Пётр Алешковский - Рудл и Бурдл

— Абсолютно с вами согласен. — Профессор вел разговор и ловко обжаривал рыбину на углях. — Понимаете, я никого не хочу обижать, но ведь молоком имеет право поживиться любой, коровки не специально же для снопсиков его производят. Я как-то накормил снопсиков своим сыром, он им очень понравился, и они стали его у меня клянчить. Пусть попробуют варить сами, я же не беру ягоду, которую они выращивают, а меняться они мне не предлагают. Я сам все добываю, пусть и они постараются.

— Кого-кого, а уж снопсиков в лени и жадности нельзя упрекнуть, — возразил Рудл. — Мы с Бурдлом много путешествовали, но таких трудяг еще не встречали.

— Но не могу же я накормить своим сыром всех вокруг! — возмутился Профессор. — Сначала снопсики, затем Ворон, теперь еще и лунарики появились.

— Вот именно, будьте добры, поясните нам, откуда взялись лунарики? — вежливо спросил Бурдл. — Все только и говорят «появились», «поналетели», будто раньше с ними никто не был знаком.

— Лунарики жили здесь всегда, но только вылетали они ночью, а днем спали в своих гнездышках и никому не мешали. У Ворона бессонница на старости лет, вот он и подружился с ними. Накормил их моим сыром, они и вовсе перестали спать, знай себе гоняют Солнце по небосводу да танцуют при луне, вот, извольте посмотреть, — Профессор раздвинул копьем тростниковую крышу.

Ветер затих, море успокоилось. Месяц светил на небе, раскинув тоненькие нити над всей страной. Мириады лунариков бегали по лунным тропинкам — одни поднимались вверх, другие съезжали по лучам вниз, чуть-чуть притормаживая крылышками. Некоторые отваживались даже скользить по ниточкам в море, куда ныряли, погрузившись с головой, но тут же выныривали назад, взлетали в воздух, смешно отряхивались, стараясь обрызгать своих приятелей. Ворон, сидевший на нижнем конце Месяца, следил за их весельем и, казалось, был чем-то недоволен, перья его были растопырены, а нахохлившаяся голова почти ушла в туловище.

— Ишь, развеселились, — Профессор улыбнулся одними губами, глаза его при этом оставались печальными. — Вижу, вам тоже по душе их балет, — обратился он к Рудлу с приятелем.

— Потрясающее зрелище, мы рукоплещем! — отозвались те хором.

— Конечно, — горестно пожал плечами отшельник, — это очень красиво, но, честно признаюсь, я так истосковался по Солнцу.

— Значит, надо выручать Солнце, спасать его от лунариков, — сказал Рудл.

— Солнце не так-то просто найти. Оно прячется за синие горы, никто не знает где, да и горы в последнее время стали вести себя очень странно. Мне кажется, они путешествуют! Да-да, — почти прошептал он, — иногда утром горы выглядят совсем по-другому, чем накануне. Но главное не в этом. Я совершенно запутался во всех здешних отношениях и поэтому так рад принимать у себя чужеземцев. Ешьте же, — он придвинул к ним аппетитно зажаренную рыбину.

— Придется нам дойти до синих гор и выяснить, что там происходит, — сказал Рудл, поедая угощение.

— Бурдл! — согласился Бурдл.

— Вот и хорошо, — обрадовался Профессор, — мне пора бежать за молоком, а то снопсики проснутся, и я останусь без сыра, — он загадочно покраснел и отвернулся.

— Может, стоит один день поголодать? — предложил Бурдл. — И отказать Ворону и лунарикам.

— Что вы, что вы, — замахал руками отшельник, — они тогда совсем выживут меня отсюда. Лучше уж пусть все будет по-прежнему. Я, правда, очень рассчитываю на вашу помощь, но, если ничего не выйдет, я не стану грустить, в конце концов, научный эксперимент важнее всего, хотя он и рушится на моих глазах, признаюсь по секрету. Ну, как вы нашли жареную рыбу? — не очень умело сменил он тему разговора.

— Надеюсь, вы и впредь будете ловить ее вдосталь, — вежливо ответил Бурдл, — нам пора идти, скоро появится Солнце, нужно успеть подглядеть, где оно садится.

— Счастливого вам пути и больших успехов!

— Бурдл! — раскланялся Бурдл.

— Рудл-рудл! — Рудл помахал на прощанье рукой.

Друзья отправились к синим горам — по дороге они смотрели на танец, который исполняли в небе упоенные лунным светом лунарики.

Лунарики вдруг прекратили свой танец, окружили Месяц и стали сбиваться в рой. Они были явно чем-то заняты — Бурдл и Рудл не сразу поняли, что лунарики сплетают лунные нити в большие толстые косы. Когда работа была завершена, летуны впряглись в них, перевернули Месяц, как ладью, рогами вверх. Дружно потянув, они поволокли Месяц-лодку к синим горам.

Солнце еще не встало, лишь несколько оранжевых бликов пробились сквозь туман, поплясали в поднебесье и вернулись восвояси. Бурдл и Рудл шли по туманной долине и смотрели на далекие горы, стараясь не пропустить подъем Солнца. Задул свежий ветер, туман перестал клубиться и понемногу начал таять.

И вот наконец раздались первые птичьи трели. Круглое огненно-желтое колесо выкатило из-за гор, и оба путешественника счастливо приветствовали его появление, влив во всеобщий гомон свои громкие крики.

Солнце наградило каждого обитателя страны теплым зайчиком. Они запрыгали по траве, деревьям, воде, по всему, очнувшемуся от лунной дремы, ликующему свету. Но всеобщий триумф продолжался недолго. Стоило Солнцу ярким праздничным блином повиснуть над страной, как скоро из-за гор потянулась уже знакомая эскадрилья лунариков, и снова началась бешеная погоня за боящимся щекотки Солнцем. Весело хохоча, оно вертелось юлой, носилось зигзагами, ныряло вниз, взлетало вверх, но никак не могло отделаться от преследователей, рассыпавшихся по всему небу и щекотавших его до полного изнеможения.

Крупные капли пота выступили у Солнца на лбу, оно тяжело дышало и продолжало хохотать, но уже не так громко, как в начале погони. Лунарики наконец зажали его в тиски и, победоносно гудя крылышками, принялись теснить Светило к синим горам.

Рудл и Бурдл подошли к их подножиям и теперь карабкались на самую высокую вершину, чтобы не прозевать место, где Солнце прячется от своих загонщиков. Наконец красный шар пошел на снижение, и друзья отчетливо запомнили ложбинку между двумя макушками, лысой и косо срезанной, где Солнце опустилось на отдых.

Над синими горами послышался шум крыльев, и путешественники увидели Ворона, вытягивающего Месяц в небо. Взобравшись чуть выше горных вершин, Месяц собрался с силами и воспарил сам, а Ворон, усталый и, как всегда, нахохлившийся, опустился передохнуть на его нижний рог.

Горы залило сине-зеленым холодным светом. Белые шапки зловеще заискрились и тяжело и страшно зашевелились в мертвенном блеске косого лунного света.