Александр Курляндский - Ну, погодите! или Двое на одного

Но тут Кузьма встал на задние лапы и зашептал ему в ухо:

– Продай! Я всё равно сбегу. А денежки поделим. Понял?

"Новый Лев" был в восторге, увидев Кузьму во весь его могучий рост.

– Полторы даю!.. Так и быть – две!

– Ладно, – сказал Волк. – Нравишься ты мне. Бери.

– Спасибо, братан.

Лев полез в карман. Вытащил бумажник.

– Вот. Две тысячи. Как договаривались.

Волк спрятал деньги в карман.

Протянул Льву поводок:

– Носите на здоровье!

– Чем кормить-то его? – спросил Лев.

– Кашами, – сказал Волк. – Манной. Или овсяной. И овощей побольше. Лук, чеснок. Морковка, капуста.

– Отлично! У меня овощей – два гектара!

И он потащил Кузьму в машину.

Волк подошёл к фонарю. Пересчитал деньги.

Всё точно, как в аптеке. Никогда у Волка не было столько денег.

"И что мне этот Заяц? – подумал Волк. – Всю жизнь – Заяц да Заяц… Что, кроме Зайца, ничего на свете нет?.. С такими-то деньгами. Пёс с ним, с этим Зайцем!"

И Волк быстро зашагал по улице.

"Перво-наперво костюм куплю. Самый дорогой. Потом… А потом будет потом!"

Он остановил проезжавшую мимо машину.

– В магазин! Самый дорогой!

За каких-то десять – пятнадцать минут машина примчала его в центр города.

Волк вошёл в новый, сверкающий огнями, ночной магазин.

Там он купил малинового цвета пиджак. Очень дорогой. Яркие, цвета яичного желтка, брюки. Очень дорогие. Галстук-бабочку, сигару, французские духи, шляпу – всё очень, очень дорогое!

Затем он переоделся, здесь же, в специальной кабинке. Старые вещи оставил продавцам:

– Отдайте бедным. Барсучкам всяким, енотам. Кто в земле ковыряется.

И походкой очень богатого джентльмена вышел из магазина.

"Теперь, – решил Волк, – надо подкрепиться!"

Через дорогу был ресторан. Очень дорогой. Ежу ясно. У входа дежурил негр – Жираф.

Когда он открыл Волку дверь в ресторан и его там увидели, к нему кинулись как к родному сыну, который только что вернулся из армии.

Сам директор выбежал из своего кабинета.

– Американо? Итальяно?!

– Русано! – гордо ответил Волк.

Его посадили за самый уютный столик. В углу, под пальмой. На пальме росли кокосовые орехи. Но это были не настоящие орехи. Внутри светились лампочки.

"Лишь бы на голову не свалились, – подумал Волк. – Будет тогда… на орехи!"

– Что желаете? – спросил официант, склонившись над ним чуть ли не вдвое.

– Зайчатину желаю! – сказал Волк.

– Зайцев не бывает. Хотите кролика? В соусе "а ля шампиньон"?

– Хочу! – сказал Волк. – Но самого дорогого! И ещё – пива хочу.

– Какого?

– Самого дорогого! Кружек десять. И воблу. Самую дорогую.

– Воблы нет. Хотите осетринку? В соусе "а ля фиш дэ килька"?

– А она дорогая?

– Очень.

– Тогда хочу. И сигареты ещё!

– Самые дорогие? – спросил официант.

– Да. Самые!

Через несколько минут к его столику подкатили ещё столик, на колёсиках. А вместо одного официанта его стали обслуживать целых три. Один наливал пиво. Другой перекладывал еду с тарелки на тарелочку. Третий давал прикурить. Стоял как истукан и ждал, когда Волк возьмёт сигаретку. Тут же ему – огонёчек. А стоило пепел стряхнуть – пепельницу свежую!

"Эх, хорошо быть богатым! – подумал Волк. – Богатым и здоровым. Чтоб сил хватило всё, что заказал, съесть".

Он глубоко задумался.

