Ульф Нильсон - Первое дело

Комиссар поднял указательный палец, и бельчонок замолчал. Иногда комиссар чувствовал, что просто вынужден перебить собеседника.

- Сколько всего у тебя орехов?

- Пятнадцать тысяч семьсот четыре, - выпалил бельчонок. - Пятнадцать тысяч семьсот четыре.

Комиссар кивнул.

- В нашем лесу всем должно быть хорошо, - сказал он. - Нельзя, чтобы преступления оставались безнаказанными. Но если кто-то попал в беду, если у него от голода кружится голова и ему надо поскорее что-нибудь съесть, чтобы не упасть в обморок, мы должны отнестись к этому с пониманием. Мы должны быть великодушны. Мы все.

- Мы все! Великодушны! - фыркнул бельчонок. - Ну знаете! Слов нет, как я зол. Я пошёл домой.

И он решительно зашагал прочь. Жаби выдохнула.

- Хм-м. Это может быть кто угодно, - сказал комиссар.

Жаби почесала за ухом и задумалась. Кто бы это мог быть?

Кролик, бобр, птица, думала она. Нет, не птица, птица бы улетела.

Заяц, ёж, шмель, думала она дальше. Нет, не шмель, зимой шмелей обычно не встретишь.

И тогда она подумала о самом опасном животном. Самом опасном и хитром звере в лесу. Потом ещё об одном таком же. О двух опасных и хитрых животных!

Жаби очень испугалась. Но она обязательно должна провести важное и рискованное расследование. Она вдруг почувствовала, что её знобит. Однако расследование провести надо. Ведь она теперь полицейский. Она должна показать, что на что-то годится. Что не задаром съела этот дурацкий орех.

- Шеф, у меня есть идея, - сказала она. - Думаю, надо искать далеко, очень далеко: глубоко в снегу, в узких норах и на высоких деревьях.

Комиссар Гордон тяжело вздохнул. Он уже так устал.

- Шеф, я думаю, я должна сделать это сама. Комиссар облегчённо выдохнул и улыбнулся.

- Браво! - сказал он. - Ты отважная мышь. А я тем временем пойду домой и составлю список подозреваемых. И проштампую кое-какие бумаги. К твоему приходу я согрею молока. И мы перекусим обеденными кексами из последней большой банки.

Жаби хотела ещё кое-что спросить, но комиссар только поднял указательный палец.

И коллеги расстались.

У Жаби был план. Она допросит мышей, зайцев и кроликов. Не кажется ли им, спросит она, что орехи украл самый опасный и хитрый зверь?

Она посетила всех, кого знала. Спустилась в тесные норы к лесным мышам, и мыши серьёзно кивали в ответ на её расспросы. Заглянула в песчаные кроличьи норы, и кролики тоже серьёзно кивали. Проскакав по бескрайним полям, повстречала зайцев, которые согласились: да, их бы ничуть не удивило, если бы самые хитрые и опасные теперь принялись и за орехи тоже.

Что ж, наверно, она права.

А значит, пора переходить ко второй части плана.

Жаби залезла высоко на дерево и обратилась к синицам, воробьям и зябликам. Собрав вокруг себя десять пичужек, она шёпотом велела им лететь на все четыре стороны, далеко-далеко, и искать опасного хитреца.

- Ищите! Именем закона! - гордо воскликнула Жаби, и птицы, услышав команду, вспорхнули и исчезли. Они отправились на поиски, чтобы потом рассказать ей, где скрывается опасный хитрец.

Вскоре поступили первые сведения.

Запыхавшись, прилетела маленькая лазоревка. Опасный хитрец обнаружен в свой норе. Далеко-далеко.

Пора приступать к третьей части плана.

Нельзя терять ни минуты, С колотящимся сердцем Жаби отправилась к норе. Нора находилась за лесом и не относилась к округу комиссара Гордона. Но правосудие не знает границ. Полиция должна ловить воров, где бы они ни прятались.

Совершив длинный марш-бросок, Жаби прибыла на место и теперь пробиралась в воровское логово. Сердце до сих пор колотилось - теперь уже от страха и возбуждения, У неё даже хвост дрожал - так ей было страшно. Но она всё-таки спустилась вниз. Пахло здесь омерзительно.

Всё глубже и глубже. Всё темнее и темнее. Наконец Жаби увидела опасного и хитрого злодея. Он спал. Жаби чуяла его резкий запах. Видела его острые зубы.

Она отважно, на цыпочках, обошла всю нору. Но никаких орехов не обнаружила.

Вор, должно быть, спрятал их в специальном месте, подумала она. Ну и хитрюга!

Так же тихо, как пришла, Жаби выскользнула на свет. Остановилась на снегу и попыталась успокоиться, вдыхая свежий, холодный воздух. Она была чрезвычайно собою довольна и поспешила назад, к своему комиссару.

Сердце колотилось от предвкушений.

По возвращении Жаби обо всём доложила комиссару Гордону

Она сидела на табурете для посетителей, а комиссар - в крутящемся кресле. Комиссар ни разу не перебил её. Он лишь кивал и делал записи.

- Лис? - наконец сказал комиссар.

- Да, - сказала Жаби. - Самый опасный хитрец. Мы пойдём туда и схватим его. И он будет сидеть в тюрьме.

- Как мы его схватим? - спросил комиссар.

- Мы возьмём пистолет и дубинку. Я могу нести пистолет, - предложила Жаби. - Тащить дубинку мне тяжеловато.

- Нет, - сказал комиссар. - Только не пистолет.

Он крутанулся. Кресло скрипнуло.

- А можно мне немного посидеть в твоём кресле? - спросила Жаби.

- Нет, - ответил комиссар. - Это кресло начальника. Но мы можем переставить табурет, чтобы сидеть рядом.

Они перетащили табурет. Теперь каждый сидел, положив локти на стол и подперев рукой голову. Они думали. Наконец комиссар встал.

- Теперь, однако, пора выпить тёплого молока с обеденными кексами.

Он достал четыре кекса из третьей банки. Овсяные кексы с апельсиновыми цукатами. Обоим показалось, что обеденные кексы очень хороши.

Комиссар сказал: - Жаби, ты молода, проворна, ты отлично бегаешь, лазишь и ведёшь слежку.