Джеймс Крюс - Маяк на Омаровых рифах

На третий день тетушка Юлия заметно оправилась и поправилась. Спину уже не ломило, на руках окончательно зажили мозоли от весел — короче говоря, тетушка посвежела и отдохнула. Ближе к вечеру на маяк заглянули четыре чайки. Смотритель Иоганн очень обрадовался. Он сварил пунш и собрал всех гостей на втором этаже. Не забыли пригласить и мышь Филину.

Пока друзья сидели, попивая пунш, издалека донеслось три пароходных гудка.

— Что бы это значило? — забеспокоилась тетушка Юлия.

— Не волнуйся! — отозвался Иоганн. — Это гудит пароход «Цикада». Капитан корабля — мой друг. Когда он плывет мимо, то каждый раз дает три гудка. Это он так здоровается.

— И куда же плывет пароход? — спросил Ганс-в-узелке.

— В Лиссабон, а оттуда — в Далмацию. Капитан Дадо родом из тех краев. Он родился на острове Корчула.

Там же, где появился на свет знаменитый путешественник Марко Поло.

— Но как же он плывет по морю один, без охраны? — спросила тетушка Юлия. — Сейчас ведь война. Кораблям нельзя без охраны.

— Капитан Дадо ходит под португальским флагом, — пояснил Иоганн. — Португалия в войне не участвует. И пароход может следовать куда хочет. И вообще, капитан Дадо — величайший счастливчик за всю историю мореплавания. Из каких только переделок не выходил он целым и невредимым!

Вдруг тетушка замолчала и задумалась.

— Ты почему вдруг стала такая серьезная? — спросил Иоганн.

— Я насчет парохода думаю, — ответила тетушка. — Не попроситься ли мне к ним на борт? В Далмации, на острове Хвар, живет моя золовка. Я могла бы у нее пожить.

— Я спрошу, может ли капитан Дадо тебя взять, — сказал Иоганн и распахнул окно. Стало слышно, как вдалеке ровно пыхтит судовой двигатель. Смотритель достал из комода большой рупор, приставил его к губам и закричал: — Э-ге-гей! Капитан Дадо!

Друзья подошли к окну и вслушались в тишину звездной ночи. Через минуту-другую с корабля глухо донеслось:

— Э-ге-гей, Иоганн! Как ты там?

— У меня тут беглянка с Гельголанда! Она осталась без крова, — отвечал Иоганн, — и хочет плыть с вами в Далмацию!

— Ол-райт! — ответили с корабля. — Спускаем шлюпку!

Гости на маяке услышали, как шум двигателя утих и загрохотала якорная цепь. Вскоре ночную тишь нарушил мерный плеск весел, и мало-помалу в темноте показалась подплывающая шлюпка.

Иоганну стало грустно. Тетушка Юлия опять его покидает! Но ясно, что одинокая жизнь среди моря на маяке совсем не то, что нужно пожилой даме. И смотритель примирился с неизбежной разлукой.

Когда они прощались на молу, у подножия маяка, никто не мог сдержать слез. Даже у пустогроха, когда он сказал «Прощайте!», скатилась слезинка по зеленой щеке. Он решил остаться на маяке — помогать старику рыбачить и ловить омаров. Грохотать ему после острова Гельголанда все равно уже никогда не придется.

— Прощайте, друзья мои! — растроганно сказала тетушка и села в шлюпку.

Шлюпка уже собиралась отчаливать, когда из окошка башни раздалось:

— Постойте!

Подняв глаза, все разглядели в неверном свете звезд мышку Филину. Она заламывала лапки и умоляла, чтоб ее взяли с собой. Матросы недовольно поморщились.

Но тетушка пообещала, что будет держать мышь в своей каюте и сама ее кормить. И рулевой пробурчал:

— Ну ладно, берите!..

Александра взлетела к окну, схватила Филину клювом за шкирку и спустила на шлюпку. Тетушка оттопырила карман, куда мышка и юркнула. Шлюпка отчалила.

А те, кто остался на маяке, махали вслед руками, пока шлюпка не скрылась из виду. Потом они вернулись в комнатку, где на столе остывал недопитый пунш. Минут через десять вдалеке снова загремела цепь и запыхтел двигатель. Иоганн подошел к окну и прокричал в свой рупор:

— Э-ге-гей! Счастливого плаванья, тетушка Юлия!

Вся компания навострила уши, и вот уже издалека разнесся над морем знакомый голос тетушки Юлии:

— Э-ге-гей, Иоганн! Будьте здоровы!

Смотритель и его гости еще долго сидели у открытого окна, вслушиваясь в шум удаляющейся «Цикады». Двигатель пыхтел все тише и тише и наконец затих где-то вдали. Глухо шумело море. Иоганн и пустогрох пошли спать. Четверка чаек полетела к себе на отмель. Плавно взмахнув крыльями, поднялись они над Маяком на Омаровых рифах, вздымавшимся светлой колонной из вод. И вскоре чайки уже видели только небо над головой да море внизу, все в искрах от света далеких звезд.

А неделю спустя вдоль берега Франции плыл на юг белый корабль. Это был пароход «Цикада». Тетушка Юлия с мышью Филиной обосновались в уютной каюте. Стоял ослепительный день. Тетушка Юлия лежала в шезлонге на палубе и грелась на солнышке. В ногах у нее Филина играла в горошины. Старалась закатить лапкой как можно больше горошин меж досками палубы. (Мыши так же любят играть в горошины, как дети — в камушки.)

В соседнем шезлонге лежала англичанка. Ее звали Глория Браун. Английская леди, по счастью, знала немецкий язык, и соседки могли поболтать. И зашел у них разговор о добрых и злых людях.

— Знаете, — сказала леди Браун, — как подумаю о добрых, мне сразу приходит на ум история про негра Мартина.

— А что за история? — спросила тетушка Юлия. — Я такой не слыхала.

— Сейчас расскажу, — ответила Глория Браун. — История не такая уж длинная.

— Я тоже хочу послушать! — пропищала Филина, проворно вскарабкалась по шезлонгу и уселась к тетушке на колени.

— Ну-с, — скомандовала она. — Начинайте, леди Браун!

Англичанка засмеялась и повела рассказ…

Давным-давно, когда Земля была совсем-совсем молодая и Господь только-только ее сотворил, все было не так, как нынче. Цветы и люди, деревья и звери, даже реки, ветры и тучи — все друг о дружке заботились. Тучи, перед тем как начаться дождю, кричали: «Раскройте зонтики!» Яблони и груши, когда поспевали плоды, принимались громко петь. Луна спускалась пониже к земле — проверить, не сбился ли путник с дороги. А ветры разносили людям по домам всякую всячину, потому что ни поездов, ни машин тогда еще не было.

В те далекие времена в Африке жил негр по имени Мартин, который пек вкусные-превкусные пироги. По субботам он пек пироги для всех людей на планете. Сперва к нему прилетал Северный ветер и приносил много-много мешков муки. Потом появлялся Южный ветер и приносил сахар. Потом Восточный — с маслом и молоком. Последним прилетал Западный — со сладким изюмом. И Мартин пек пироги, пирожки, пирожные и печенье. А в воскресенье четыре ветра разносили горячую сдобу по всей планете, и люди ели и радовались. Какая вкуснятина!