Черстин Лундберг Хан - Печенье счастья

– Обязательно, – улыбнулся я.

Мама заставила меня собрать с пола все обрывки от пакетиков из-под печенья и бумажки с записками. Я, правда, предложил воспользоваться пылесосом, но мама заупрямилась так, что пришлось ползать по всей комнате и собирать мусор в мешок.

Но именно в тот момент, когда я стоял на кухне, собираясь выкинуть мешок в мусорное ведро, мне в голову пришла мысль. Что, если из других записок тоже может выйти какой-нибудь толк? Я искал только одну бумажку, а вдруг остальные тоже обладают каким-нибудь волшебным действием и смогут пригодиться? Я тихонько прокрался обратно в свою комнату и спрятал мешок со смятыми записками под кровать.

Перед сном я вытащил мешок и принялся изучать его содержимое.

«Повезет тому, чьим другом ты станешь».

Эта фраза встречалась чаще всего. Я перевел взгляд на потолок и посмотрел на бледный прямоугольник света от уличного фонаря. Вспомнил, как мы с Бие стащили сегодня целую банку печенья из ресторана ее родителей. Она была не обязана помогать мне, но все-таки помогла. Почему? Потому что ей стало меня жаль? Или она решила, что это будет круто? Все равно, чтобы это ни значило, Бие повела себя как настоящий друг. И это даже несмотря на то, что на пути ей попался такой странный, нелепый парень, как я.

Записка права. Повезет тому, чьим другом Бие станет. Мне ведь даже пришла на ум эта фраза, когда мы шли ко мне домой с банкой «печенья счастья». Конечно же, когда выпадет шанс, я обязательно тоже сделаю Бие что-нибудь полезное. Это хорошая записка, даже если в ней нет ничего волшебного. Я отложил ее в сторону.

Когда мама заглянула ко мне в комнату, я зажмурился и притворился спящим. Она погасила на кухне свет, и через некоторое время в квартире стало тихо. Было только слышно, как работает холодильник.

Я немного полежал с открытыми глазами. Спать совсем не хотелось. Тогда я снова принялся перебирать бумажки. Текст на многих был довольно странный.

«Все ответы, которые ты ищешь, внутри тебя».

Чепуха! Абсолютно не подходит. То, что я ищу, лежит неизвестно где в одном из «печений счастья». А внутри меня только еще большая путаница и неразбериха.

«Во сне, как и наяву, все возможно».

Да, неплохо. Тогда я – рождественский гном и живу в джунглях.

«Не бойся сделать шаг вперед».

«Хм, звучит как-то знакомо», – подумал я.

Я сел на постели и включил лампу. При скудном голубоватом свете, льющемся из окна, было сложно разбирать крохотные буковки.

Значит, не бояться сделать шаг вперед? А что? Это очень похоже на то, что бабушка говорила про любовь: «Неизвестно, что хуже: почувствовать себя глупцом, когда тебя отвергли или когда ты так и не осмелился признаться?»

Может, бабуля тоже нашла это в «печенье счастья»? По крайней мере, звучит похоже.

– Но сейчас речь идет не о любви, – тихо сказал я себе и бумажке, которую держал в руке. – Значит, и бояться мне нечего.

Но все-таки он был во мне: СТРАХ. Я чувствовал его. Или, может, это нервы? Сердце тяжело ухало в груди, как будто я заболеваю.

Я отложил бумажки в сторону и выбрался из постели. Я не мог лежать спокойно – руки-ноги дрожали от нетерпения, как будто я чего-то ждал.

Босиком я прокрался в гостиную и встал у окна, которое выходило на улицу. Шел снег. Большие снежинки кружились во мраке и ложились пушистым ковром на асфальт внизу. Проехали несколько машин, оставляя за собой черные следы от колес, но все остальное было белоснежно-белым. Ни грязи, ни слякоти. Красиво.

Вдруг краем глаза я уловил на улице какое-то движение. Взглянув вниз на дорогу, я увидел двух больших зайцев. Они направлялись куда-то, подпрыгивая. Сделав несколько прыжков, они остановились и посмотрели по сторонам, а потом опять, не торопясь, продолжили свой путь.

Я набрал в грудь воздуха и уже был готов позвать маму с папой, но в последний момент передумал и только стоял и смотрел на зайцев. Казалось, их совсем не волновало то, что они оказались в центре города [13] В сущности, ничего удивительного в этом нет. Стокгольм – признанная «зеленая столица» Европы. В самом центре города расположен музей под открытым небом Скансен с вольерами для домашних и диких животных, а также огромный Королевский национальный городской парк, больше похожий на лес. Кроме того, все шведы страстно заботятся о чистоте и охране окружающей среды. . Внезапно зайцы прибавили ходу и умчались, высоко подпрыгивая.

Прижавшись щекой к стеклу, я смотрел им вслед.

Следом проехало такси. Наверно, это оно спугнуло зайцев. Такси остановилось напротив нашего подъезда, два человека вышли из него и исчезли в доме напротив. Когда такси тронулось, я вдруг увидел, что водитель наклонился вперед к лобовому стеклу и смотрит вверх прямо на меня, и… я не шучу… у него были белая борода и красная шапочка с помпоном.

«Я сплю», – подумал я и ущипнул себя за руку. Больно. Значит, не сплю. Но на моей улице происходят волшебные вещи. «Все возможно… – подумал я. – А вдруг?»

На следующее утро я опоздал в школу. Осторожно просунув голову в класс, я с тревогой посмотрел на Ульрику, но она только улыбнулась и, жестом показав, чтобы я не разговаривал, махнула мне рукой. Шел урок литературы. Ребята сидели, склонившись над своими книгами, и читали. Все, кроме Хьюго. Мой друг, подперев рукой подбородок и мечтательно улыбаясь, смотрел на Майю, сидевшую на другом конце класса.

Он едва заметил, как я скользнул на свое место рядом с ним. Да-а, Хьюго влюбился по уши. Это видно невооруженным глазом. Я не смог удержаться от улыбки и тут сообразил, что совсем не ревную. Ну нисколечко.

Я посмотрел на Майю и еще больше в этом убедился. Внутри ничего не екает. Как хорошо. Теперь меня абсолютно не волнует, что Хьюго встречается с Майей.

Со вздохом облегчения я достал из парты свою книгу и раскрыл на нужной странице.

Значит, все в порядке? А то, что случилось со мной в последние дни, можно считать маленьким невезением. Говорите, что я обнял ни с того ни с сего чужую тетку на улице? Ну, так это со всяким может случиться. Впрочем, как и туалетная бумага в волосах. Конечно, мне по-прежнему было стыдно за то сообщение, которое я отправил Майе. На обычное невезение это не спишешь. Но ни она, ни Хьюго ни словом не обмолвились об этом. Значит, они обо всем забыли?