Вячеслав Шугаев - Дед Пыхто

— Бра-а-тец! Пыхтоша! — сладенько, тоненько пропел дед Пыхто. — Дом на тебя оставляю! Смотри, чтоб ни крошки не пропало, ни капли не упало.

Пыхт Пыхтович как всегда промолчал, только быстрее зашевелил грязными пальцами: понял, мол.

— То-то. — Дед Пыхто еще раз ткнул брата клюкой в бок.

— А ну, Пыхтята! Смотреть в оба! — Дед Пыхто подбоченился на крыльце, картинно оперся на палку. — Как выгляжу? Хорошо? Или плохо?

— Хорошо, хорошо! Дальше некуда, — дружно запищали Пыхтята, зажмурившись.

— То-то. — Дед Пыхто спрыгнул с крыльца и, напевая: «Ехал на ярмарку Ванька-купец», бодро зашагал в город.

Он хотел разыскать девчонку и мальчишку, недавно пробежавших мимо его избушки. Дед Пыхто увидел их возле клетки льва. Алена и Сашка Деревяшкин мечтали о зоопарке, который бы раз и навсегда обосновался в их городе. Дед Пыхто подкрался к ним и подслушал разговор, приподняв сетку накомарника: «Так, так. так! Зоопарк захотели? Будет у вас зоопарк! Ох, помаетесь, ох, поплачете. — Дед Пыхто подпрыгнул от радости. — Ох, и шум будет, ох и гам! А тут уж без меня не обойтись!» — Он побежал на почту и сочинил телеграмму: «Африка. Срочно. День и ночь мечтаем о вас, дорогие звери. Приезжайте в Сибирь, милости просим. Ждем не дождемся. Девочка Алена и мальчик Сашка Деревяшкин».

Телеграфистка спросила:

— Куда в Африку-то? Африка большая.

— Куда надо. Куда написано, туда и посылай.

— Дело хозяйское. Не мне бегать адресата искать.

— То-то и оно, что хозяйское, — дед Пыхто вспотел под на комарником и сдернул его.

— Ах! — вскрикнула телеграфистка, ослепленная его рыжей бородой. — Вы кто?

— Дед Пыхто.

Телеграфистка снова ахнула, сразу села за аппарат и отстучала телеграмму в Африку.

— Ой, дед! Ой, Пыхто! Ой, не узнала! — вскрикивала телеграфистка.

— Бывали у меня? — спросил дед Пыхто.

— Бывала, бывала. Во втором классе училась. На манную кашу до сих пор не гляжу, — телеграфистка нервно захихикала.

— А я только ее и могу. Зубов-то не осталось. — грустно вздохнул дед Пыхто, но тут же спохватился. — Но силы еще есть! Есть! Еще обо мне услышите! — Грозно закричал он и вышел вон.

Вскоре телеграмма стала известна в Африке: всем слонам, слонявшимся без дела: всем бегемотам, лежавшим в болотах: всем жирафам и жирафшам, лениво и грустно жевавшим; прочему зверю помельче, убегавшему от ружейной картечи, — всему животному миру от озера Чад до Алжира.

На большую поляну, в центре Африки, вышел Главный слон, поднял хобот и протрубил:

— Все сюда! Все сюда!

Было жарко, скучно, аппетита никакого, поэтому звери со всех ног кинулись к большой поляне, надеясь развлечься.

Главный слон обратился к ним с речью:

— Друзья мои! Пришла телеграмма из далекой Сибири. Девочка Алена и мальчик Сашка Деревяшкин мечтают о зоопарке… Одну минуту, простите. Эй, ягуар! Оставь в покое антилопу. Как тебе не стыдно! Ты же сыт на три недели вперед. Друзья мои! Предлагаю пока не есть друг друга, не кусать, не царапать — нам предстоит принять серьезное решение.

Итак, девочка Алена и мальчик Сашка Деревяшкин мечтают о постоянном зоопарке в их городе. Я подумал, подумал и вот что придумал: нас рано или поздно всех перебьют, переловят, увезут в разные концы света. Мы все равно покинем Африку. Не лучше ли, друзья мои, самим устроить свою судьбу, а не дожидаться горькой невольнической участи? Давайте соберем пожитки, погрузим их на плот и поплывем в Сибирь. Там о нас мечтают, а значит, жизнь будет сытая и спокойная…

Так говорил Главный слон. Слушая его, звери сначала помрачнели: было ужасно представить, как их ловят сетями, ставят на них капканы, прячут в железные клетки и везут бог знает куда, на край света; но потом оживились и повеселели: в самом деле, как заманчиво сесть на плот и уплыть в неведомую Сибирь, по собственной воле, подобру-поздорову.

И когда Главный слон умолк, раздался дружный крик:

— В Сибирь, в Сибирь! В серебряную ширь!

Начали строить плот: слоны таскали громадные толстые бревна, обезьяны перевязывали их лианами, дикообразы шили парус из пальмовых листьев.

И вот плот потихоньку закачался у берега. На него спрыгнули два самых тяжелых бегемота и стали кататься по бревнам, прыгать, топать — проверяли плот на прочность. Бревна выдержали, лианы не порвались — можно плыть.

По старинному обычаю звери присели на дорожку — кто на пенек, кто просто на траву, обезьяны замеряй на ветвях деревьев. Помолчали. Первым встал Главный слон и сказал:

— С богом! Тронулись!

Быстро погрузились на плот, специальными петлями укрепи ли парус между шеями двух молодых, сильных жирафов, и тотчас же подул попутный ветерок. Он высушил прощальные слезы на звериных мордах и погнал плот в открытый океан.

— Прощай, Африка! Прощай, родная земля! — кричали звери и махали белыми платочками пустому, желтому берегу.

Не уехал один лишь ленивец, потому что спал на дереве и не видел, как плот отчаливал.

Главный слон, набрав в легкие побольше воздуха, протрубил прощальную речь:

— Все! Точка! Баста! Поплыли мы. По морям, по волнам — нынче здесь, завтра — там. Будь здорова, Африка!

В это время проснулся ленивец, протер глаза и заплакал: он остался один одинешенек на все джунгли.

Много дней и ночей плыл звериный корабль. Плавание протекало спокойно, при резвом попутном ветерке, при обильном радостном солнце. Днем звери играли в чехарду, ловили рыбу, ночами пели песни и рассказывали друг другу истории, одну интереснее другой. Настроение у всех было превосходное.

Иногда плот обгоняли океанские корабли, а иногда попадались навстречу. Пассажиры на палубах и матросы обычно курили папиросы, но увидев зверей посреди океана, немедленно выбрасывали окурки за борт и протирали глаза, не снится ли им этот плавучий зоопарк?

— Эй, звери добрые! Далеко ли собрались? — кричали с кораблей.

— В Сибирь. Куда же еще, — с достоинством отвечал Главный слон.

— Что делать там собираетесь?

— Жить — поживать, да добра наживать.

— Там же холодно! Замерзнете, околеете. Опомнитесь, звери!

— Ничего, перезимуем! — сердито отвечал Главный слон. — Все! Прием окончен. Счастливого плавания!

Встречи в океане дурно действовали на некоторых впечатлительных зверей, например, на антилоп, на коз, на зебр. Они принимались нервничать, паниковать, носились по плоту, сломя голову и рискуя свалиться в воду, потели со страху и безудержно икали. Главный слон не знал, куда деваться от их назойливых расспросов: