Виктория Варгина - Солнечная тропа

Вдруг дед вспомнил про недопитую водку — прямо на бегу присосался к фляжке. Говорит, что пил как воду, ничего не чувствовал. Выпил всё, фляжку в кусты зашвырнул и снова в беспамятство провалился.

Очнулся Матвей от холода. Глядь — лежит он в одной рубахе, без ватника, мокрый от росы, на опушке леса, а в ногах — родные Пески. Вскочил Матвей, стал прыгать, руками махать, чтобы согреться, а сам всё силится вспомнить, что с ним давеча было и как это он здесь очутился. И вспомнил, потому что вдруг понял, что видит все клады мира.

— Как же это можно?! — изумился Ленька. — Они же все в разных местах зарыты!..

— Я тоже про это у деда спрашивал, — хмыкнул Акимыч. — А он мне сказал, что словами тут ничего не объяснишь. Просто видит — и всё.

— А что дальше?

— А дальше увидел Матвей, что ближайший клад спрятан прямо под ним, под тем местом, где он с похмелья проснулся. Золото, каменья — всё это Матвей видел так, как будто клад был у него под носом. Ошалел мой дед, бросился в деревню за лопатой. Схватил мешок, инструмент, в сапоги переобулся, чтоб сподручнее было копать, и — назад, к лесу…

Бежит, торопится, вдруг что такое? Куда-то исчезли все подземные сокровища, не видит их больше Матвей!.. Он и так и сяк, во все стороны вертится — нет нигде ни одного клада. Взвыл Матвей от досады: ведь даже лужайку, на которой спал, он не приметил!.. Стал искать, где трава примята. Проискал до обеда, так и не нашёл…

В обед притащился из последних сил к Емельяну. Выложил ему всё начистоту и просит:

— Емельянушка, родимый, подсоби, подскажи, что делать?..

— Помочь я тебе не могу, — отвечает Кривой Емеля, — а объяснить объясню. Папоротник в лапте твоём, хотел ты того или нет, но к цветку тебя привёл. Да пьяный ты уже был, ничего не соображал. Зацепил волшебный цветок лыковой калошей — вот он при тебе и оказался, и увидел ты все клады мира. А потом взял и в сапоги переобулся… Не сделай ты этого — богатым бы сейчас был.

— Ох, дурак я, дурак, упустил своё счастье!.. — заплакал Матвей. — Ведь не смогу я больше пойти за цветком, не вынесу такого страху!.. Что ж делать мне, Емельянушка?

— А ничего не делай, — отвечает тот. — Я же тебе говорил, что коли Бог захочет, он и в окошко подаст. А тебе, видать, не суждено быть богатым. Хватит тебе, Матвей, людей смешить, не мальчик, чай. И книжку про клады выбрось, искушение это твоё…

— Выбросил? — спросил разочарованный Лёнька.

— Не. Эту книжку даже я в детстве видел, а потом она куда-то запропастилась… Но клады мой дед больше не искал, а отец и подавно. Отцу эта книжка вообще нужна была, как корове флейта…

Акимыч внезапно замолчал и схватил Лёньку за руку. Из-за могучей сосны на тропинку выступила женщина и, сделав несколько шагов навстречу путникам, тоже остановилась.

В лунном сиянии Лёнька увидел, что женщина была молода и красива какою-то застенчивой, трогательной красотой. Пышные медного цвета волосы волнами спускались на её плечи и грудь. Незнакомка была одета в простенькое ситцевое платье… и босая. Как видно, она совсем не боялась гулять в одиночестве по ночному лесу. А может быть, женщина тоже искала цветок папоротника?

— Здравствуйте, — сказала она, тепло улыбнувшись.

— Здравствуй, дочка, — ответил Акимыч, пристально вглядываясь в лицо женщины.

— Дочка? — переспросила она и рассмеялась. — Федя, неужели ты меня не узнаёшь?

Акимыч подошёл к женщине и отвёл с её щеки волнистую прядь.

