Кристофер Хили - Как победить злодея

— Пускай Белоснежка огорчится, все равно надо положить этому конец, — пробурчал Флик Франку, когда они спрятались за куст подальше от посторонних глаз. — Что-то у меня уже развеялись последние остатки самоуважения.

— Дело не только в этих бессмысленных спектаклях, — отозвался Франк. — Меня бесит все, что он делает. До сих пор не понимаю, почему мы отзываемся на эти идиотские клички, которые он нам выдумал.

— Ужасно раздражает, — согласился Флик. — Хотя, пожалуй, все лучше, чем в старые времена, когда Белоснежка вообще отказалась называть нас по имени. Придумала прозвища по чертам характера.

— Да вы-то, считай, хорошо устроились, а мне вот лучше бы как раньше, — буркнул еще один гном по кличке Фрак, который прятался от Дункана в тачке неподалеку.

— Надо тщательно продумать список претензий, — сказал Флик. — С именами мы как-нибудь смиримся. А вот спектаклям надо положить конец. Пошли поговорим с Белоснежкой.

Белоснежку гномы нашли за столиком на другом краю сада — она мастерила жилетку из лепестков подсолнуха. Белоснежка была очень миниатюрна и прямо-таки тонула в пышном розовом платье, изукрашенном десятками нежно-лиловых бантиков.

— Какой славный денек, мальчики! — весело воскликнула она. Пожалуй, она была единственным человеком на свете, способным нарочно вызывать у себя искорки в глазах. — Веселитесь?

— Нет, не веселимся, — отозвался Франк. — Нам надо, чтобы ты поговорила про нас с Дунканом. Скажи ему, хватит заставлять нас разыгрывать перед ним эти дурацкие сценки.

Белоснежка помотала головой (после чего поправила венок из маргариток, водруженный на высокую прическу из черных волос).

— Пока Дункан работает над книгой, у него не возникает искушения отправиться в странствия, а это хорошо, — подчеркнула она. — Мой муж никуда не пропадал целых десять месяцев, кстати, это рекорд, а если вы перестанете разыгрывать для него воспоминания, он, скорее всего, забредет в чащу и привлечет к этому медведей.

— Но ведь с тех пор, как он вбил себе в голову, что он герой, он стал просто невыносим! — сказал Франк. — Ты же не будешь говорить, что тебя он не бесит?

— Чепуха, — ответила Белоснежка. — Дункан стал более уверенным в себе, и мне это нравится.

— Это из-за Дункана у нас больше нет дракона! — прорычал Флик.

Тут со стороны парадного входа в сад раздался оклик:

— Дорогу царствующему семейству Сильварии!

Белоснежка вскочила с места и метнулась туда, где размышлял о минувшем Дункан.

— Дунканчик, пришли твои родные, — сказала она.

Принц встал и скривился:

— Ох, как некстати! Только их мне сейчас не хватало! Они меня опозорят перед гномами! — заныл он.

Белоснежка положила руки мужу на плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

— Это твои родители и сестры, — отчеканила она. — Надо быть вежливым.

Дункан весь обмяк.

— Но я же теперь душа общества, — сказал он. — А они… а они совсем нет.

Видите ли, королева Абрикосса (названная в честь любимого фрукта ее матери) и король Король (родители которого во всем предпочитали простоту) были в опале у своих собственных подданных, которыми вроде бы должны были править. И младшие сестры Дункана, близняшки Мэйвис и Марвелла, были ничуть не лучше. Эти девицы возвели придурковатость в искусство (танцевали под воображаемую музыку, выгуливали на поводках ручных сверчков, постоянно нюхали друг дружке волосы). Дункан, разумеется, был так же непопулярен, как и все его семейство, но не отдавал себе в этом отчета — и именно поэтому в последние несколько месяцев отклонял все до единого приглашения в королевский дворец. Но нельзя же бесконечно избегать встреч с ближайшими родственниками!

— Во-первых, какая разница, что подумают гномы, — сказала Белоснежка. — Во-вторых, нельзя же знать наверняка, что твои родные сделают какую-нибудь глупость и поставят тебя в неловкое положение.

— Эй, Дункан! — воскликнул король Король. — Ты где? Попробуй-ка эту горошину, я нашел ее у себя под кроватью!

Король, который сам возвестил о прибытии своего семейства, поскольку слуги наотрез отказывались сопровождать их в пути, прошествовал в сад; он был в своей любимой короне в виде огромного тюрбана и в длинном плаще в полоску «под зебру». Тут к нему подлетела сойка, выхватила скукоженную зеленую горошинку, которую король держал двумя пальцами, и упорхнула.

— Ой, ну ладно, — вздохнул король Король.

Он распростер объятия. Белоснежка подтолкнула Дункана к нему.

— Привет, папа, — сказал Дункан.

Король Король притиснул его к груди и восторженно воскликнул:

— Сынок! Как ты вырос! А может, это я уменьшился?

К нему подбежала королева Абрикосса. Рыжие волосы она стянула в два длинных хвостика, которые свисали на серебристое платье и болтались на ходу.

— Привет-привет! А мы боялись, вас дома нет! — воскликнула она. — Ой, в рифму получилось! Как здорово! Надо почаще говорить вам «привет»!

— Добрый день, ваши величества. — Белоснежка сделала книксен. — Здравствуйте, Мэйвис и Марвелла.

Сутулые близняшки, стоявшие рядом с матерью, были в юбочках из перьев и с приделанными к спинам самодельными крылышками. Волосы у них были выкрашены в чернильно-фиолетовый цвет, а носы в желтый.

— Мы совы! — разом заявили девочки.

— Потрясающе, — проговорила Белоснежка: ничего лучше ей в голову не приходило. — Хотите чаю?

— Хочу! — воскликнул король и наконец-то выпустил Дункана из объятий.

— И я! — подхватила королева.

— И «Ю»! — завопила Мэйвис.

— И «Э»! — завопила Марвелла.

— Ага, — кивнула Белоснежка.

— Угу! — тоже закивала Марвелла, решив, что правила игры слегка изменились.

— Эге! — воскликнула Мэйвис.

— Ыгы! — запрыгал король.

Дункан наклонился к Белоснежке и шепнул ей на ухо:

— Они так долго могут.

— О-о-о, и гномики тут! — в восторге обнаружила королева Абрикосса. — Как здорово!

— Гномы, — поправил Франк. — С большой буквы.

Король Король присел на корточки рядом с Фреком:

— А покажи, как вы птичек подманиваете! Вы так замечательно подманиваете птичек!

— Он присел на корточки! — пожаловался Фрек, ни к кому особенно не обращаясь.

— А я умею каркать вороной! Хочешь послушать? — Король вскочил и выпятил грудь. — Карр! Карр!

— А я разучила песенку про гномиков! — объявила королева.

— Про Гномов, с большой буквы, — сказал Франк.

— Слова, кажется, такие: «Гномики, гномики, гномики, гномики! Гномики, гномики, гномики, гномики!»

Близняшки принялись выдергивать друг у друга из юбочек перья и бросаться ими во Фрида и Ферда.

Дункан снова наклонился к Белоснежке: