Алан Милн - Винни-Пух

Но шум не затихал.

— Ворра-ворра-ворра-ворра, — произнёс Незнамокто, и Пух понял, что ему уже не уснуть.

«Что ж это такое? — думал он. — В Лесу много разных шумов, но этот ни на что не похожий. Не рычание, и не мурлыкание, и не лай, это даже не те звуки, которые предшествуют прочтению стихов; видать, ворчит какой-то странный зверь. И ворчит у моей двери. Поэтому я должен встать и попросить его больше так не делать».

Пух опять вылез из кровати и открыл входную дверь.

— Привет! — поздоровался он на тот случай, что за дверью кто-то есть.

— Привет! — ответил ему Незнамокто.

— Ой! — воскликнул Пух. — Привет!

— Привет!

— А, ты, значит, здесь! — воскликнул Пух, — Привет!

— Привет, — ответил Странный Зверь, гадая, долго ли его будут приветствовать.

Пух уже собрался сказать «Привет», в четвёртый раз, но подумал, что приветов Странный Зверь получил предостаточно, а потому спросил: «Ты кто»?

— Я, — ответили ему.

— Ага, — кивнул Пух. — Тогда заходи.

Незнамокто вошёл, и при свете свечи они с Пухом оглядели друг друга.

— Я — Пух, — представился Винни.

— Я — Тигер, — представился Тигер.

— Понятно, — Пух впервые видел такого зверя. — А Кристофер Робин тебя знает?

— Конечно, знает, — ответил Тигер.

— Хорошо, — кивнул Пух. — Сейчас ночь, и это самое лучшее время для сна. А утром на завтрак мы будем есть мёд. Тигеры любят мёд?

— Они любят всё, — радостно сообщил ему Тигер. А новое имя ему очень даже приглянулось.

— Тогда им понравиться спать на полу, а я ложусь в кровать. Всеми делами займёмся утром. Спокойной ночи, — Пух забрался под одеяло и быстро заснул.

Проснувшись утром, он первым делом увидел Тигера, который сидел перед зеркалом и смотрел на своё отражение.

— Привет! — поздоровался Пух.

— Привет! — ответил Тигер. — Я нашёл такого же, как я, хотя мне казалось, что я — единственный и неповторимый.

Пух вылез из постели, начал объяснять, что такое зеркало, и уже подходил к самой интересной части, когда Тигер перебил его.

— Извини, но кто-то карабкается на твой стол, — и с очередным ворраворраворраворра он прыгнул на край скатерти, ухватил её, стянул на пол, замотался в неё, перекатился в другой конец комнаты, а потом, после отчаянной борьбы и возни высвободил голову и радостно спросил. — Я победил?

— Это моя скатерть, — пояснил Пух и начал разворачивать Тигера.

— А я всё гадал, что же это такое.

— Её застилают стол, а уж потом ставят на него всё остальное.

— Тогда почему она пыталась укусить меня, когда я отвернулся?

— Думаю, она не пыталась.

— Пыталась, — стоял на своём Тигер. — Просто не успела, я для неё слишком быстрый.

Пух вернул скатерть на прежнее место, поставил на неё большой горшок с мёдом, пригласил Тигера за стол, сел сам. Тигер, едва усевшись, набил полную пасть мёдом… и, слегка склонив голову, уставился в потолок, издавая изучающие, оценивающие и размыслительные (так что же это нам дали?) звуки… а потом решительно заявил: «Тигеры не любят мёд».

— Правда? — Пух попытался изобразить Печаль и Сожаление. — Я думал, они любят всё.

— Всё, кроме мёда, — уточнил Тигер.

Пух этому очень обрадовался и сказал Тигеру, что позавтракав, сразу отведёт его к домику Хрюки, чтобы тот мог попробовать жёлуди.

— Спасибо тебе, Пух, — поблагодарил его Тигер. — Жёлуди — это любимое лакомство тигеров.

И действительно, после завтрака они сразу отправились к Хрюке, и Пух объяснил Тигеру, что Хрюка — Очень Маленький Зверёк, который не любит, чтобы на него напрыгивали, и попросил, чтобы тот поначалу не напрыгивал на Хрюку. А Тигер, который прятался за деревьями и то и дело напрыгивал на тень Пуха, когда та на него не смотрела, сказал, что Тигеры напрыгивают только до завтрака, а съев несколько желудей становятся Тихими и Умиротворёнными. Тут они подошли к домику Хрюки и постучали в дверь.

— Привет, Пух, — поздоровался Хрюка.

— Привет, Хрюка. Это Тигер.

— Неужели? — Хрюка попятился за стол. — Вот уж не думал, что Тигеры такие большие.

— Они любят жёлуди, — сообщил Хрюке Пух, — потому-то мы и пришли к тебе. Бедный Тигер ещё не завтракал.

Хрюка пододвинул к Тигеру миску с желудями, сказал: «Угощайтесь», — а сам перебрался поближе к Пуху, рядом с которым сразу осмелел: «Так ты — Тигер? Очень интересно!» Последние слова он произнёс самым беззаботным тоном, а Тигер ему на это ничего не ответил, потому как набил пасть желудями.

— Р-р е ю уди, — наконец, выдавил он между громким хрумканьем.

Когда же Пух и Хрюка вместе спросили: «Чего?» — Тигер ответил: «Зните мя», — и на минуту выскочил за дверь.

А вернувшись решительно заявил: «Тигеры не любят жёлуди».

— Но ты говорил, что любишь всё, кроме мёда, — удивился Пух.

— Всё, кроме мёда и желудей, — уточнил Тигер.

— Понятно, — протянул Пух, а Хрюка очень обрадовался, услышав, что Тигеры не любят желудей, и спросил: «А как насчёт репейника?»

— Репейник Тигеры любят больше всего, — ответил ему Тигер.

И втроём они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли в ту часть Леса, где пасся Иа.

— Привет, Иа, — поздоровался Пух. — Это Тигер.

— Ти… кто? — спросил Иа.

— Вот он, — хором объяснили Пух и Хрюка, а Тигер улыбался самой радостной улыбкой и молчал.

Иа обошёл Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и обошёл против часовой.

— Так кто это, вы говорите?

— Тигер.

— Ага! — изрёк Иа.

— Он только что появился в Лесу, — добавил Хрюка.

— Ага! — повторил Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. — А когда он собирается уйти?

Тут Пух рассказал Иа, что Тигер — большой друг Кристофера Робина, и пришёл, чтобы остаться в Лесу, а Хрюка объяснил Тигеру, что тому придётся привыкать к постоянному унынию Иа. На это Иа заметил, что всё как раз наоборот и у него в это утро особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть и Тигер — напомнить всем присутствующим, что он ещё не завтракал.

— Я поясню, в чём проблема, — продолжил его мысль Пух. — Тигеры всегда едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.

— Всё ясно, Пух.

— Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя видеть…

— Я всё понимаю. Но ваш новый полосатый друг… конечно же, ему надо позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?

— Тигер.

— Тогда идём сюда, Тигер.

Иа подвёл Тигера к островку самого репейникистого репейника, и махнул копытом.

— Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов, что такого особенного в дне рождения? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, уже и прошёл. Угощайся, Тигер.

Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.

— Это действительно репейник? — прошептал он.

— Да, — кивнул Пух.