Гарри и Гермиона, крысы моего учителя, чистоплотнее многих других животных. Но вот от диких крыс и впрямь можно чем-нибудь заразиться.

Потом я рассказал полицейскому о том, как мистер Вандермеер ради научного эксперимента учил своих крыс играть в баскетбол крохотным мячом. Крысы очень умные.

– В баскетбол, – повторил полицейский. И взглянул на моих родителей, словно намекая на то, что за меня пора начать волноваться. А потом дал маме маленькую белую карточку с телефонными номерами. – Здесь есть социальные службы, приюты, пункты выдачи продуктовой помощи, бесплатные клиники, – перечислил он. – И периодически узнавайте у нас, как продвигается расследование кражи. Выше нос, ребята!

Мы почти дошли до машины, как вдруг я услышал, как полицейский меня окликнул:

– Эй, Крысолюб!

Я обернулся.

Он жестом подозвал меня к себе:

– А высоко они прыгают? Крысы, я имею в виду.

– Не очень, – сказал я. – Но они обучаемы. Когда они делают то, что надо, им дают что-нибудь вкусненькое. Это называется поло… – Я не мог вспомнить. Там было два длинных слова.

– «Положительное подкрепление»?

– Точно!

– Нечто похожее я и сам могу организовать, – сказал полицейский.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда мятую двадцатидолларовую бумажку.

– Отдай это своему отцу, – велел он. – Но только когда сядешь в машину.

Я спросил почему.

– Иначе он тут же вернет мне деньги, – пояснил полицейский.

– Откуда вы знаете? – удивился я.

– А вот знаю, – улыбнулся полицейский.

Я сел в машину и отдал папе купюру. Вид у папы сделался такой, словно он вот-вот вышвырнет ее в окно.

Я подумал, что, возможно, он будет кричать на меня, но он не стал. Только начал стучать пальцами по рулю. Тук-тук-тук.