Верена Райнхардт - Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

— Сейчас-сейчас! — послышался голос изнутри. — Уже иду.

Потом грубая занавесь, скрывавшая дверь, раздвинулась.

Фридрих совсем не так представлял себе Молеправительницу. Во-первых, она не была молью, а во-вторых, не была похожа на мудрую старушку-знахарку. Это оказалась маленькая жилистая женщина средних лет, одетая в белый халат, своей крапчатостью напоминавший крылья ее молей. Глаза у нее были большие и серые, а волосы — белые и растрепанные. Руки пестрели пятнами смазки и масла.

Увидев Брумзеля, она на мгновение остолбенела. Потом подошла ближе и наконец, повернувшись к Фридриху, бросила:

— Слушай, ты в своем уме? Притащить мне на порог ищейку Офрис?!

Фридрих забормотал что-то нечленораздельное. Он совершенно не знал, что сказать.

— Но… но… это вовсе не ищейка Офрис! Теперь уже нет! — наконец выговорил он.

— А это что такое? — спросила Молеправительница, тыкая пальцем в стрелу, торчащую из спины Брумзеля. — Что, из собственного оружия застрелился? Черт, да у Офрис никто нормально работать не умеет!

— Мы сейчас в бегах, скрываемся от солдат Клупеуса! И… — Фридрих внезапно осознал, что она сказала: — Как это застрелился ? Он умер?

— С чего это вы в бегах? — резко, но с интересом спросила Молеправительница. — Что ты несешь?

— Он умер? — всхлипнул Фридрих.

— Нет, не умер, — бросила Молеправительница. — Может, конечно, ты и правду рассказываешь. А может, и врешь. Так что за побег, говоришь?

Фридрих понял, что дело начнет двигаться, только если срочно и доходчиво ей всё объяснить. Он попытался быстро все собрать в голове, но это оказалось непросто.

— Офрис собирается без всякого повода напасть на Северную Сторону, — начал он. — Нам об этом известно, поэтому она нас преследует.

— Что-то странное ты говоришь! Ну да ладно, не стоит оставлять его подыхать на крыльце, так что заноси внутрь.

Фридрих был просто счастлив этому приказу, но моли оказались расторопнее его. Они внесли Брумзеля в дом и положили на большой рабочий стол. Фридрих вошел следом и оказался в мастерской. Вокруг было множество склянок, кусков резины, дерева, железок, клеев, болтов, напильников.

— Так вы не врач? — в ужасе спросил Фридрих.

— А что, кто-то про меня такое говорил? — поинтересовалась Молеправительница, подходя к раковине, чтобы помыть руки.

— Но… но…

— Не бойся. Я латаю всё. Всё. И это не первое насекомое, которое я чиню.

— Как… как можно залатать шмеля? — удивленно спросил Фридрих.

— Сейчас увидишь. Подойди к печке и поставь маленький зеленый горшочек на угли. Давай-давай! Сам-то он не разогреется.

Фридрих прошаркал к печке. Рядом на крючке висел зеленый горшок со сколами на эмали. Он его снял и поставил на тлеющие угли. Внутри была какая-то темная масса, казавшаяся каменно-твердой.

— Смола должна разогреться, потом можно приступать, — проговорила Молеправительница, осматривая рану Брумзеля. — Так, а теперь принеси мне из верхнего ящика шкафа жучьи крылья. Зелено-золотые с бороздками.

Фридрих прошлепал к шкафу и выполнил задание так быстро, как только мог. Молеправительница с довольным видом взяла крылья.

— Очень хорошо. Да, вполне годится.

Она подошла к одному из верстаков и вернулась со щипцами в руках. Внимательно осмотрела дыры в хитине у Брумзеля и принесенные крылья и принялась кромсать крылья, пока не получилось два подходящих кусочка.

— А теперь держи его, — бросила она Фридриху. Захватив конец стрелы щипцами, она резким движением выдернула ее из тела Брумзеля. Он при этом даже не шелохнулся. — Ха, получается. А теперь прижми эти штуки, а я залеплю смолой.

— Смолой?! — испуганно вскрикнул Фридрих. — Вы же не собираетесь мазать его горячей смолой?

— Да он ничего не почувствует, идиот! У него же хитин! — прикрикнула на него Молеправительница. — Прижимай давай!

Фридрих с ужасом придерживал кончиками пальцев кусочки жучьих крыльев, пока Молеправительница орудовала горячей смолой. Может, она хочет навредить Брумзелю? Может, решила разделаться с ищейкой Офрис?

Но, видимо, Брумзель действительно ничего не чувствовал — ни пока работали с первым кусочком, ни со вторым. Зеленые с бороздками заплатки среди густого меха Брумзеля выглядели несколько странно, но Фридриху этот вид показался вполне утешительным. Вот, значит, как латают шмелей! Проблема с дырами в панцире была решена.

Сверху Молеправительница залепила раны пластырем с прополисом и стала мыть руки.

— Ну вот, пока что он жив. Если повезет, и завтра не помрет. У этих тварей под хитином в основном жир. Думаю, ночь продержится. Но обещать ничего не могу.

— А… не нужно ли его перенести в кровать или еще куда-нибудь? — Фридрих в последний раз всхлипнул. — Нельзя же его оставлять так, на столе! — это казалось ему совершенно бессердечным.

Молеправительница снова повернулась к нему.

— Ты снаружи мягкий, поэтому тебе важно лежать на мягком, — сказала она. — А он снаружи твердый. Ему все равно, на мягком лежать или на твердом. Все, я иду спать. Гамак под столом, крюки вон там. Спокойной ночи. — С этими словами она скрылась за другой занавесью.

Фридрих вытащил гамак из-под стола и повесил в углу мастерской. Потом подошел к Брумзелю, пожал его колючую лапку, после чего рухнул в гамак и заснул.

На следующее утро его разбудил слабый голос:

— Фридрих! Эй, Фридрих!

Фридрих удивленно заморгал.

— Фридрих! Где это мы, черт возьми?

— Брумзель! — Фридрих вылез из гамака. — Как ты себя чувствуешь?

— Ну, — еле слышно ответил тот, лежа на боку, — бывало и лучше.

Фридрих засмеялся от облегчения.

— Ты живой! Ты пережил ночь!

— Как это получилось? Вчера я точно собирался подохнуть, — пробормотал Брумзель.

— Посмотри! — Фридрих показал на пластыри у Брумзеля на груди.

— Это что такое? — удивился Брумзель.

— Тебя залатали! — сказал Фридрих. — Молеправительница залатала!

— Кто?! — выдохнул Брумзель и сел.

— Молеправительница. Это женщина, которая живет на дереве и…

— Я знаю, кто это! — закашлялся Брумзель. — Белые волосы, белый халат, руки в машинном масле?

— Да, — подтвердил Фридрих. — Это кто-то особенный? — И тут у него словно пелена спала с глаз: — Снега белее… руки ее черны…

Брумзель, пыхтя, как закипающий чайник, плюхнулся обратно на стол.

— Мы пропали! Пропали! Она убьет нас!

— Это и есть Белая Фея? Правда? — с сомнением спросил Фридрих.

Брумзель, собрав все силы в кулак, поднялся.

— Надо лететь!

— Мандибулами не щелкай! — сказала невесть откуда появившаяся Молеправительница и ткнула его указательным пальцем в грудь так, что он снова плюхнулся на стол. — Я не для того вчера руки себе марала, чтобы ты тут же переволновался и отбросил коньки!