Вильгельм Гауф - Сказки, рассказанные на ночь

Послали за Бальтазаром Бездоннером, конюхом капитана Вейнглотта, и если на хозяина уже без слез смотреть было нельзя, таким он был бледным и тощим, то слуга и вовсе пугал своим видом — глядя на его пепельно-серое лицо, можно было подумать, что он всю жизнь одну только воду пил.

Король распорядился отвести капитана Вейнглотта и его конюха Бездоннера в палатку и выкатить несколько бочонков старого хохгеймера и ниренштейнера, чтобы мастера испытали свои силы. Пили они с одиннадцати вечера до четырех утра и приговорили бочонок хохгеймера и полтора бочонка ниренштейнера. Король подивился такой усидчивости и пошел проверить, как там обстоят дела. Оба испытателя чувствовали себя прекрасно. «Надо бы ремень от портупеи ослабить, тогда бойчее пойдет», — сказал капитан, глянув на конюха, который как раз расстегнул три пуговицы на колете. Все были потрясены, а король сказал: «Лучших послов не найти! Их и отправим в веселый город Бремен!»

Он тут же велел выдать капитану богатое платье и оружие, и Бездоннеру подобрали подходящую одежду, ибо ему назначено было изображать писаря. Король и канцлер растолковали капитану, что ему следует говорить во время переговоров, и взяли с обоих клятвенное обещание, что в дороге они будут пить одну только воду, дабы прибыть в бременский винный погреб свеженькими и одержать там сокрушительную победу. Вейнглотту, правда, пришлось основательно замазать свой красный нос белилами, чтобы замаскировать его, иначе всякий враз догадался бы, какого рода гость пожаловал.

Совершенно измученные водной диетой, прибыли они наконец в город Бремен и представились бургомистру, который тут же поспешил доложить сенату: «Швед прислал к нам каких-то двух бледных заморышей! Сегодня вечером пригласим их в наш погребок и хорошенько обработаем. Я беру на себя посланника, а доктор Перец займется писарем».

И вот, когда отзвонили вечерние колокола, гостей торжественно препроводили в винный погреб при ратуше. Бургомистр вел под руку Вейнглотта, капитана, а доктор Перец, тоже большой мастер по части выпивки, вел конюха, который изображал писаря и держался со скромным достоинством, за ними следовали прочие члены городского сената, приглашенные для ведения переговоров. Они сели за стол, вот в этом самом зале, и для начала подкрепились жареным зайцем, ветчинкой и селедкой, чтобы потом уже ни на что не отвлекаться. Угостившись, посланник собрался было честно перейти к делам, а писарь достал из сумки пергамент и перо. «Помилуйте, почтеннейшие, — проговорил бургомистр, — куда это годится! У нас в Бремене не принято решать дела всухую! Обычай требует, чтобы мы сначала выпили и познакомились как следует!» — «Да я совсем не пью, — ответил капитан, — но если вашему превосходительству угодно, то пригублю глоточек».

Все выпили разок, другой и завели разговор о войне и мире, о недавних битвах. Бургомистр и доктор, чтобы подать гостям хороший пример, усердно прикладывались к вину, и скоро уже их щеки пылали кумачом. При каждой новой бутылке шведы извинялись и говорили, что к питью совсем непривычны и что голова у них уже кругом идет. Бургомистру только того и надо было, на радостях он опрокидывал один бокал за другим и чуть не забыл, зачем они вообще тут собрались. Но, как это часто бывает с человеком в таком удивительном состоянии, в какой-то момент у него в голове проклюнулась мысль: «Посол-то изрядно пьян, да и писаря доктор уже порядком обработал». Придя к такому заключению, бургомистр сказал: «Ну что ж, пора заняться делом, господа!» Господа с радостью приняли предложение и, сделав вид, будто порядком нагрузились, изъявили со своей стороны желание выпить еще за здоровье хозяев.

Выпили еще, поговорили о том о сем, обсудили важные вопросы и опять выпили, и так оно все шло, пока бургомистр не заснул на полуслове, а доктор, тот и вовсе свалился под стол. На смену им пришли другие члены городского сената и тоже выпили немало за гостей, пока вели переговоры. Капитан держался молодцом, налегал как следует, но и конюх от него не отставал. Пять купорщиков носились как угорелые туда-сюда, не успевая подливать — вино стремительно исчезало со стола, как будто утекало в песок. Вот так и вышло, что в результате гости упоили весь городской сенат, который в полном составе, кроме одного сенатора, очутился под столом.

Этот сенатор имел вид крепкого здоровяка, и звали его Вальтер. В Бремене о нем поговаривали всякое, и если бы он не заседал в городском сенате, его бы давно уже обвинили в черной магии и колдовстве. Господин Вальтер был изначально всего-навсего кузнецом, но сумел занять не последнее место в своей гильдии, стал старшиной цеха, а потом пробился и в сенат. В отличие от других сенаторов, участвовавших нынче в переговорах, он оказался стойким, хотя и пил вдвое больше гостей, чем неприятно поразил их, потому что при всем том он оставался совершенно вменяемым, в то время как капитан уже давно осоловел и в голове у него была одна сплошная карусель. После каждого выпитого бокала сенатор Вальтер приподнимал шляпу, и конюху показалось, будто он ясно видит, как над сенаторской макушкой, покрытой черными как смоль волосами, всякий раз поднимается голубоватое облачко вроде легкой дымки. Но несмотря ни на что, он продолжал храбро пить дальше, пока капитан Вейнглотт не заснул блаженным сном, безмятежно преклонив голову на мягкий бургомистров живот.

Тогда сенатор Вальтер, странно улыбаясь, обратился к посольскому писарю с такими словами: «Ты, конечно, голубчик, высоко забрался, но сдается мне, что со скребницей ты управляешься лучше, чем с пером». Писарь изрядно струхнул и сказал: «Что это вы такое говорить изволите, сударь?! Не хотелось бы думать, что вы надо мной потешаетесь! Не забывайте, что я как-никак посольский писарь его королевского величества!» — «Ха-ха-ха! — разразился сенатор жутким хохотом. — С каких это пор посольские писари в посконных рубахах ходят да такие перья на заседания берут?»

Тут конюх взглянул на себя и с ужасом обнаружил, что на нем его обыкновенная рабочая одежда, а в руках — вот так фокус! — вместо пера самая что ни на есть натуральная скребница. Конюх оторопел, видя, что обман непостижимым образом раскрылся. Господин Вальтер как-то странно улыбнулся ехидной улыбкой, выпил одним махом огромный кубок за здоровье конюха, а потом вроде как почесал себе за ухом, но конюх ясно увидел, что над головой у него снова поднялось легкое облачко. «Боже меня упаси, сударь, с вами дальше пить! — воскликнул конюх. — Вы, как я вижу, чернокнижник и на всякие фокусы мастер!» — «Ну, это с какой стороны посмотреть, — ответил Вальтер совершенно спокойно и вполне дружелюбно. — Но одно скажу тебе, дражайший конюх и король скребниц, перепить меня у тебя не получится, даже не пытайся, потому что я себе в голову ввинтил такой особый краник, через который выпускаю винные пары. Вот гляди!»