Жаклин Уилсон - Четверо детей и чудище

— Ай! Вот зараза мелкая! — Она бросила льва и осмотрела покусанный палец. — От зубов следы остались! У меня кровь идет!

— Шлёп, это же лев. Смотри в оба. Может, он не забыл, как ты пыталась ему голову откусить, — сказал Робби.

— Ты присмотри за зеброй, Робс, а то лев и ее погрызет, — сказала я. Я взяла зебру и поставила себе на ладонь. Бедняжка дрожала мелкой дрожью. — Какая красавица! Такие симпатичные полосочки у нее.

— Бизьянка! Малипуська бизьянка! — сказала Моди и взяла обезьянку — рассмотреть поближе.

— Тихонько, Моди. Очень, очень аккуратно, — предупредил Робби.

Обезьяна тявкнула, побежала по ее руке и забралась в рукав.

— Щекотно! — захихикала Моди.

Обезьяна уютно устроилась в рукаве футболки и явно собралась подремать.

— Я тогда возьму большую, — сказала Шлёпа. — Иди сюда, обезьяночка. — Она ткнула гориллу в пузо. Та встала на дыбы и ударила себя кулаком в грудь, оскалив крошечные зубы. — Только попробуй меня цапнуть! — Шлёпа щелчком сбила гориллу с ног.

— Шлёпа, прекрати! Оставь моих зверей в покое. С ними надо уважительно обращаться. Они хоть маленькие, но все равно дикие звери.

— Ах-ах, а не то она меня съест? — пропищала Шлёпа.

— Моя горилла — травоядная, такую гадость есть не станет, но она очень сильная. Если захочет, палец тебе оторвет, — сказал Робби.

— Тогда к Моди ее не подпускай, — предостерегла я.

Слон затрубил и задрал хвост. На песок упали маленькие слоновьи катышки.

Мы все вылупили глаза — а потом покатились со смеху.

Верблюд презрительно посмотрел на нас и выразительно сплюнул. Мы снова прыснули.

— Робби, ты здорово придумал! — засмеялась я.

— А то! — Он был горд.

— Хорошо, правда, что псаммиад их маленькими оставил, иначе бы нас всех уже загрызли, — поежилась я.

— Некоторых и загрызли, — сказала Шлёпа. — Если у меня будет бешенство, я тебя, Робби, тоже покусаю.

Тут лев зарычал, а зебра спрыгнула с моей ладони и вовсю припустила из ямы.

— Скорее, лови ее, а то убежит! — крикнул Робби. — Надо для них загон соорудить. Или два, чтобы лев и зебра в разных были.

Я поймала бедненькую зебру и попыталась ее успокоить. Я гладила ее косматую гривку и нежно почесывала между ушками. Потом я поймала жирафа, он опустился на колени на другой моей ладони и беспокойно завертел головой на длинной шее. У Робби в одной руке был лев, а в другой — горилла. Лев перестал рычать и смиренно лег, а горилла свернулась клубком, устроившись у Робби на ладошке как в гнезде.

Шлёпа взяла слона и верблюда.

— Чур не какать и не плеваться, — сказала она, строго покачав головой.

Моди все играла с обезьянкой. Та выскочила у малышки из-под футболки и устроилась на мочке ее уха, крепко ухватившись крошечными лапками за ее шелковистые волосы.

— Так, дайте подумать. Верблюд пусть остается в песке. Надо только построить большую гряду, чтобы он мог на нее взбираться, — всего делов! — сказал Робби. — А ты, маленькая, поспи пока у меня в кармане. — Он очень осторожно опустил гориллу в карман, а потом нагреб песка в кучу и соорудил гряду. — Пусти его по пустыне погулять, Шлёп. Верблюдик, хороший верблюдик, вот ты и опять в песочке.

Верблюд сдержанно поблагодарил его, похлопав густыми ресничками, улыбнулся и побрел вперед.

— Теперь надо для слона найти дом, скорей, пока он опять не обкакался, — сказала Шлёпа.

