Анна Гурова - Кукольный кораблик

«Дженни залезла бы без проблем, – подумал он завистливо. – Она лазает как белка!»

Доминик тяжко вздохнул и принялся стаскивать футболку.

– Хватит хихикать! – сердито сказал он. – Отвернись!

– И не подумаю!

– Ладно, я согласен на полклада, – Доминик показал ей язык и остался в джинсах.

Потом он подошел к стволу, встал на голову, обхватил дерево руками и ногами и, пыхтя, полез наверх.

– Ну как, я уже высоко поднялся? – спросил он через пять минут.

– Сантиметров на десять.

Орбита наблюдала за ним, высунув язык от удовольствия.

– Давай, осталось всего три метра!

– Ох… Какое колючее дерево…

– Про песни забыл? Запевай!

– «В лесу родилась елочка.» – жалобно запел Доминик.

Орбита согнулась пополам от смеха.

Доминик гневно фыркнул, попробовал лезть быстрее, но вышло наоборот – он съехал вниз и приземлился на макушку.

– Ой! Ты не ушибся?

– Нет, – мрачно ответил Доминик, стоя на голове. – Проклятое дерево! Если бы оно было только колючее, так еще и скользкое! Разве так бывает?

Орбита махнула рукой, собираясь что-то сказать, но по-прежнему давилась от смеха.

– Ни бусинки не дам из клада! – пригрозил Доминик, собираясь повторить попытку.

И вдруг на кухне, непонятно откуда, раздалось громкое гнусавое: «Апчхи!»

Друзья прикусили языки и замерли, затаив дыхание.

– Это еще что такое? – прошептала Обрита, оглядываясь.

Но вокруг все было таким же, как секунду назад. Только пылинки медленно кружились в солнечном свете.

– По-моему, кто-то чихнул, – тихо отозвался Доминик, все еще стоявший на голове. – Не ты?

– Нет!

Доминик осторожно перевернулся, встал на ноги и внимательно поглядел на ржавую плиту.

– Кажется, там, – тихо сказал он. – В духовке! Слышишь?

Куклы прислушались и в полной тишине услышали то, на что прежде не обратили внимание – тихое посапывание.

– По-моему, там кто-то есть, – сказал Доминик.

– Пошли-ка отсюда, – Орбита, вспомнившая свои страхи, задрожала. – А если это разбойник? Вдруг он мертвый и охраняет клад?!

Она решительно потянула Доминика к выходу. Но тот уперся: клад был совсем рядом, и ему не хотелось уходить с пустыми руками.

– Мертвые не чихают, – возразил он. – Это просто эхо. Или там гнездо какой-нибудь милой птички…

– В духовке?

– Ну да. Там ведь уютно, и даже дверь имеется. Сейчас я посмотрю.

– Нет!

– Я аккуратненько…

Доминик подкрался к плите и осторожно потянул на себя неплотно прилегающую крышку духовки.

– Только загляну в щелочку.

В этот миг крышка с душераздирающим скрежетом откинулась целиком, чуть не треснув Доминика по голове – он едва успел отскочить в сторону.

– Ах… – беззвучно проговорила Орбита и зажала рот ладонями, чтобы не завизжать.

В духовке оказалось грязное гнездо, набитое старым тряпьем, и в нем спала огромная серая крыса! Солнце ударило ей в глаза. Крыса пошевелила усами, дернула ухом, громко чихнула и открыла глаза.

Доминик не успел понять, как это произошло, но в тот момент, когда крыса зашевелилась, он метнулся к Орбите, схватил ее за руку, и они вместе нырнули за старое, обросшее поганками березовое полено, валявшееся перед плитой. Плохое укрытие, но хоть что-то! В следующий миг узкая хищная голова показалась над краем гнезда. Крыса помигала, поводила носом, огляделась по сторонам, широко зевнула, недовольно заерзала, повернулась спиной к солнцу и опять засопела.

Спустя довольно долгое время из-за полена высунулись две головы с вытаращенными от страха глазами.

– Уснула?

– Вроде да…

– Бежим!!!

Друзья побежали с таким грохотом и топотом, что проснулся бы и медведь в берлоге. Но крыса, на их счастье, и ухом не повела. Только дрогнули усы, и сопение стало громче.

Выскочив на крыльцо, Доминик и Орбита чуть не сбили с ног Малышку. Та, потеряв терпение, уже отправилась в дом их искать.

– Там крыса! – крикнули они хором.

Малышке не понадобилось объяснять дважды.

– Я забыл футболку! – вскрикнул Доминик, притормаживая.

Девочки, не сговариваясь, схватили его за руки и потащили за собой. Через несколько мгновений все трое примчались на пляж, забрались на корабль и оттолкнули его веслом от берега. Корабль сразу потянуло течением.

– Стойте, а как же Шикамару? – задыхаясь от быстрого бега, воскликнула Малышка. – Он в саду. Надо за ним вернуться!

Доминик схватил весло и воткнул его в илистое дно. Корабль остановился.

– Подождем здесь!

Орбита со страхом вглядывалась в заросли осоки, каждую секунду ожидая появления серого чудовища.

– Крысы умеют плавать? – спросила она.

– Вроде умеют, – сказала Малышка. – Вот не повезло! Хотя ничего удивительного – крысы любят жить в развалинах… Хорошо еще, что она была одна и не проснулась!

– А вдруг не одна? – сразу испугалась Орбита. – Вдруг она проснется и найдет нас по запаху? Ведь Доминик забыл там футболку.

– Знаете что? – хмуро произнес Доминик. – Не та ли это крыса, с которой мы воевали зимой?

– Не может быть! – сказала Малышка. – У той мы выбили зуб. У этой была дырка во рту?

Доминик и Орбита переглянулись. Им было явно не до рассматривания дырки.

– В любом случае, той крысы нам бояться нечего! – добавил Доминик не очень уверенно. – Мы ей здорово надавали зимой! Больше она не осмелится нас преследовать.

– Эх, чего нас понесло в этот дурацкий дом! – сокрушенно воскликнула Орбита. – И клад не нашли.

– А может, та крыса была стражем сокровищ? – предположил Доминик. – Ну знаете, иногда сокровища охраняет скелет, иногда кобра.

Но девчонки не желали его слушать. Орбита слишком испугалась, даже мысль о короне с рубинами не могла заставить ее вернуться на кухню.

Куклы отвели корабль подальше от берега и зацепились за свисающую над водой ветку, чтобы можно было в любой момент отпустить ее и уплыть. А сами сели на палубу, с тревогой глядя на берег в ожидании Шикамару.

– Хоть бы он нашел Дженни! – вздыхая, говорила Орбита. – Ведь она где-то рядом. Жук не мог унести ее далеко, он живет где-то поблизости.

– Так и есть, – раздался знакомый голос.

Шикамару, как настоящий ниндзя, бесшумно появился из зарослей, взбежал по ветке и спрыгнул прямо на палубу.

– Дженни я не нашел, – сразу доложил он. – Зато жуков в саду полно. Но они какие-то сумасшедшие.

– Почему?

– Где-то нашли коробку с гуашью и по очереди бросаются в банки с краской. А потом сохнут на солнышке и хвастаются, кто больше испачкался.

Все изумленно переглянулись.