Божена Немцова - Золотая книга сказок

Королева разрешила, и чёрт исчез.

Спустился к себе в преисподнюю, созвал чертей, положил волосы на стол перед самим Сатаной, помощи просит.

– Ну, голубчик, – замахал руками Сатана, – ты проиграл. Ничего с этими волосками не поделаешь. Если их вытягивать, они порвутся, молотком выстукивать – на кусочки разлетятся, в огонь сунуть – сгорят. Возвращайся-ка ты обратно да отдай королю его расписку!

Пришлось чёрту вернуть расписку обратно.

Схватил Иржик свой листок и поторопился к мудрой жене.

С тех пор они жили спокойно и счастливо и дожили до самой смерти.

У одного вдовца была дочь и, как это в деревне водится, частенько ходила к соседкиной дочери на посиделки. Соседка была вдовая. И люди говаривали, будто она ведьма. Но наперекор молве она к соседушке была ласкова да приветлива. Как та придёт – приголубит, а если пышки или ещё что стряпает, всегда попотчует. И наша сиротка очень её любила.

Пришла она однажды, сели обе девушки за прялки и стали прясть, а ведьма на них поглядывает и вдруг говорит:

– Ах, дети! Вам бы в одном доме жить! Сказала бы ты, девонька, – обратилась она к соседской дочери, – своему батюшке, чтоб он меня в жёны взял. И ему без помощницы трудно, и мне нелегко, да и вам вместе хорошо б жилось!

Ничего ей не ответила девушка, а возвратившись домой, стала отцу приговаривать:

– Надо бы тебе, батюшка, жениться. Себе помощницу взять, а мне добрую мачеху. Вот хоть наша соседка, чем не хороша?

– Ах, дочь моя, – отвечает отец, – про нашу соседку люди говорят, будто она – ведьма!

– Да будет вам, батюшка. Мало ли что люди мелют!

Долго дочь отца уговаривала, наконец уговорила.

Взял он соседку в жёны. И что же! Не успели свадьбу сыграть, а мачеха над падчерицей уже мудрует, со свету сживает. Досыта наесться не даст, плеснёт в собачью миску похлёбки да лепёшек плесневелых кинет. Платье хорошее у неё забрала, а ей обноски швырнула. А для своей дочери старается изо всех сил! Одевает, как принцессу, каждый день сдобные лепёшки печёт и полные карманы гостинцев напихивает. Мамаша так – и дочь так же. Разнарядится, расфуфырится, а над ней, сироткой, насмехается:

– Погляди, какое на мне красивое платье, а на тебе одно тряпьё. Глянь, что за пышные оладушки я ем, а у тебя – сухая корка!

Бедная девочка плачет, сердце на части разрывается. Однажды стоит она возле колодца и глаза вытирает. Увидал отец, подошёл к ней и говорит:

– Теперь ты видишь, дочушка, что получилось? Я тебя предупреждал, не может быть ведьма доброй мачехой. Тебе одно остаётся – всё сносить терпеливо.

– Хорошо, батюшка, я потерплю. Пойду куда-нибудь на заработки, может, себя прокормлю, – отвечала заплаканная дочь.

Прошло немного времени, и она стала собираться. Просит мачеху, чтоб снарядила её как положено, а та на неё накинулась, стала кричать, что нету для неё ничего.

Так и пошла бедняжка ни с чем, куда глаза глядят.

Шла-шла, пока не подошла к ручью, а через ручей мостик переброшен.

– Здравствуй, мосточек, – поклонилась она приветливо, – желаю тебе счастья да радости.

– И тебе того же, девушка, – поблагодарил мостик. – Куда идёшь, куда путь держишь?

– А иду я службу искать.

– Переверни меня, пожалуйста, на другой бок, – попросил мосточек. – Столько лет люди по мне ходят, весь бок протоптали, а перевернуть никто не догадается. Переверни, я тебе добром отслужу.

Выполнила девушка его просьбу, перевернула и дальше пошла.

Шла-шла, встречает на дороге собаку, а собака вся больная, шелудивая.

– Здравствуй, собачка, дай тебе бог здоровья, – поклонилась она вежливо.

– И тебе того же, девушка, – поблагодарила собака. – Куда идёшь, куда путь держишь?

– А иду я службу искать.

– Промой мои раны! Столько людей мимо прошло, но никто надо мной не сжалился. Я тебе добром за добро заплачу, – попросила собака. Выполнила девушка её просьбу.

Дальше пошла.

Шла-шла и пришла к старой груше.

– Здравствуй, деревце. Дай тебе бог счастья.

– И тебе того же, девушка. Куда, милая, идёшь, куда путь держишь?

– А иду я службу искать.

– Ах, потряси меня. Тяжко мне! На мне груши висят, и никто мне помочь не хочет. Я тебе добром за добро отслужу, – попросила её старая груша.

Девушка тряхнула ствол. Плоды попадали на землю, и дереву стало легче.

Пошла она дальше. Видит, на лугу бычок пасётся.

– Здравствуй, бычок! Пошли тебе бог счастья, – вежливо поздоровалась девушка.

– И тебе того же, добрая душа. Куда идёшь, куда путь держишь?

– А иду я службу искать.

– Прогони меня с луга. Я здесь столько лет пасусь! Я тебе добром отплачу.

Прогнала девушка быка с луга и пошла дальше.

Шла-шла, видит – печка, в ней огонь горит.

– Здравствуй, печка. Дай тебе бог счастья!

– И тебе того же, девушка. Куда идёшь, куда путь держишь?

– А иду я службу искать.

– Выгреби из меня жар! В моём чреве столько угольев набралось, а никто не выгребет! Я тебе добром отплачу.

Возле самой печки стояла кочерга. Взяла её наша путница, выгребла жар и снова в путь.

Шла она через долины и горы, пока не набрела на одинокий домик в лесу. А жила в этом домике старуха. Это была Баба-яга.

– Пошли бог счастья, хозяюшка, – поздоровалась девушка.

– И тебе того же, доченька. Как ты сюда попала, откуда идёшь?

– А иду я службу искать. Шла-шла и к вам забрела. Не найдётся ли у вас для меня работы?

– Найдётся, найдётся, как не найтись! Будешь каждый день одиннадцать комнат подметать. Вот и вся работа. А там, видишь, двенадцатая. Но туда ходить не смей, даже заглянуть не пытайся!

– Как велите, так я и сделаю, – ответила девушка и взялась за работу.

Каждый день она подметала одиннадцать комнат, а в двенадцатую никогда не заглядывала.

Однажды Баба-яга ушла по своим делам. Девушка подмела все комнаты, а когда за одиннадцатую принялась, вспомнила про двенадцатую. «Дай-ка хоть в щёлочку загляну, небось никто не заметит».

Поставила веник в угол, подобралась к дверям, приоткрыла – видит, посреди комнаты три бочки стоят.

– Интересно, что в этих бочках? – прошептала она, а сама растворяет двери всё шире и шире, пока не распахнула настежь. Вошла. Видит: в одной бочке – золото, в другой – серебро, а в третьей – медь!

Вскрикнула она от удивления и, словно по чьему-то веленью, окунула голову в первую бочку. Волосы её стали совсем золотыми! Сунула она в золото ноги и руки – вся золотая стала. А потом испугалась, что от Бабы-яги ей достанется, собралась и пустилась наутёк.

Всё бы хорошо, да Баба-яга, вернувшись домой, увидала, что двери двенадцатой комнаты распахнуты, а вокруг бочки золото расплескалось. Сразу поняла злобная старуха, что произошло. Схватила железные гребни, уселась на помело и помчалась вслед за девушкой.