Екатерина Соболь - Короли будущего

– Спасибо вам.

Генри поклонился, и Джетт подпихнул его к двери.

– Удачи, – нестройно сказали все.

Генри в последний раз оглянулся на них. Они приветственно подняли руки, и он поднял свою в ответ.

За дверью тянулся узкий полутемный коридор. Поблизости находилась лестница вниз, и на верхней ее ступени сидел охранник, такой мощный, что Генри сглотнул. Но Джетт как ни в чем не бывало скользнул дальше по коридору, и, присмотревшись, Генри понял, что охранник дремлет, прислонившись к стене.

Ближайшая дверь – судя по тому, откуда два дня раздавался стук, – вела в комнату Злыдня. В прошлый раз Джетт просидел в Цитадели год. Ночью он рассказал, что раз в месяц их по очереди водили мыться в тесный закуток в конце коридора. Каждый раз, когда он проходил мимо комнаты надзирателя, она была не заперта. Видимо, в таком месте, где все закрывается на ключ, каждый раз запирать за собой комнату, будто дверь камеры, надзирателям не нравилось. Красть у них было нечего, окно считалось слишком маленьким и высоким для побега, да к тому же оно выходило на озеро, надежно защищенное местными легендами от желающих в него прыгнуть.

Джетт опять оказался прав: комната была не заперта, а окно – не забрано решеткой. Здесь было не намного уютнее, чем в камерах, – единственным украшением можно было считать большой кусок камня посреди стола. С одного бока он был весь сколот, а вокруг лежала куча каменной крошки, молоток и что-то вроде напильника. И Генри вдруг понял: это не просто скол. Из камня проступало лицо – кривое, грубое, но вполне человеческое. Впрочем, думать об этом было некогда. Куда больше Генри волновало окно, оказавшееся куда меньше, чем он себе представлял: квадратное, с каждой стороны – чуть больше тридцати сантиметров.

– Мы не пролезем, – выдохнул он.

– Да ладно, расслабься, – махнул рукой Джетт, складывая на стол ключи от камер. – Я не ахти какой богатырь, ты тоже от всех этих приключений отощал хуже некуда. Если ты меня подсадишь, буду благодарен. Я по этой стене в прошлый раз еле вполз, а ты у нас ловкач, поэтому лезешь вторым, и…

Договорить он не успел, потому что за дверью послышались шаги. Генри будто ледяной водой окатило, Джетт и вообще побледнел до цвета бумаги, но отец всегда учил Генри не спать, когда опасность близко. Так что он присел, Джетт влез ему на плечи и, кряхтя, протиснулся в окно. Он с трудом успел влезть по пояс, когда дверь открылась и на пороге появился Злыдень.

Генри мысленно прикинул: если надзиратель крикнет, охранник у лестницы тут же примчится и схватит их. Лезть сейчас в окно Генри не может: Джетт, кажется, застрял. Взгляд Генри инстинктивно заметался по комнате в поисках оружия и опять наткнулся на камень посреди стола. Так вот что за стук раздавался целыми днями! Взгляд Злыдня тоже метнулся к камню, будто важнее всего было проверить, не украли ли его произведение, – и Генри понял.

– У вас дар делать статуи, – вырвалось у него.

Послышался вскрик – Джетт кое-как пролез и пропал из виду. Снизу раздался плеск, Злыдень набрал в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть, и Генри заговорил снова:

– Сердце нашли. Если вы вдруг слышали про это, так поверьте. Волшебство вернулось.

Злыдень медленно выдохнул, глядя на камень у себя на столе, и Генри улыбнулся. В его положении это было просто безумием, но он нашел еще одного будущего мастера – и где!

– Вам ведь не нравится ваша работа, – продолжал он. – Вы тут потому, что здесь работали ваши предки. Но вы теперь можете стать кем-то другим. Мастером.

Губы у Злыдня шевельнулись. У него было такое лицо, будто только что вся его жизнь перевернулась, и по сравнению с этим померкли даже сбежавшие заключенные. Генри хватило нескольких секунд, чтобы схватиться за верхний край окна, подтянуться и нырнуть ногами вперед. Джетт и в третий раз оказался прав – за эти недели Генри потерял столько веса, что теперь даже не застрял.

– Хватайте! – завопил ему вслед Злыдень. При виде такого прыжка он сразу пришел в себя. – Стража! Сюда! Хватайте!

Но было поздно: Генри уже летел вниз. Он зажмурился, даже не успев посмотреть, куда именно летит, а потом ударился о холодную воду с такой силой, что из легких вышибло воздух.

Генри рванулся вверх, всплыл и закашлялся, изо всех сил разгребая руками странную густую воду. Рядом барахтался Джетт, и с первого взгляда было ясно: пловец из него так себе. Углом Цитадель выходила прямо в озеро, Генри завертел головой, присматривая, где лучше выбраться на берег, но все терялось в темноте – луна сегодня была укрыта тучами.

А потом справа на берегу появились люди с факелами. Огни были так близко, что у Генри сжалось сердце. Если у охраны Цитадели есть лодка, они могут догнать их в два счета, ударить веслом и…

– Туда, – выдохнул он и рванулся влево, подальше от огней.

Джетт, сосредоточенно пыхтя, двинулся за ним – и сразу отстал. Если учесть, что одну ногу сгибать он не мог, плавание точно не относилось к его любимым занятиям.

– Я же говорил, я говорил, нет никакого чудовища, – еле слышно выдавил Джетт. – А вода просто от нашего падения так трясется.

Тут и Генри это почувствовал: вся толща воды ходила ходуном. Поверхность шла рябью, которая скоро превратилась в мелкие волны, люди на берегу что-то друг другу кричали, огни факелов сбились вместе, но Генри упрямо продолжал плыть вдоль берега. Он надеялся, что у Джетта хватит ума молчать, чтобы не выдавать людям на берегу, где они, но тот вдруг завопил пронзительным, срывающимся голосом:

– Что это такое? Мама!

Генри повернулся, чтобы высказать все, что думает о его болтливости, – и замер. Плеск, который он слышал за спиной, был вовсе не от Джетта. Над водой поднялась приплюснутая голова с маленькими глазками, потом скрылась, и вместо нее показался раздутый бок, потом опять голова, но на этот раз она была уже ближе.

Охрана на берегу издала многоголосый, отчаянный вопль, побросала факелы и сбежала. Джетт орал так, будто его живьем режут, а чудовище снова ударило телом по воде, и волны поднялись такие, что Генри накрыло с головой. Он выплюнул воду, и его тут же накрыло снова. Плавать он учился в горных реках, где течение быстрое, но волн и в помине нет, поэтому вода, падающая на голову каждый раз, когда ему удавалось отдышаться, застала Генри врасплох. Теперь у него столько сил уходило на то, чтобы держаться на поверхности, что он не сразу заметил: Джетт перестал кричать и теперь издавал какие-то булькающие звуки, то всплывая над водой, то скрываясь снова. Он даже не пытался грести руками, просто молотил ими по воде, и Генри, уже отплывший подальше, вернулся и схватил его поперек груди, вытягивая на поверхность. Джетт трясся так, что Генри казалось, будто он сейчас услышит стук его костей.