— Не может быть!.. — прошептал он и отдёрнул руку, точно обжёгшись об эту огненную прядь.

— Отчего же? — сказала женщина и взяла руку Акимыча в свои. — Ты посмотри, ведь это я, Таня…

— Ты… с того света, что ли? — боязливо спросил старик.

— Покуда с этого.

— Да как же ты… как же ты не постарела нисколько?! — не мог опомниться Акимыч.

— А я, Федя, в лесу живу, на вольном воздухе… Хозяин здешний меня привечает, заботится, чтоб я не старилась…

— Хозяин? — Акимыч, кажется, начинал верить, что перед ним не призрак. — Да ты, кажись, похорошела… у хозяина своего. Лёнька, ты хоть знаешь, кто это?

— Знаю, только фамилию забыл, — ответил мальчик.

— Да Отрокова Татьяна!.. — Акимыч с восторгом смотрел на лесную красавицу. — Ай да Танюша, ай да удивила!.. Ты чего же столько лет здесь скрываешься? Чего к людям не идёшь?

— Присядем, Федя, — сказала Татьяна, и все трое опустились на землю. — Так уж случилось… Ты ведь помнишь, как Федосья отбивала у меня Николая? С приворотом кормила и поила… Да всё напрасно, пока я была рядом. Сметала моя любовь её чары, как ветер пыль с дороги. Тогда и решила Федосья меня извести. В ту пору ей со мной не справиться было, силёнок не хватало, она и поехала в другой район, к крепкой ведьме. Та и отыскала на меня средство.

Сделалось мне совсем худо, ни о чём думать не могу, кроме как о смерти. Наконец решилась: утоплюсь. Сорвалась — и через лес к реке… Да тут попалась на глаза дедушке лесовому, он меня и остановил. У себя приютил. Принялся выхаживать… Только когда прежний разум ко мне вернулся, Коли уже не было…

Татьяна умолкла, и сейчас, глядя на неё, Лёнька до конца поверил, что перед ним — женщина, прожившая много долгих-долгих лет…

— Чего ж ты не вернулась, Танюша? — повторил Акимыч свой вопрос. — Или леший не пускал?

— Не могла я вернуться, — ответила она. — Не могла тогда Федосью простить.

— А потом простила, что ли? — недоверчиво спросил Акимыч.

— Потом простила.

— Ну, уехала бы куда-нибудь… подальше от неё.

Татьяна сидела, обняв свои колени и вороша босой ступнёй слежавшиеся хвоинки.

— Боялась я поначалу из леса уходить. Тут хорошо, спокойно, а там…

— А потом? — осторожно спросил Акимыч.

— Потом… начала я кое-что понимать, чего раньше не понимала да так бы и не узнала, если б не сделалась отшельницей. А когда я всё это уразумела, возвращаться стало незачем.

— Да как же ты тут одна-одинёшенька столько лет прожила? — сокрушался Акимыч. — Неужто не тянуло к людям?

— Как не тянуло?.. Человек же я всё-таки… Я за вами следила, старалась из виду не выпускать, помогала…

— Помогала? — удивился Акимыч. — Чем это?

— Мыслями, Федя. В мыслях-то силы больше, чем в руках да ногах.

— Ну, ты прямо как Егор Сеничев, — усмехнулся дед Фёдор. — Видно, не зря здесь время провела… ровно сподвижница какая. А всё ж таки интересно, как в лесу выжить можно? В смысле питания и вообще… Зимой, опять же, каково?

— Да здесь, Федя, есть всё, что человеку нужно!.. Ему остаётся лишь руку протянуть… но протянуть с любовью, благодарностью. Лес и накормит, и напоит, и согреет. А одежонку я выменивала в дальних деревнях на грибы да на ягоды… Бывало, и деньги так зарабатывала, чтобы поехать в Синий Бор, во Владимирово… Даже в Москву однажды ездила. Хотелось увидеть, как там люди живут. Я только своим старалась не показываться.