Сказки Восточной Африки. Волшебный Цветок

Так Львица потеряла последнюю возможность отомстить за смерть сына. Когда она, крадучись, пробиралась домой, жгучая обида терзала ее сердце, и Львица поклялась, что ее дети с молоком матери всосут ненависть к Собаке и всему собачьему племени. Собака же, убедившись, как злопамятна ее бывшая хозяйка, сделалась осторожнее и еще больше привязалась к людям. А когда стала матерью, научила своих щенков разным уловкам, чтоб они смолоду умели подольститься к человеку, войти к нему в доверие. Она до глубокой старости жила в довольстве, потомство ее множилось, и Собака радовалась, что щедрые хозяева все больше привязываются к ее роду, что люди и собаки — неразлучные друзья.

Львица унесла своего львенка далеко от мест, где с ней приключилась такая беда. Хоть время и вылечило ее рану и каждый год у нее нарождались малыши, она по-прежнему люто ненавидела Собаку, ненавидит ее и поныне. Так лесные звери, жившие дружно в Золотой век, стали навек заклятыми врагами.

Поразмыслите над моими словами, и вы убедитесь, что я прав. Вспомните обезьяну. При малейшей тревоге она взбирается на дерево и скачет с ветки на ветку, с дерева на дерево, пока не почувствует себя в безопасности. Вспомните шакала, как одиноко и безрадостно он живет, укрывшись в норе или забравшись подальше от чужих глаз в глубь каменистой пустоши. Шакал всегда начеку, всюду ему мерещатся враги, он никому не доверяет, и потому у него нет друзей. Шакал — самый большой себялюбец и трус. Леопард — и ночью и днем — враг всех зверей, только лев и слон его не боятся. А собака? Кто не знает, как она верна человеку, смела в минуту опасности, как зорко стережет дом ночью, как любит семью своего кормильца?

Вот и все, что я хотел вам рассказать.

Было время — обезьяны, как другие звери, строили свои жилища на земле. У них не было привычки лазать по деревьям. Черепаха водила тогда дружбу с Обезьяной. Однажды она взяла у подруги взаймы кусок соли, на который, как известно, можно выменять все, что хочешь.

— Скоро верну тебе долг,— пообещала Черепаха.

Но она не торопилась выполнять свое обещание. В конце концов Обезьяна сама пошла к ней в дом и застала там дочь Черепахи.

— Где твоя мать? — спросила Обезьяна.

— Не знаю,— с притворной печалью ответила Черепашка.— Я ее уже давно не видела.

— Что ж, загляну в другой раз.

Обезьяна наведывалась в дом Черепахи каждый день и всегда слышала от Черепашки один и тот же ответ:

— Матери нет дома.

Обезьяна все больше распалялась, а хитрая Черепаха, которая пряталась за домом, видя ее гнев, только посмеивалась.

Наконец Черепахе надоело прятаться всякий раз, когда приходит Обезьяна, и она вознамерилась прекратить эти надоедливые посещения.

— Когда придет Обезьяна,— сказала она дочери,— переверни меня на спину. Она подумает, что я каменный жернов для перемалывания зерна.

На следующий день Обезьяна пришла взбешенная как никогда. Только она показалась вдали, Черепашка перевернула мать на спину и на ее костяном брюхе растирала просо, будто только этим и занималась все утро.

— Где твоя мать? — выкрикнула Обезьяна.

— Куда-то ушла,— ответила Черепашка, не отрываясь от своего занятия.

Не зная, как излить гнев, Обезьяна схватила каменный жернов и швырнула его в колючие кусты, что росли возле хижины.

Черепахе, конечно, никакого вреда от этого не приключилось. Ведь на ней крепкий панцирь. Она как ни в чем не бывало выбралась из кустов.

— Добрый день, подружка,— сказала она приветливо Обезьяне.— Извини, что заставила тебя ждать. Ты ведь пришла получить долг?

— Да,— фыркнула Обезьяна,— будь любезна, отдай его.

— Конечно, конечно, дорогая,— пропела Черепаха сладким голосом.— Соль там, в жернове, в потайной дыре.

— В жернове! — воскликнула Обезьяна.

— Да, я всегда прячу ценности в жернове. Если кто-то позарится на них, кому придет а голову искать их в таком месте. Но где же он? Куда мог задеваться?

Смутившись, Обезьяна призналась, что только что забросила жернов в кусты.

— Ничего,— добродушно ответила Черепаха,— это беда поправимая. Поищи его в кустах. Когда найдешь, возьми что тебе причитается.

Обезьяна полезла в кусты и, конечно, ничего не нашла, только вся исцарапалась. В досаде она вскарабкалась на ближайшее дерево, пытаясь сверху разглядеть, куда упал жернов, потом, громко вереща, стала прыгать с ветки на ветку. На ее крик сбежались другие обезьяны. Они тоже залезли на деревья; с шумом и гамом, который могут поднимать только обезьяны, они принялись помогать своей родственнице в поисках затерявшегося жернова.

С тех пор они не слезают с деревьев. Если ты видишь на дереве резвящееся семейство обезьян, знай: они все еще надеются разыскать в кустах жернов с драгоценной солью.

В прежние времена дикая цесарка Нганга была черна, как сажа. Ее легко было отличить от других птиц. Даже царь лесов Лев не охотился за Нгангой, считая ее колдуньей.

Однажды Лев набросился на Корову и хотел ее задрать. Но Корова дала ему отпор своими острыми рогами. Но силы были слишком неравны. Мимо как раз проходила Нганга. Решив вступиться за Корову, она захлопала крыльями, зацарапала лапами по песку и запорошила Льву глаза. Пока он моргал да тер глаза, Корова и Нганга убежали. Лев даже не смог найти их следы, занесенные облаком песка. Он долго рычал от досады. Но делать было нечего, пришлось лечь спать натощак.

На другой день Лев подкараулил Корову у водопоя и снова напал на нее. И опять вмешалась Нганга. Она так сильно хлопала крыльями, что подняла целую тучу песка, и Корова смогла убежать. Лев совсем рассвирепел.

— Берегись, Нганга,— зарычал он.— Настал твой последний час.

И он бросился на цесарку. Но та была проворнее. Она увернулась от лап Льва, вскочила ему на спину и вцепилась крепким клювом ему в загривок. Лев завыл от боли. Нганга соскочила с его спины и побежала к реке, чтобы напиться — у нее пересохло в горле. Лев помчался за ней. Но Нганга намного опередила его. Возле реки ее поджидала Корова.

— Я спасу тебя от Льва,— крикнула она.

Она прыснула молоком на кисточку своего хвоста и несколько раз обмахнула им Нгангу. На черных перьях цесарки остались белые пятна. Корова спряталась в кусты.

Тут появился Лев. Он был разъярен, глаза налиты кровью.

— Куда побежала Нганга? — спросил он незнакомую пятнистую птицу, которая спокойно подбирала с тропы просыпанные кем-то кукурузные зерна.

— Вон туда, к лесу,— указала Нганга крылом в сторону видневшихся вдали деревьев.

Громадными прыжками Лев бросился в сторону отдаленной рощи. Корова вышла из своего укрытия, и Нганга стала благодарить ее.