Туве Янссон - Папа и море

Наконец он расстегнул молнию. Перед носом кружились еловые иголки, вся земля стала иной, он был один, покинутый всеми. Коричневые корни ползли, цеплялись и тянулись повсюду, наступая даже на спальник. Сейчас деревья стояли неподвижно, но в темноте лес вырвал из земли корни и прошёл прямо по Муми-троллю, как по какому-то камню. Спичечный коробок лежал на прежнем месте, рядом с ним стояла бутылка черничного сока. А полянки больше не было. Все входы затянулись, вокруг был только первобытный убегающий лес, и Муми-тролль пополз по нему, волоча за собой спальник — это был хороший спальник, подарок на день рождения.

Вдруг он увидел фонарь. Фонарь висел на ветке, как и раньше, просто дерево снялось с места.

Муми-тролль сел на хвост и во всё горло заорал:

— Мю!

Она тут же отозвалась. Последовала долгая череда позывных. Голос у Мю был как маленькая звонкая труба. Или как буй с колоколом. Муми-тролль понял, куда ползти, и пополз.

Он выполз на свет, и на него тут же налетела буря. Муми-тролль приподнялся на дрожащих лапах и с огромным облегчением увидел малышку Мю. В этот момент она показалась ему даже красивой.

Маленькие кустики, у которых корни уходили не так глубоко, как у деревьев, добежали уже до вереска и застыли там растрёпанной толпой. Мох втянулся в землю, образовав глубокую зелёную лощину.

— Куда это они? — крикнул Муми-тролль. — Почему они выдёргиваются из земли? Я ничего не понимаю!

— Им страшно. — Мю посмотрела на него в упор. — Им так страшно, что все иголки встали дыбом, гораздо страшнее, чем тебе! Если бы я не знала точно, что этого не может быть, я бы сказала, что некая всем нам знакомая Морра притащилась прямо сюда, а?

У Муми-тролля в животе стало холодно и пусто, и он плюхнулся прямо на вереск. Вереск, слава богу, цвёл по-прежнему. Он, очевидно, решил не переезжать.

— Морра, — задумчиво продолжала Мю. — Большая холодная Морра шляется поблизости и усаживается то там, то тут… Ты знаешь, что остаётся там, где она посидит?

Конечно, Муми-тролль знал. Там больше ничего не вырастет. Никогда. Ни травинки.

— Что ты так на меня смотришь? — крикнул Муми-тролль.

— Я на тебя смотрю? — невинно переспросила Мю. — Разве? Наверное, я смотрела на кого-то за твоей спиной…

Муми-тролль подскочил и обернулся.

— Ха-ха, поверил! — радостно завопила Мю. — Чего ты боишься? Разве не здорово, если весь пейзаж выдерется из земли и убежит? Это же потрясающе интересно!

Муми-тролль считал, что это вовсе не здорово. Лес направлялся к маяку. Он двигался через весь остров к подножию маяка. И каждую ночь будет подходить ближе, пока первая ползучая ёлка не уткнётся своей лапой в дверь, требуя, чтобы её впустили.

— А мы не откроем, — сказал он внезапно и посмотрел Мю прямо в глаза. Глаза у неё были весёлые, хитрые, они знали про все тайны Муми-тролля.

И от этого почему-то стало легче.

Сразу после утреннего кофе папа пошёл на одинокий выступ и погрузился в раздумья.

Тетрадь была почти вся исписана мыслями о море. Папа написал название новой главы: «Ночные метаморфозы» и подчеркнул его. Он долго смотрел на пустой лист, пока ветер пытался вырвать тетрадь из его лап. Потом вздохнул и отлистал обратно на свою любимую пятую страницу. Там он сделал вывод о том, что чёрное озеро соединяется с морем головокружительно глубоким туннелем (см. картинку), и именно этим путём сокровища, ящик с виски и скелет уплыли, как это ни прискорбно, обратно в море. В устье туннеля (точка А) задержался только ржавый бидон. Если предположить, что некто, назовем его Икс, находясь на дне в точке Б, выплёвывает воду изо рта или всасывает её в себя, то тогда вода в озере будет подниматься и опускаться, и от этого покажется, что море дышит. Кто же этот Икс? Вероятно, морское чудовище. Но это доподлинно неизвестно. Это относилось к главе «Предположения», которая шла следом.

В главе «Факты» папа утверждал, что вода чем глубже, тем холоднее. Это он знал наверняка — достаточно было сунуть лапу в воду. Но факт гениальным способом подтверждался с помощью бутылки. Когда бутылку вынимали из глубины, давление воды впечатывало пробку в горлышко. Далее, вода характеризуется тяжестью и солёностью. Тяжесть возрастает на глубине, а солёность — на поверхности. Доказательство: неглубокие ямки с солёной водой. Они очень-очень солёные. А давление ощущается во время ныряния.

Водоросли прибивает не с наветренной, а с подветренной стороны. Если от подножия маяка бросить в бушующее море обломок доски, он не прибьётся к берегу, а поплывёт вокруг острова на некотором расстоянии от него. Если приложить к горизонту дощечку, станет заметно, что горизонт изгибается. Вода поднимается в плохую погоду, но иногда и наоборот. Каждая седьмая волна длиннее прочих, но иногда самая большая волна приходит девятой по счёту или вовсе не соблюдая очерёдности.

Куда исчезают широкие дорожки из белой пены и как появляются? По какой причине? Папа пытался выяснить причину этого и других явлений, но это было очень трудно. Он утомился, растерял научный настрой и записал: «На остров не ведёт ни один мост, на берегу нет заборов; с него не убежать, однако же невозможно и стать пленником. Это означает, что ощущение, которое здесь испытываешь…» Нет. Папа густо зачеркнул эту мысль и перешёл к короткой главе «Факты».

И тут она нахлынула снова, эта головокружительная мысль о том, что у моря вообще нет правил. Папа торопливо отбросил её. Ему хотелось понять. Дойти до самой сути моря, чтобы ухватиться за эту суть и сохранить уважение к себе.

Пока папа сидел в раздумьях, мама всё глубже погружалась в свой настенный сад. Она обнаружила множество мест, которые необходимо было перерисовать. Понемногу она осмелела и уже не пряталась за ствол, услышав скрип ступенек. Заметив, что в саду она становится не больше кофейника, мама нарисовала много маленьких мам по всему саду, на случай, если кто-то заметит её. Если просто стоять тихонько, остальные не догадаются, какая из мам настоящая.

— Болезненный эгоцентризм, — заметила Мю, глядя на стену. — Почему ты рисуешь только себя? А мы?

— Вы же на острове, — сказала мама.

Она спросила Муми-тролля про праздник на его полянке, но Муми-тролль пробурчал что-то и выскользнул на улицу.

«Это всё из-за лошадок, — подумала мама. — Как летит время…» И нарисовала ещё одну маленькую, довольную жизнью маму под сиреневым кустом.

Муми-тролль медленно спустился по лестнице и вышел на скалу. Не было больше ни полянки, ни морских лошадок.