— Слону нужна травка. — Робби выбрался из ямы на травянистую кромку. Он соорудил из нескольких больших веток ограду, потом аккуратно взял слона и поставил его на мягкую мшистую траву. Слон помахал хоботом.

— Видишь, он доволен. Тебе тоже сюда, лёвушка, травянистая равнина — твой дом родной. И твой тоже, жираф. Давай его сюда, Роз, — сказал Робби.

— В один загон со львом? Ни за что!

— Он может за себя постоять, честно. Если лёвушка попробует его цапнуть, он станет лягаться и бодаться. А вот для зебры мы построим отдельный загончик, потому что зебры — любимая львиная еда.

— А давай на всякий случай сделаем зеброчке загон с другой стороны ямы, — предложила я. Зебру я полюбила больше всех других зверей. Я помогла обустроить ей персональное пастбище в маленькой уютной долине и отпустила ее щипать травку.

— Готово! — довольно сказал Робби. — Так. Горилла и обезьяна колобус живут в лесу, так что поселим их вон в тех папоротниках. Иди сюда, горильчик. — Он аккуратно достал гориллу из кармана. Обезьяна нашла там завалявшееся драже и грызла его как печеньку.

— Не очень-то полезная еда, — покачал головой Робби. — Хотя листья тебе, наверное, жутко надоели. Меня от салата тоже иногда воротит. Вот так, хороший мальчик. Добро пожаловать в чудесный лес. Моди, неси сюда обезьянку.

— Нет, моя бизьянка, — сказала Моди. — Она щекочется.

— А давай я тебя пощекочу, а обезьянка в папоротниках побегает. Ей там очень понравится, — сказал Робби.

Моди с неохотой отцепила от уха обезьяну и опустила ее в тенистый папоротниковый лес. Колобус весело затараторил, мигом забрался на папоротник, а потом, раскачавшись, перебрался с него на соседний.

— Здорово! Он по деревьям лазает лучше нас с тобой, Шлёп, — восхитился Робби.

Он сидел скрестив ноги и зачарованно смотрел на свой маленький зоопарк. Я беспокойно маячила над зеброй и одним глазом следила за львом. Моди уселась в папоротниках, и обезьяна то и дело сигала с «дерева» и пробегалась по ней. Шлёпа щекотала травинкой слона и жирафа. Льва она благоразумно остерегалась. Но через полчаса Шлёпа начала зевать и ерзать.

— Все это, конечно, мило и трогательно, и зверье симпатичное, но что-то мне это желание уже надоело, — сказала она.

— Ничего ты не понимаешь, Шлёпа. Это самое классное желание в мире, — не согласился Робби.

— Но ведь ничего не происходит, — пожаловалась она.

— А ты понаблюдай за животными! Это ж так интересно — смотреть, как они приспосабливаются к естественным условиям, — настаивал Робби.

— Зато я к этим условиям приспосабливаться не собираюсь. Хочу компьютер и «Икс-бокс». Домой хочу, — заупрямилась Шлёпа.

— Ну, Шлёп, так нечестно. Пусть он еще немножко со своей живностью поиграет, — сказала я.

— Он может взять зверье с собой и построить им новый зоопарк у Моди в комнате, — не сдавалась Шлёпа.

— Но им там не понравится, на воле им лучше, — сказал Робби. — Хотя, кстати, я у Моди под кроватью уже построил зоопарк. Ой! — Он резко выпрямился и стал нервно кусать губу. — Розалинда, а ты слышала, как я желание загадывал?

— Конечно.

— Что я сказал, дословно? «Хочу, чтобы эти звери ожили»?

— Да.

— Или «Хочу, чтобы все мои звери ожили»?

— Откуда нам-то знать, — сказала Шлёпа. — Это ж твое желание, а не наше. Какая разница вообще?

— Но лев, слон, зебра, обезьяна, горилла и верблюд с жирафом — это не все мои животные. Все в карманы не поместились. Я с собой взял только африканских млекопитающих, потому что они у меня первыми появились и они мои любимые. Но у меня еще есть индийские млекопитающие. Я их под кроватью оставил. Я вот подумал — а вдруг псаммиад и их тоже оживил?