"Был бы я богатым… Я бы каждый день здесь ел. И утром, и днём, и вечером… И ещё с собой брал. Вдруг ночью захочется".

Пришло время расплачиваться. Официант подал счёт. На серебряной тарелочке. Ослепительно белый листочек.

– Здесь не написано ничего, – сказал Волк.

– А вы листочек переверните.

Волк перевернул листочек и ахнул. Счёт был такой, что еле-еле хватило расплатиться. Волк отдал всё, что было.

– Сдачи не надо! – милостиво сказал он, хотя сдачи ему и не полагалось.

Официант поклонился.

Пока он кланялся, Волк незаметно спрятал серебряную тарелочку в карман.

И гордо зашагал к выходу.

Но тут другой официант его остановил:

– Вас какая-то собака спрашивает. Говорящая… Очень, очень большая. Говорит, ваша хорошая знакомая.

Волк сразу понял, что это за собака.

– Нет, не знакомая! – закричал он. – Не пускайте… А выход у вас есть? Запасной?

Но не спас Волка запасной выход. Как только он выскочил наружу, Кузьма преградил ему дорогу:

– Здор-рово, братец!

Кузьма встал на задние лапы. С шеи его свисал кусок оборванной цепи.

– Я тут жизнью рискую… А товарищ мой верный в ресторациях общинные деньши прогуливает.

– Что ты, Кузьма? Что ты?

– А где моя доля, братец?

Волк вытащил из одного кармана последние жалкие монетки. А из другого – серебряную тарелочку. Положил монетки на тарелочку и протянул Кузьме.

Кузьма ударил по тарелочке снизу. Монетки фонтанчиком взлетели вверх.

– Если долю мою не вернёшь – не жить тебе на белом свете. Три дня сроку даю! И ни грамма больше!

С Кузьмой шутки плохи. Это Волк хорошо понимал. Ему человека загрызть – раз плюнуть. А кто он, этот человек… Может, такой же как ты, Волк – без разницы.

Три дня – срок небольшой. Где деньги взять? Честным путём за три дня много не заработаешь.

Ходил Волк по подвалу, думал.

И наконец придумал:

НАДО ОГРАБИТЬ БАНК!

Так все умные люди делают. Когда деньги нужны. Сам в кино видел.

Кузьма идею поддержал. Но помогать отказался : "Ты предо мной виновен, ты и грабь. А с меня хватит".

И он покрутил обрывок цепи.

– Я всё учёл, – убеждал его Волк. – Риска никакого. Ноль!

– Тем лучше, – сказал Кузьма. – Значит, один справишься.

– Но вдвоём веселее.

– Не… Лучше я маленько поскучаю.

– Ты хоть план мой послушай.

– Ну?

– Видел банк? Через дорогу. Полы – мраморные. Люстры сверкают. А людей никого… Взять его – пара пустяков.

– Как?! – поинтересовался Кузьма.

– Рассказываю… Захожу я с огромным мешком. В мешке – газеты. Обыкновенные старые газеты.

– Зачем?

– Чтобы мешок не был пустым. С пустым мешком в банки не ходят.

– Ага, – сказал Кузьма. – Понимаю. Дальше что?

– А дальше там – охранник, Козёл… Я вхожу с мешком, а он меня спрашивает: "Что у вас в мешке?"

Я отвечаю:

"В мешке у меня – валюта".

Он сразу начинает кланяться. Низко – низко. Столько валюты он в жизни не видел.

Я выхватываю дубинку – и бац ему сверху, по рогам!

Он – "с копыт"! Я беру его револьвер и палю в вохдух.

"Ограбление! Все – на пол!" Ну, как в кино…

– А далее?

– А далее – совсем просто. Я подхожу к окошечку кассирши. Она, бедненькая, дрожит. Я наставляю на неё револьвер:

"Пошевеливайся, детка!!"

Она – в слёзы:

"Не убивайте! А то меня уволят".

А дальше совсем просто. Надо выбросить из мешка газеты и набить его деньгами!