Сатико Касиваба - Таинственный город за туманами

— Но если ты станешь хорошим королём, то принесёшь пользу гораздо большему числу людей, нежели живёт здесь.

— Это верно. Но в моей стране нет ни одного человека, подобного тебе, Лина, кто бы мне возражал или приказывал. Пока я сюда не попал, люди немедленно выполняли всё, о чём я говорил.

— Это не твоя вина, что ты живёшь в такой части мира. Ты ведь простишь меня, правда? Я наговорила тебе столько неприятных вещей, — покаялась Лина.

— Ничего, я не против. Сперва я злился, но затем обрадовался, что ты меня так откровенно ругаешь. И, кроме того, ты прекрасно готовишь. Даже повара в моей стране не смогли бы приготовить такие вкусные блюда.

Лина была счастлива.

— Спасибо, это Джон научил меня готовить. Он будет рад, когда узнает, что тебе понравилась моя стряпня.

Сикка и Тама вернулись с прогулки, и в магазине стало оживлённее, но мальчик вёл себя более спокойно, чем прежде.

Внезапно раздался вчерашний грохот, и в магазин вбежала королева. При виде сына она вскрикнула и крепко его обняла. Лина почувствовала радость оттого, что среди выбранных ею вещей оказался нужный горшок.

Королева снова и снова благодарила Сикку. Принц смотрел на Лину и, казалось, хотел ей что-то сказать. Наконец он сорвал зелёный камень, украшавший его тюрбан, и вложил Лине в руку, а потом неуклюже поцеловал её в щёку. Лине показалось, будто она услышала: «Я люблю тебя», но позже она решила, что это мог быть ветер.

* * *

Когда Лине пришло время возвращаться домой, между ней и Сиккой разгорелся спор.

— Принц оставил камень тебе в знак благодарности, — сказал Сикка.

— Нет, этот камень должен принадлежать Вам, — возразила Лина.

— Королева уже достаточно поблагодарила меня, и, кроме того, своим успехом мы целиком обязаны тебе. А ещё, кажется, ты нравишься принцу, — усмехнулся Сикка.

При этих словах Лина покраснела, бросила камень на стол и убежала.

В тот вечер бабушка Пикотто сказала:

— Лина, с понедельника ты пойдёшь в магазин Мандея.

«Как жаль уходить, когда я наконец-то подружилась с Сиккой…», — недовольно подумала Лина.

— Может быть, ты хочешь сказать, что не пойдёшь в магазин Мандэя? — спросила старушка.

— Нет, такого никто не говорил, — решительно возразила Лина.

Бабушка Пикотто сидела, разинув рот, не в силах найти подходящий ответ. Глядя на неё, Ит-тян с Джоном расхохотались.

В воскресенье Лина и Ит-тян от души повеселились, вспоминая, как накануне вечером рот бабушки Пикотто был разинут, словно у рыбы.

— Если я не слышу фразу: «А кто это сказал?», то не чувствую, что разговариваю с бабушкой Пикотто, — произнесла Лина.

— Точно! Кстати, сегодня утром она устроила мне нагоняй: ранние летние цветы, по её мнению, недостаточно хороши, — сказал Ит-тян, почесав голову.

Поэтому они топили углём печь до тех пор, пока оба не вспотели.

В понедельник утром, когда Лина собиралась на работу, Кину-сан с беспокойством ей шепнула:

— В магазине игрушек, куда ты сейчас пойдёшь, тебя ждёт масса хлопот.

Стараясь не думать о словах Кину-сан, Лина распахнула ярко-красную дверь магазина. Внутри на полках были аккуратно расставлены всевозможные игрушки.

Из задней комнаты вышел высокий мужчина в кожаном фартуке. В руке у него был леденец.

— Ты, наверное, Лина-тян? — ласково спросил он.

— Да, — ответила девочка.

— Ты пришла очень кстати! Меня зовут Мандэй. Я получил столько заказов на кэндаму, что в одиночку с ними не справлюсь. Привет, Сандэй! — обернувшись, произнёс он.

Лина мельком увидела лицо в шутовской маске, которое тут же скрылось за фартуком Мандэя.

— Да ладно тебе, не стесняйся! — сказал Мандэй ребёнку, который прятался у него за спиной, и подтолкнул его к Лине.

Ребёнок в маске слегка вертелся на месте и в волнении сжимал за спиной руки. На вид ему было лет пять, и у него были огненно-рыжие волосы. Лина заметила, что волосы Мандэя тоже огненно-рыжие и такие же кудрявые и растрёпанные, как у Сандэя.

— Лина, это мой сын Сандэй. Как видишь, он очень застенчив.

Мандэй взглянул на сына полными любви голубыми глазами. Положив свою большую руку на голову Сандэя, он заставил мальчика поклониться.

Из задней комнаты послышался свист закипевшего чайника.

— Ах, чуть не забыл! — воскликнул Мандэй и убежал. Лина и Сандэй остались одни среди игрушек. Сандэй был одет в джинсовые шорты и куртку. Он всё ещё глядел в пол, но время от времени украдкой сквозь маску посматривал на Лину.

— Привет, Сандэй! — сказала Лина, пытаясь разглядеть лицо малыша. Тот взял девочку за руку и стал рассказывать ей об игрушках в магазине.

— Это медведь. Он такой же большой, как и я, правда? Рядом с ним стоит кот. Он похож на Джентльмена из усадьбы Пикотто. А это тигр. Раньше их было два, большой и маленький, но большого продали. Он нравился мне сильнее, чем маленький, но папа сказал, что ничего не может поделать, потому что это товар, — печально произнёс Сандэй, стоя перед мягкими игрушками.

— Когда-нибудь я приведу с собой Таму из магазина Сикки. Он настоящий тигр, — пообещала Лина.

Лицо в маске повернулось в её сторону.

— Настоящий? Ты правда приведёшь его сюда? Он твой друг?

— Да, конечно, — кивнула Лина.

— Можно, я покатаюсь на нём верхом? Он не кусается? — сыпал вопросами Сандэй. Если бы Мандэй не крикнул им, что пора обедать, мальчик не отпустил бы Лину до самого вечера.

* * *

В обеденное время в усадьбе Пикотто всё было как обычно. Джон с озабоченным видом следил за огнём, на котором варился суп. Ит-тян получал нагоняй от бабушки Пикотто по поводу печей. Кину-сан глядела из окна на улицу. Лина решила, что она из тех людей, которые проводят всё свободное время, наблюдая за улицей. Увидев Лину, Кину-сан, казалось, хотела ей что-то сказать, но промолчала.

Накануне, когда Лина шла на обед в усадьбу Пикотто, она заглянула по пути к Сикке и получила у него разрешение взять с собой завтра Таму. После обеда Лина рассказала об этом Сандэю, и мальчик стал прыгать по магазину, крича от радости. Утомившись от прыжков, он, наконец, успокоился, снова взял Лину за руку и стал показывать ей остальные игрушки.

— Как ты думаешь, Лина, что это такое? — спросил Сандэй, заводя игрушки размером со спичечную коробку в форме автомобиля, пианино и дома. Они начали играть одну мелодию за другой, наполнив комнату тихим чудесным перезвоном. То были музыкальные шкатулки.

— На самом деле мой папа — мастер музыкальных шкатулок. Разве это не замечательно? — спросил Сандэй, с гордостью оглядывая крошечную коллекцию весело звенящих шкатулочек.