Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами

— Муж мой, ты слишком суров к нашему сыну. Если ты не подыщешь ему жену, мы можем остаться без наследников.

Муж на это возразил:

— Я поклялся не вмешиваться в его дела и на том стою. Не могу я теперь преступить собственную клятву.

— Если ты не можешь нарушить слово, то, может быть, поговоришь с кем-нибудь из своих знакомых, узнаешь, у кого есть дочери на выданье, пусть сын сам выберет жену. Вот и получится, что не ты его женишь, а он сам женится, самостоятельно.

Каид отправился на базар и переговорил с одним своим знакомым, с другим, пока ему не указали на человека, у которого было семь дочерей на выданье: шесть красавиц и одна дурнушка. Вот к этому-то человеку и направил каид своего сына.

— Я хочу жениться на одной из твоих дочерей,— сказал молодой человек.

— Пойдем ко мне,— сказал отец семи дочерей,— и ты их увидишь.

Но прежде чем покинуть базар, сын каида сказал отцу семи дочерей:

— Вот тебе четыре франка, купи мне на них лошадь.

Тот согласился и пошел к торговцам лошадьми.

— Послушайте,— обратился он к ним,— я хотел бы купить лошадь за четыре франка.

На него посыпалась брань:

— Ты что, с ума сошел?! Где найти такого глупца, который продал бы лошадь всего за четыре франка.

Так и вернулся ни с чем отец семи дочерей к сыну каида.

— Ну, где же лошадь? — спросил тот.

— Меня засмеяли, нет, мол, такого глупца, который продал бы лошадь всего за четыре франка.

— Тогда купи мне тень за восемь су.

Сыну каида хотелось испытать сообразительность будущего тестя. Пошел тот опять в торговые ряды:

— Братья, не продаст ли мне кто тень за восемь су? Но ему ответили дружным смехом:

— Кто же станет, к примеру, вырывать дерево, чтобы продать тебе его тень за восемь су? Ступай-ка отсюда прочь!

И опять пришлось отцу семи дочерей вернуться ни с чем.

— Ну, где же тень?

— Никто не захотел вырывать дерево, чтобы продать мне его тень за восемь су.

Отправились они к дому будущего тестя. По дороге жених и говорит:

— Давай или ты меня понесешь, или я тебя, так нам будет легче одолеть подъем на этот холм.

— Сынок,— ответил будущий тесть,— я уже в годах, а ты молод. Мне не пристало нести тебя на руках, а тебе не под силу.

Дома будущий тесть собрался резать петуха на угощение.

— Давай я зарежу,— предложил жених.

Будущий тесть согласился. Жених ловко отрубил петуху голову, а потом отрубил лапы и положил их в капюшон своего бурнуса. Когда петуха сварили, жених вызвался разделить его меж всеми членами семьи. Голову он положил старику, грудку — его жене, ножки — сыновьям, крылья разделил между дочерьми, но и себя не забыл. Жениху поставили новую тарелку, но он вдруг заявил, что есть не станет с этой тарелки, она, мол, треснутая. Домочадцы по очереди разглядывали тарелку, но никакого изъяна не нашли. И тогда сын каида попросил:

— Постелите мне постель, я валюсь с ног от усталости.

Постелили ему постель, он лег и вскоре захрапел — притворился спящим, чтобы услышать, что будут говорить домочадцы.

Будущий тесть принялся рассказывать дочерям и жене все, о чем они говорили с сыном каида, и заключил свой рассказ так:

— Не помню, чтобы я когда-нибудь в жизни встречал столь странного человека.

Дочери принялись толковать поведение сына каида каждая по-своему, но так ничего и не смогли объяснить. Тогда в разговор вступила дурнушка:

— Отец, если сестры не побьют меня, я сейчас тебе все объясню.

— Объясни, объясни! — молвил отец.

И дурнушка сказала вот что:

— Отец! Когда этот человек дал тебе четыре франка, чтобы ты купил на них лошадь, он всего лишь имел в виду башмаки. А когда сказал: «Купи мне тень за восемь су»,— то имел в виду соломенную шляпу. А слова: «Или ты меня понесешь, или я тебя, так нам будет легче одолеть подъем»,— надо понимать так: «За беседой дорога покажется легче». Зарубив петуха, он положил его лапы в капюшон. Это надо понимать так: «Если я найду здесь ту, которая мне подойдет, хорошо, ну, а коли нет, ноги, которые принесли меня сюда, унесут и отсюда». Когда он делил петуха, тебе он дал голову, потому что ты глава семьи; грудку он дал маме, потому что она основа семьи, на ней лежат все заботы и трудности; ноги он отдал братьям — это наша опора; крылья он отдал сестрам — они выйдут замуж и упорхнут из дома. Про тарелку он сказал, что она с трещинкой. Эти слова надо понимать так: наша старшая сестрица с виду хороша, да характером дурна. Ей ведь и, правда, на язычок не попадайся, оттого, наверное, ее первый муж и отправился на тот свет.

Тут сын каида скинул одеяло и сказал:

— Вот такая хозяйка и нужна мне в дом!

И он заявил, что женится на дурнушке. Дома отец спросил его:

— Ну как, выбрал себе жену?

— Да, отец!

Вскоре сын каида послал двух слуг с подарками для невесты. Подарков было много, каждой вещи по паре. По дороге слуги присвоили себе ровно половину, так что невесте досталось каждой вещи по одной. Кроме дурнушки, сидевшей за вязанием, в доме никого не было.

— Где твой отец? — спросили посланцы.

— На реке рыбу ловит.

— А где мать?

— Она пошла взглянуть на того, кого никто еще не видел.

— А где братья?

— Они пошли давать и получать.

— А ты что делаешь?

— Я сижу между двух стен.

Когда слуги собрались в обратный путь, девушка сказала им:

— Передайте вашему хозяину: если у него взошла яркая луна, то здесь она светит вдвое слабей.

Когда слуги вернулись, сын каида их спросил:

— Что вам сказала эта слабоумная?

— Мы ничего не поняли,— отвечали слуги.— Мы спросили, где ее отец, она ответила, что на реке рыбу ловит. Спросили, куда пошла ее мать, она ответила, что мать пошла посмотреть на того, кого никто еще не видел. Про братьев сказала, что они пошли получать и давать. Мы спросили ее: «А ты что делаешь?» Она ответила: «Я сижу между двух стен».

Сын каида объяснил им:

— Она хотела этим сказать, что ее отец пошел покупать скот; ее мать, добрая женщина, пошла принимать роды; братья пошли играть и давать друг другу пинки; что до нее, то она вяжет.

Он посмотрел на слуг вопросительно:

— Больше она ничего не сказала?

— Когда мы собрались уходить, она сказала нам: «Передайте вашему хозяину, что если у него взошла яркая луна, то здесь она светит вдвое слабей».

Он все понял:

— Сейчас же верните мне все, что украли, иначе я вас казню.

Вечером после свадьбы сын каида пришел к жене и задал обычный вопрос:

— Кому принадлежит твоя голова?

— Прежде, когда я жила у отца с матерью,— отвечала она,— моя голова принадлежала им, теперь, когда я здесь, она твоя; хочешь — отруби ее, хочешь — оставь.

— Ты полноправная хозяйка в моем доме, благослови тебя господь, но остерегайся разглашать какие-либо мои секреты. Клянусь, если ты это сделаешь, тебе не будет здесь места,— предупредил ее сын каида.