Рудольф Распе - Приключения барона Мюнхгаузена. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Уже совсем стемнело, на небо вышла луна, а стая диких гусей Акки Кебнекайсе всё никак не могла (вот уже который день!) найти безопасное пристанище для ночлега. Акке очень хотелось отыскать место, где бы их не побеспокоил лис Смирре.

Сидя на спине гуся, Нильс глядел то на небо, то на простиравшееся под ним море. Оно катило свои пенистые гребни, а посреди этой белизны высились тёмные камни и валуны. Целый остров из камней.

Откуда здесь эти камни? Кто набросал их сюда?

А может, это великаны? Вон как сверкают их глаза!

А со дна моря на остров лезут какие-то чудовища. Одни тонкие, остроносые, другие — толстые, неповоротливые. И все сбились в кучу, наползают друг на друга.

Нильсу стало страшно, когда он увидел, что Акка начинает опускаться как раз на этот остров.

— Нет! Сюда не надо! — закричал Нильс.

Но гуси продолжали снижаться. Акка вела стаю прямо на каменный остров.

И как же удивился Нильс, когда вместо громадных каменных глыб увидел обыкновенные дома. Глаза великанов стали освещёнными окнами, чудовища, ползущие на острова, — кораблями, стоявшими у причала, а весь остров — городом.

При виде множества судов Нильс сразу понял, что это город Карлскрун — город кораблей. Вот повезло! Ведь он

всю свою недолгую жизнь бредил кораблями, хотя до сих пор имел дело лишь с бумажными корабликами, которые отправлял в плавание по ручью.

Гуси опустились на одну из колоколен с плоской крышей. Она уж точно была надёжным убежищем, недоступным для лиса.

По её краю шёл широкий и глубокий жёлоб. В нём можно было прекрасно спрятаться от посторонних глаз и напиться воды, которая сохранилась от недавнего дождя.

Нильс забрался на спину Мартина и, перевесившись через край жёлоба, стал смотреть вниз.

Время было позднее. Но Нильсу так не терпелось поскорее очутиться в гавани, что он спрыгнул со спины гуся, который уже успел уснуть, и спустился по водосточном трубе на землю.

Нильс медленно шёл по улице, то и дело оглядываясь и прислушиваясь. Улицы были тихими и пустынными.

Он шёл мимо домов, аптек и лавок, сворачивал с одного переулка в другой, пока, наконец, не вышел на большую площадь перед собором.

На площади было безлюдно, если не считать за человека бронзовый памятник, стоявший на высоком постаменте.

Вид у Бронзового был очень важный — длинный сюртук, короткие панталоны, грубые ботфорты, на голове треуголка. Одну ногу он выставил вперёд, точно собирался сойти с пьедестала, в руке же держал толстую палку, которую, казалось, вот-вот пустит в ход. Его лицо с длинным крючковатым носом и толстыми губами было очень неприветливое.

— Эй ты, губошлёп! Что ты здесь делаешь и кто ты такой? — нарочито задиристо крикнул ему Нильс. Ему хотелось как-то приободрить себя, потому что на самом деле мальчику было страшновато в этом пустом притихшем городе…

Собственная дерзость вселила в него бодрость, и, обойдя памятник, он свернул на широкую улицу, ведущую к гавани.

Но не прошёл он и квартала, как ему почудилось, что кто-то идёт за ним, тяжело ступая и постукивая палкой по мостовой. От его шагов дрожала земля и дребезжали стёкла домов.

«Бронзовый! Кто ещё может так тяжело ступать, кроме Бронзового?» — мелькнуло в голове у Нильса.

И ему стало так страшно, что он бросился бежать, куда глаза глядят. Он добежал до конца одной улицы, потом свернул в другую, потом в третью…

«Куда бы спрятаться?» — думал Нильс, растерянно оглядываясь по сторонам.

По правую руку от себя, в глубине большого сада, он разглядел старую деревянную церковь и побежал туда.

Мальчик мчался по посыпанной песком дорожке, как вдруг увидел на церковной паперти человека, машущего ему рукой.

Нильс совсем растерялся. Куда деваться?

Делать было нечего, и он направился прямо к паперти. «Может, кто-то хочет помочь мне?» — забрезжила у Нильса надежда.

Человек стоял на паперти неподвижно и, как и прежде, махал ему рукой. При каждом её взмахе раздавался лёгкий скрип. «Так дома скрипели старые деревянные ступени, — с грустью подумал Нильс.

Он подошёл к человеку поближе и ахнул от неожиданности:

— Да ведь он же деревянный!»

Забыв об опасности. Нильс стал во все глаза пялиться на Деревянного. Он был коротконогий, с широким краснощёким лицом, седыми волосами и седой бородой. И синяя шляпа, и зелёный сюртук, и коричневые короткие панталоны до колен, и чулки, и башмаки — всё на нём было деревянным. Его только что выкрасили и покрыли лаком, и он весь блестел при лунном свете. На его деревянной груди висела деревянная дощечка, на которой было написано:

Прохожий, стой, не торопись,

У паперти остановись,

Со мной минуточку побудь.

Дать мне монетку не забудь.

«Так это вовсе и не человек, а просто кружка для подаяний», — решил Нильс, продолжая рассматривать Деревянного. Он так на него засмотрелся, что совсем позабыл о Бронзовом, который гнался за ним.

А грохот тяжёлых бронзовых подошв становился всё сильнее. Вот они загремели уже за его спиной. Что делать? Куда от него бежать? «Пропал я!» — подумал Нильс.

И тут он увидел, что Деревянный наклоняется и протягивает к нему свою широкую ладонь. Нильс мигом вскочил на неё.

Что-то заскрежетало у Деревянного внутри, и его деревянная рука с Нильсом на ладони поднялась вверх. Деревянный быстро засунул мальчика к себе под шляпу и опустил руку.

И как же вовремя! Бронзовый шагал уже по песчаной дорожке. Подойдя к Деревянному, он так стукнул палкой о землю, что тот пошатнулся.

— Ты кто такой? — спросил Бронзовый металлическим голосом.

Деревянный вздрогнул и, подняв руку, отдал честь. Потом, скрипя всем своим старым телом, вытянул руки по швам и скрипучим голосом ответил:

Русенбум, ваше королевское величество! Бывший старший боцман на линейном корабле «Дерзновенный». После выхода в отставку служил церковным сторожем при адмиралтейской церкви. Посмертно вырезан из дерева и поставлен вместо кружки для подаяний.

При упоминании о королевском величестве Нильс вздрогнул. Вот это угораздило его! Самого Карла XI он обидел! Ведь памятник на площади поставлен тому, кто заложил город.