Рудольф Распе - Приключения барона Мюнхгаузена. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Нильс с досадой отвернулся от окна и уставился в раскрытую книгу.

Едва он прочёл несколько слов, как услышал какой-то шорох.

Мальчик поднял голову. На подоконнике, напротив него, стояло небольшое зеркало, в котором отражалась вся комната.

Не мигая, Нильс начал всматриваться в зеркало.

И вдруг он увидел на краешке открытого сундука тень. Вот она шевельнулась…

Да это же вовсе не темь!

Мальчик глазам своим не поверил — на краю сундука сидел гном. Настоящий гном, в чёрном кафтанчике, украшенном кружевным воротником и манжетами, в чулках с пышными бантами, завязанными у колен, в башмачках с серебряными пряжками. А на голове у него красовалась широкополая шляпа. И был он величиной с ладонь.

Нильс нисколько его не испугался.

Гном увлечённо рассматривал бархатную безрукавку с серебряными застёжками, лежащую в сундуке на самом верху, а Нильс с большим интересом наблюдал за своим удивительным гостем. И вдруг ему пришла в голову озорная мысль: а что, если поймать этого гнома?

Нильс оглядел комнату — в зеркале она вся была ему видна. На полках в строгом порядке выстроились кофейник, чайник, миски, кастрюли… У окна стоял комод, заставленный всякой всячиной… Взгляд Нильса упал на сачок, которым он ловил бабочек, — он висел на оконном косяке.

Вот то, что ему нужно!

Нильс осторожно спустился на пол и снял сачок с гвоздя. Хлоп! И гном очутился в ловушке. Он барахтался на дне сетки и беспомощно размахивал руками, а Нильс размахивал сачком, чтобы гном не вылез и не удрал.

— Пожалуйста, мальчик, — взмолился, наконец, гном, — пожалей меня, отпусти на волю! А я дам тебе за это золотую монету, большую, как крышка от карманных часов твоего отца.

Нильс подумал, что одна монета — совсем небольшой выкуп, но всё же перестал раскачивать сачок.

Цепляясь за сетку, гном вскарабкался вверх и уже ухватился за железный обруч. Уже над краем сетки показалась и его голова…

Тут Нильс подумал, что он продешевил. Вдобавок к золотой монете можно потребовать, чтобы гном выучил за него урок.

И мальчик снова встряхнул сачок.

Но тут он получил такую затрещину, что искры из глаз посыпались. И в беспамятстве Нильс повалился на пол.

Когда Нильс очнулся, гнома уже и след простыл. Сундук был заперт на замок, а сачок висел на месте. И если бы не пылающая щека, мальчик подумал бы, что ему всё приснилось.

«Надо опять садиться за учебник!» — решил Нильс и, кряхтя, поднялся с пола. Затем он сделал два шага и… остановился.

Случилось что-то странное: стены комнаты раздвинулись, потолок ушёл высоко вверх, а чтобы взобраться на кресло, Нильсу пришлось вскарабкаться сначала на перекладину между его ножками, а потом уж и на сиденье. Книга по-прежнему лежала на столе, но мальчик не мог разглядеть в ней ни одной буквы.

Нильс поднял голову. И вдруг он увидел в зеркале крошечного человечка в рубашечке, кожаных штанишках и башмачках.

— Ой, а это кто? — всплеснув руками, вскрикнул он.

Человечек в зеркале проделал то же самое.

Нильс дёрнул себя за волосы и высунул язык. Человечек мгновенно повторил его движения.

Нильс топнул ногой. И человечек топнул ногой.

Нильс размахивал руками, строил рожицы, но человечек не отставал от него.

И тогда Нильс понял, что гном заколдовал его и что маленький человечек в зеркале — это он сам.

«Наверное, мне снится сон», — подумал мальчик и закрыл глаза. Через минуту он открыл их. Нет, Нильс не спал. В зеркале он увидел своё отражение — те же светлые волосы, та же одежда, только был он теперь совсем маленький.

«Надо срочно найти гнома», — решил Нильс.

Он спрыгнул на пол и стал искать его. Сначала Нильс залез под скамью, под шкаф, заглянул в очаг, побывал даже в мышиной норе, но гнома нигде не было.

«Может, он спрятался в коровнике?» — с надеждой подумал Нильс и выбежал на улицу.

На старой дубовой доске у самого крыльца прыгал воробей. Увидев Нильса, он зачирикал:

Чрезвычайно интересно! Чик-чирик! Посмотрите на карлика Нильса!

Ку-ка-ре-ку! — весело заорал петух. — Так ему, озорнику, и надо!

Так ему и надо! — кудахтали куры.

Гуси обступили Нильса со всех сторон и, вытягивая шеи, клевали и щипали его, дёргали за руки и за ноги.

Ну что, боиш-шься теперь нас? Боиш-шься? — шипели гуси.

Самым удивительным было то, что Нильс понимал их.

Вдруг появился кот. Заметив его, все пернатые вмиг кинулись врассыпную и принялись рыться в земле.

А Нильс бросился к коту.

Милый котик, — взмолился он, — ты, верно, знаешь все потайные уголки на нашем дворе. Скажи, как мне отыскать гнома?

Кот уселся на землю, обвил хвостом передние лапы и молча уставился на мальчика. Он был большой, чёрный, с белыми пятнами. Его шёрстка лоснилась на солнце. Он втянул свои когти и зажмурил глаза, и вид у него был вполне добродушный.

Мяу, мур-мур! Даже если я знаю, где найти гнома, — заговорил кот ласковым голосом, — то это ещё не значит, что я тебе скажу об этом.

Ты должен мне помочь! Разве же ты не видишь, что гном меня заколдовал?

В глазах кота вспыхнул зелёный злой огонёк, и он спросил по-прежнему ласково:

Это я должен тебе помогать? А кто дёргал меня за хвост?

Я и сейчас могу дёрнуть! — рассердился Нильс и, позабыв о том, что кот по сравнению с ним настоящий великан, шагнул вперёд.

Тут глаза у кота засверкали, шерсть вздыбилась, спина выгнулась колесом, а из пушистых лап вылезли острые когти.

Словно какой-то невиданный дикий зверь, он страшно зашипел. Но Нильс не испугался и сделал ещё шаг… Тогда кот одним прыжком опрокинул его и прижал к земле.

Помогите! — закричал Нильс изо всех сил. Но никто не пришёл ему на помощь.

Нильс понял, что ему конец. Вдруг кот втянул когти и отпустил Нильса.

На первый раз прощаю тебя.

Нильс встал и поплёлся в конец двора. Там он вскарабкался на широкую каменную ограду, уселся на неё, свесив ноги в крошечных башмачках, и задумался.

Где-то над головой у Нильса зашумели крылья — это высоко в небе летели дикие гуси. Увидев домашних гусей, они спустились ниже и закричали:

Га-га-га! Га-га-га! Летите с нами! Летите с нами! В Лапландию! В горы! На север!

Домашние гуси заволновались и захлопали крыльями, как будто испытывали непреодолимое желание взлететь. Но старая гусыня — она приходилась бабушкой доброй половине гусей — забегала вокруг них, приговаривая: