Николай Тёмкин - Пропавшие буквы, или Алёша Попов в Муми-доле

— Что ж такого особенного? — удивилась кошка. — В этом смысле я тоже Чеширская.

Кот, полуоткрыв глаза, посмотрел на неё лукаво и ласково:

— Кто знает, как дело сложится. Может быть, и впрямь предстоит тебе стать Марусей Чеширской.

Кошка конфузливо отвела взгляд. И, посмотрев в сторону, увидела крупную бабочку с цветастыми овальными крылышками. Делая вид, что ничего важного сказано не было, Маруся стала гоняться за ней, подпрыгивая на задних лапах и размахивая в воздухе передними. Чеширский кот, перестав урчать, присоединился к разыгравшейся помощнице следователя. Поняв, видимо, что никуда ей от двух преследователей не деться, бабочка в отчаянии дернулась так, что оба округлых крылышка оказались по одну сторону узенького тельца, и опустилась на скамейку. Алёша присмотрелся и дрогнувшим голосом произнёс:

— Вэ!

И тут же бабочка окончательно превратилась в названную букву.

— Следствие на правильном пути! — обрадовалась Баба Яга. — А ну-ка скажи, свидетельница Вэ, где твои друзья и подруги, сбежавшие из книги?

— В ветвях высокой вербы, — ответила бывшая бабочка.

Все посмотрели на вербу, но ничего заслуживающего внимания не обнаружили.

— Правду говоришь? — осведомилась Маруся.

— Вероятнее всего, вру, — не стала запираться Вэ.

— Зачем? — заинтересовалась бабушка.

Буква ответила:

— Верные высказывания выше всяких возможностей.

— Стоп! — воскликнул Алёша, палочкой записывавший на песке показания. — Я, кажется, понял. Не странно ли: все слова свидетельницы начинается с одной и той же буквы. И это буква «В». Наверное, иначе она просто не может, так уж устроена.

— Весьма важный вывод, — оценила Вэ Алёшино умозаключение.

Догадка подтвердилась: слова опять были на одну букву.

— Следствие постепенно выходит на прямую дорогу, — удовлетворённо промолвил Алексей Попов.

Блеснуло на солнце уменьшительное зеркало. Свидетельница Вэ, став крошечной, пискнула на прощание:

— Вот ведь вляпалась! — и очутилась в коробочке с Восклицательным знаком.

Ошарашенный чередой превращений, Чеширский кот счёл за лучшее исчезнуть. Делал он это постепенно, как бы нехотя: первым улетучился хвост, потом — лапы, потом — туловище. Наконец в воздухе осталась парить лишь его слегка извиняющаяся улыбка.

— Как-нибудь увидимся, — шевельнулись губы, и от кота осталось только воспоминание.

— Обычная история, — вздохнула кошка, — сначала — «Маруся Чеширская», потом — «когда-нибудь», — и она смахнула лапкой с ресниц непрошеную слезинку.

— Не грусти, — ободрила её Баба Яга, — никуда твой кот не денется, он ведь не буква.

— Кстати, о них, — Алёша решительно вернул свою бригаду к текущему расследованию. — Что ещё нам даёт обнаружение свидетельницы Вэ? А вот что. Муми-папа не мог вскричать: «Ограбление!» Нет её в этом слове…

В следственных действиях наступила пауза. Дальнейшие шаги были не вполне понятны. Оставалось сидеть на лавочке и ждать.

Ожидание оказалось продолжительным, но, к всеобщей радости, не бесполезным. На полянку спешащей перевалочкой приковыляла печка. На ее белёном стояке в специально для того предназначенном широком кольце покачивался при каждом движении ухват.

— Вот оно, — низким голосом пророкотала печь, — то самое, что возникло невесть откуда.

— Авдотья, — укоризненно произнесла кошка (сразу ведь понятно, что пришла равнодушная к правилам сестрица), — почему же ты мне сразу, когда я интересовалась, не сообщила о внезапном возникновении у тебя этого самого?

— Потому что тогда оно ещё не появилось, и вообще появилось оно не у меня, а у Глафиры. Я, как увидела, спрашиваю: «Откуда у тебя новый рогач?»

— Рогач? — взволнованно вскочил со скамейки Алёша.

— Рогачом у нас ухват называется, — объяснила Баба Яга.

— Ага, — подтвердила печка. — Так вот, значит, я спрашиваю, а Глафира в ответ…

— Да знаем мы, что она в ответ, — перебил следователь и передразнил законопослушную сестру, — «Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу».

— Вот именно, — бухнула откуда-то из поддувала Авдотья. — Пришлось повозиться, пока выяснилось, что происхождение у этого ухвата самое загадочное. Не было, не было — и вдруг есть. Как раз та история, о каких вы любопытствуете. Я рогач у Глафиры забрала — и сразу сюда. Я ж понимаю, время не терпит. У неё бы вы часа три всё это выясняли.

Следственная бригада в шесть глаз уставилась на ухват. С виду рогач как рогач, ничего особенного. Яга и Лёша продолжали изучать старинный предмет кухонной утвари, а Марусе это скоро наскучило, и она стала зыркать глазами по сторонам. Поэтому первой заметила приближающуюся опасность и крикнула:

— Берегись!

На поляну выбежало невиданное чудище. Тремя прямыми ногами, идущими в один ряд и не сгибающимися в суставах, оно разбрасывало в стороны песок и хрипло дышало на ходу: «Йе! Йе! Йе!» Плоская напряжённая спина. Головы нет. «И хвоста», — успела заметить Маруся перед тем, как чудовище нависло над ней. Хорошо ещё, что избушка умудрилась дотянуться до него своей куриной лапой и отбросить от кошки.

Но трёхногий тут же пришёл в себя. Потеряв интерес к Марусе, которая, распушив шерсть и грозно шипя, отползла ещё ближе к спасительным куриным лапам, он устремился к Бабе Яге. Отважная старуха и не думала спасаться бегством. Выхватив из кольца на печкином стояке рогач, она крепко обхватила руками его деревянную рукоять и выставила металлическую рогатку навстречу трёхногому. «Так, — подумал Алёша, — в старину на медведя ходили, в учебнике истории есть картинка. Не с ухватом, конечно, но похоже».

Чудовище одну за другой совершило в направлении Яги несколько атак, но каждый раз натыкалось на рогатку ухвата и боевой клич: «Вот тебе, Морра, получай!» Осознав бесполезность своих попыток, трёхногий оставил бабушку в покое и бросился к Алексею Попову. «Йе! Йе! Йе!»

Следователь, задумавшийся об особенностях медвежьей охоты далёких предков, промедлил и не успел увернуться. Трёхногий, подпрыгнув, ударил его в грудь и повалил наземь. Само же чудовище опустилось всеми тремя ногами на песок рядом. Оно всё ближе, ближе… И тут, глядя на диковинного зверя с новой позиции, следователь сообразил: это ведь буква — неимоверно выросшая и повернувшаяся на девяносто градусов по часовой стрелке!

— Е, — еле слышно прошептал Алёша, — Е…

Опасность тут же миновала. Следователь вскочил на ноги. Перед ним предстала такая картина: на песке неподвижно лежит огромная буква «Е»; Маруся прижалась к избушкиной лапе и шипит, как закипевший чайник; в сторонке стоит Авдотья; Баба Яга, потрясённая собственной смелостью, застыла, как была, с рогачом наперевес.