Георгий Науменко - Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие…

Ерёма пришёл к Фоме в гости.

— Брат, скоро самовар-то вскипит? — спрашивает Ерёма.

— Уж у него нос отвалился, да тулово всё скочерёжилось, а он никак не закипает, — говорит Фома. — И чего ему не хватает?

— Да, видать, воды! — отвечает Ерёма.

Фома говорит Ерёме:

— У меня болит голова, что мне делать?

— Когда у меня болел зуб, я его вырвал, — ответил Ерёма.

Фома и Ерёма пошли тёмной ночью к соседу за мёдом. Возвращаясь, Фома подскользнулся, упал и выронил кувшин с мёдом.

— Ох-ма! — воскликнул Ерёма. — Верно ты, брат, разлил мёд?!

— Мёд-то не разлил, — сказал Фома, — а вот кувшин никак не найду.

Фома упал в колодец, а Ерёма кричит:

— Не уходи никуда, я сейчас схожу за верёвкой и вытащу тебя!

Фома спрашивает Ерёму:

— Эй, брат, ты почто не поставишь на грядке пугало?

— Да на что?! — отвечает Ерёма. — Я и так весь день на огороде.

Идут по дороге Фома и Ерёма. Фома спрашивает:

— Отгадай-ка, брат, сколько у меня в кармане лепёшек — обе твои будут.

— Две! — говорит Ерёма.

— И как это он отгадал? — удивляется Фома.

Фома спрашивает Ерёму:

— Брат, ты не знаешь ли, почему рыбы немые?

— А ты что, — отвечает Ерёма, — мог бы в воде говорить?

— Фома, где был?

— Да с братом на рыбалке.

— А где же улов?

— Мне-то ещё повезло — один ершишко-плутишко на удочку попался, правда с крючка сорвался, а у Ерёмы и вовсе не клюнуло.

Фома спрашивает у Ерёмы:

— Как отличить зайца от зайчихи?

— Это очень просто, — сказал Ерёма. — Если заяц, так он бежит, а если зайчиха, так она бежит.

Возвращаясь ночью с ярмарки, Фома потерял на дороге деньги. Стал он их искать у трактира* под фонарём.

— Ты что, мужичок, потерял? — спросил трактирщик.

— Да шёл с ярмарки домой и потерял деньги, — ответил Фома.

— А где потерял?

— На дороге.

— Так зачем ищешь здесь?

— Так ведь на дороге уже темно.

Фома спрашивает Ерёму:

— Брат, ты что кричишь?

— Да бреюсь.

— А почему ты бреешься не острой бритвой, а топором?

— Боюсь порезаться, — отвечает Ерёма.

Лежат на полатях Фома и Ерёма. На дворе грызутся собаки. Фома кричит:

— Кусь! Кусь!..

— Ну и храбрый же ты, брат! — воскликнул Ерёма.

— Эвона!* — говорит Фома. — Я бы ещё и к окну подошёл, да боюсь, собаки кафтан порвут.

Фома говорит Ерёме:

— Давай, брат, об заклад* побьёмся — кто быстрей уснёт.

— Пожалуй, брат! — говорит Ерёма. — Коли ты первый уснёшь, скажешь мне, коли я первый — скажу тебе.

Фома расхвастался:

— Мы с братом Ерёмой всегда верно предсказываем погоду.

— Да разве можно точно предсказывать? — спросили его.

— Когда появляются облака, — поясняет Фома, — я говорю, что будет дождь, а Ерёма говорит, что не будет. Тут-то всегда кто-нибудь из нас прав и бывает.

Надумал Фома в солдаты идти. Ерёма ему советует:

— Ты бы, брат, потренировался.

— А как это? — спрашивает Фома.

— Возьми вилы, нацелься в стог или ещё куда и будто стреляй. Глаз-то и будет зорче.

Вот принялся Фома тренироваться. Нацелился в козу — бац! И глядит попал или мимо. Стал в барана целиться. А мимо проходил охотник и увидел, как Фома из вил стреляет. И как только Фома нацелился в корову, охотник выстрелил. Прибежал Фома к Ерёме и говорит:

— Брат, я корову убил — вилы-то выстрелили!

— А ты их не заряжал? — спрашивает Ерёма.

— Да нет.

Пошли к соседу.

— Ты, Иван, случаем, не заряжал вилы? — спрашивают.

— Нет, не заряжал! — говорит Иван. — А что?

— Да вот вилы выстрелили и корову убили.

Взял тут Ерёма вилы, пошёл к реке, и утопил их, и говорит:

— А то ты, брат Фома, из них всю скотину перестреляешь…

— Ты что, Фома, делаешь?

— Ничего.

— А Ерёма что?

— Помогать пришёл.

Фома и Ерёма подрались. На другой день Фома хвастался:

— Ну и побил же я вчера Ерёму. Он меня коромыслом бух да бух! А я его лычком шлёп да шлёп! Аж изба ходуном ходила!

Фома спросил Ерёму:

— У тебя в избе тепло?

— Тепло! — ответил Ерёма и добавил: — В шубе на печке часок-другой ещё посидишь.

Над Фомой смеялись:

— И как это тебя вооружённого ограбили и побили в лесу?..

— А что же мне было делать, — отвечал Фома. — Ведь у меня обе руки были заняты: в одной руке было ружьё, а в другой — палка.

Жили-были Фома и Ерёма — родные братья, на них разные платья. Бороды у них — как бороны, усы — как кнуты. Они жили славно, пили-ели сладко, ходили хорошо. Вот надумали пашню* пахать, принялись дело сряжать*. Фома купил мерина, Ерёма жеребца. Фома запряг соху, Ерёма борону. Фома в селе дорогу пахал, Ерёма бороновал. Фому тут поймали, Ерёму сгребли. Фома убежал, Ерёма не отстал.

— Не наше дело, — говорит Фома, — землю пахать, а наше дело торговать.

Вздумали они торговать: накупили холстов, поехали в Ростов и променяли холсты на свиные хвосты. И тут неудача!

— Не наше дело, — говорит Фома, — торговать-ходить, а наше дело рыбу ловить.

Вот Фома купил лодку, а Ерёма челнок*. У Фомы-то лодка с дыркой, у Ерёмы челнок без дна. Вот Фома стал тонуть, Ерёму за ногу тянуть. Фома упал на дно, а Ерёма там давно.

Фома спрашивает Ерёму:

— Скажи, брат, почему, когда охотник стреляет из ружья, он закрывает один глаз?

— Да потому, — отвечает Ерёма, — что ежели он закроет и другой глаз, то ничего не увидит.

Фома спрашивает Ерёму:

— Брат, как ты поступишь, ежели в дороге тебе встретится медведь?

— Я ударю его дубинкой.

— Ну, а ежели дубинки не будет?

— Тогда я залезу на дерево.

— Ну, а ежели и дерева вблизи не будет?

— Ты что же это, брат Фома, желаешь, чтобы меня медведь съел?!

Фома принёс Ерёме яблок.

— Где ты их взял? — спросил Ерёма.

— В саду у Ивана.

— А Иван знает об этом?

— Верно, знает! Ведь через всё село за мной гнался.

Ерёма говорит Фоме:

— Глянь-ка, брат! Цыплёнок выклюнулся из яичка!

— А как он туда залез?

Фома спрашивает Ерёму:

— Скажи-ка, брат, почему цапля стоит на одной ноге?

— Да ежели бы цапля подняла другую ногу — она бы упала, — отвечает Ерёма.