Чарльз де Линт - Кошки Дремучего леса

Наконец Прародитель нарушил молчание.

– Говорят, долг платежом красен, – промурлыкал он.

Это было совсем не то, что хотела услышать Лилиан.

– Да нет же, сэр. – Она помотала головой. – Вовсе не ради этого я делилась едой и молоком.

– Знаю. Вот потому я и помогу тебе. Но все же ты будешь моей должницей. И я взыщу долг – не с тебя, так с твоих детей или с детей твоих детей. Примешь ли ты такое условие?

Чтобы ответить, Лилиан потребовалось все ее мужество:

– Только… только если это не причинит никому зла.

Прародитель торжественно кивнул.

– Хороший ответ, – одобрил он. – А вот и наш яблоневый друг. Теперь ложись, посмотрим, чем я смогу помочь тебе.

Лилиан повиновалась. Последнее, что она увидела перед тем, как закрыла глаза, была оловянная кружка в руках Яблоневого Человека и яркое золотое зарево, вспыхнувшее в желтых глазах Прародителя Кошек. Последнее, что она услышала, был слабый отзвук тетушкиного голоса где-то вдалеке, в ее воображении, и низкая утробная песня, которую завел Прародитель, творя свою магию. Затем последовал болезненный укол, в точности такой, как тогда, от укуса змеи. Он длился всего мгновение, но Лилиан показалось, что миновала вечность, прежде чем она ощутила прохладу мокрого от молока камня у себя во рту. И ее куда-то унесло.

Когда Лилиан очнулась, на поляне под старым буком был только Яблоневый Человек. Котенок снова превратился в девочку. Она уселась, обхватила себя за плечи и просияла.

– Я снова я! – объявила Лилиан Яблоневому Человеку.

– Ты всегда была собой. Просто сейчас ты выглядишь более привычно. – Поколебавшись, он добавил: – Прародитель Кошек просил передать тебе только одно слово: «помни». Понимаешь, что он имел в виду?

Лилиан кивнула:

– Это он о плате за помощь. Теперь я его должница. Прародитель Кошек однажды явится потребовать свое – правда, неизвестно когда. Если я не выплачу долг, он перейдет к моим детям или даже к детям детей.

– Это тебя тревожит?

Лилиан подумала.

– Пожалуй, нет. Я согласилась, только при условии, что это не причинит никому зла.

Яблоневый Человек широко улыбнулся:

– Что ж, мудрое решение.

– Как ты считаешь: он и вправду дьявол? – решилась спросить Лилиан.

– Ну нет, едва ли, – расхохотался Яблоневый Человек. – Прародитель Кошек пришел в этот мир задолго до того, как появилось слово «дьявол».

Лилиан пригляделась к его морщинистому лицу и сучковатым конечностям.

– А ты из народа фейри? – поинтересовалась она.

Девочка помнила, как он входил в дерево и выходил оттуда с белым камнем в узловатых пальцах. Но остальные события этой ночи потихоньку стирались. Словно история, которую слышишь в полусне, а проснувшись, забываешь.

Он покачал головой:

– Я лишь то, что ты видишь, – дух старого дерева. – Яблоневый Человек поднял глаза к ветвям бука и, положив ладонь на его кору, добавил: – Правда, не такого старого, как этот дедушка.

– Как ты думаешь, кошкам ничего не грозит? – обеспокоенно спросила Лилиан.

– Надеюсь, нет. Возможно, ваш договор защитит их от наказания. Они сделали то, что сделали, – и это хорошо.

– Я тоже так считаю, – улыбнулась Лилиан.

Яблоневый Человек поднялся и протянул ей руку.

– Пойдем, – позвал он. – Нам пора.

– Мне так хотелось бы взглянуть на фейри, – сказала Лилиан.

Они шли всего несколько минут, но чудеса, которые девочка видела и испытала, потихоньку ускользали из памяти.

Все будто подернулось дымкой, казалось не совсем настоящим – даже путь от поляны со старым буком. Лилиан не помнила, как пересекла ручей, но внезапно оказалась с Яблоневым Человеком среди знакомых полей неподалеку от яблоневого сада.

– Просто открой глаза пошире, – рассмеялся ее спутник.

– Я так и делала. Носилась здесь и там с широко раскрытыми глазами. И ничего не видела. Ну, ничего похожего на фейри.

Яблоневый Человек сел на траву, а Лилиан устроилась рядом.

– Попробуй смотреть краешком глаза. – Подняв руку, он указал куда-то вниз, на склон холма: – Что ты там видишь?

Она видела прыгающий отсвет тетушкиного фонаря – та возвращалась после неудачных поисков. Она видела темные поля с яблонями и пятнышками ульев. Ни одного фейри она не видела.

– Посмотри искоса, – подсказал Яблоневый Человек.

Она повернулась боком и попыталась краем глаза разглядеть свет тетушкиного фонаря.

– И все равно я…

«Ничего не вижу», – хотела сказать Лилиан, но осеклась. Теперь она видела. Весь склон был усеян пляшущими огоньками – они мерцали, точно светлячки. Только это не жучки излучали волшебный свет, а настоящий маленький народ. Крошечные сияющие люди со стрекозиными крылышками ныряли вниз и взмывали вверх, оставляя за спиной обрывки смеха и мелодий.

– О, спасибо, что показал! – изумленно выдохнула Лилиан, оборачиваясь к своему спутнику.

Но Яблоневый Человек уже исчез.

Лилиан дотянулась до места, где он только что сидел, – трава была примята.

– Пока-пока, – прошептала она. – Принесу тебе целую тарелку печенья на завтрак.

Лилиан вскочила на ноги и помчалась вниз по склону. Там, низко опустив голову, брела тетушка. Она совсем не смотрела по сторонам и, конечно же, не догадывалась, что вокруг нее реют тысячи фейри.

Я благодарю Джо Монти за интерес к продолжению истории Лилиан; Андреа Спунер за меткое редакторское перо; Чарльза Весса за воплощение в иллюстрациях образов, что родились в моей голове.

И разумеется, я говорю спасибо своим читателям – юным и постарше. Я встречаю их на страницах книг, и мой труд становится не таким уж одиноким.

Во-первых, я хочу поблагодарить мою невестку Джун за рассказ о том, как в детстве, гуляя по лесу, она набрела на поляну с сидящими кружком кошками. Услышав это, я со всех ног помчался в студию и принялся водить карандашом по бумаге. То, что получилось в результате, и вдохновило автора на создание этой книги. Во-вторых, я благодарен Джо Монти за его расспросы, а также Андреа, Дейдре и всей команде издательства «Литтл, Браун энд компани» – их тонкое ви́дение помогло наилучшим образом соединить мои труды с удивительными словами моего тезки де Линта. И конечно же, я благодарен моей жене Карен – и бесконечно ей обязан. Работа над этой книгой требовала многочасового просиживания в мастерской, в то время как дома пришлось забросить уйму начатых дел. Но Карен ни разу не упрекнула меня: заканчивая очередной рисунок, я слышал от нее только слова поддержки, критики или одобрения.